Общеизвестная для США практика – это еженедельные походы к штатному психологу. У многих наших соотечественников этот факт вызывал, по меньшей мере, улыбку, а некоторых саркастические реплики. Но проработав в школе 10 лет к ряду, я впервые задумалась о том, что степень моей эмоциональной изношенности такова, что, очевидно, и мне нужна помощь психолога. К этой мысли меня привели собственные знания и наблюдения за собой. Первое, что указывает на эмоциональное истощение – это общее состояние организма. Не секрет, что больничные листы в школах не приветствуются. Привносят определенный хаос в работу школы – это изменения в расписании, замены, делегирование классного руководства. Несмотря на это, я решила уйти на больничный, смешно, но уже на третий день я почувствовала себя значительно лучше, а вместе с температурой и насморком ушли раздражительность, граничащая с агрессией. Единственное, меня не покидало чувство тревоги, что там происходит на работе без меня? Выздоровление оказалось мнимым, а уже через неделю после закрытия больничного листа все симптомы вновь вернулись. Лечилась я честно: уколы, таблетки и постельный режим с книжкой. Посетив вновь терапевта, но уже лишь для консультации в рамках диспансеризации, я спросила его о причинах произошедшего. Врач мне спокойно ответила, что это могут быть психосоматические проявления. Говоря проще, когда мы возвращаемся на работу, организм начинает борьбу со стрессогенными факторами, а еще не до конца ушедшая простуда вновь начинает свое наступление, на которое организм не реагирует в силу занятости.
На мой вопрос о том, что у меня на работе не всегда стрессовые ситуации, иногда дни проходят спокойно в штатном режиме. Врач ответила и на этот аргумент в виде вопроса тоже довольно просто, сказав о том, что в моей профессиональной жизни был период, когда стресс длился долго, а организм его запомнил и теперь всегда находится «в боевой готовности» или в напряженном ожидании стрессовых ситуаций. А так как они периодически случаются, то организм от стресса к стрессу усиливает напряжение. Последнее проявляется в необоснованном состоянии тревоги, дурных мыслях, приходящих перед сном или во сне.
Истории из жизни моих коллег, ныне уже пенсионеров, подтверждают этот факт. Однажды на эту тему я разговорилась со своей первой учительницей и вот, что она мне поведала: «Уйдя на пенсию, лето я еще была занята приездами детей и внуков, огородом и прочими домашними мелочами, но в конце августа начала ощущать чувство тревоги. Я поделилась этим с дочерью, на что она мне ответила, что просто тебе скоро на работу! Да, фактически я была на пенсии, а психологически я на нее еще не вышла. В конце августа мне вдруг захотелось на работу. Я позвонила директору школы и рассказала ей об этом. Та, посмеявшись, сказала, что бы я завтра пришла к 14.00 на педсовет. И без опозданий, добавила она уже чуть строже. Вот напросилась, подумала я с чувством радости. Пошла. Педсовет оказался бурный, с криками о несправедливо распределенных часах, о ремонтах кабинетов, об их оформлении и прочих школьных бедах. Досталось и мне! Учительница, которой отдали мой кабинет, упрекнула меня в том, что там парты старые и я не подала заявки своевременно на новые. И тут меня понесло. Я грозно сказала о том, что я подавала заявку, да и вообще, я на пенсии и какого… я тут забыла, сама не понимаю. Мои коллеги, посмотрев на меня с удивлением, вдруг сами вспомнили, что я-то на пенсии. А моя соседка по кабинету с изумлением заметила: я думала ты понарошку ушла, и вот вернулась…. продленку взять! Нет, сказала я громко, и вышла, хлопнув дверью. Вечером не позвонила директор и спросила меня о том, хочу ли я снова на работу? Нет, увольте, ответила я. На что она мне сказала, хорошо, значит, пишу приказ, ответила она мне спокойно. С этого дня я успокоилась и поверила в то, что я на пенсии.
Вот и подумайте, нужен ли педагогу психолог??