Во вторник мы опять ездили в Евпаторию. Мы - это я и Людмила, читательница канала, с которой вы знакомы в комментариях как с Людмилой Алексеевой.
Людмила приехала в Севастополь к своей подруге а заодно навестила и меня. Чтобы не просто чай пить и болтать о ерунде, мы решили совместить приятное с полезным.
— Поедешь со мной в Евпаторию к редактору? — предложила я Люде.
— Не вопрос, — ответила она, и мы поехали.
Важный момент - с самого утра я себя неважно чувствовала. Причиной тому была ливерная колбаса, которую мы с утречка с Эдиком навернули... Ниннада было этого делать, ой, ниннада.........
Кубу и Лялю с собой не взяли. У редактора Татьяны кошка Сонечка строгая, она собак держит на расстоянии, как и гостей, от которых собаками пахнет.
— Тётка полосатая, ты опять к нам пришла? — встретила меня Сонечка на пороге, — Сама пришла и ещё союзников привела!
— И я рада тебя видеть, Сонечка. А это тётя Люда, она...
— Больно надо мне знать, кто она. Нам и без вас хорошо живётся, — отвернулась от меня Сонечка и ушла в комнату.
"Полосатой тёткой" меня редакторская кошка назвала потому, что на мне платье было полосатое. Кажется, я слишком часто в этом платье приезжаю в Евпаторию...
Хлебосольная редакторская мама Зинаида Тихоновна перво-наперво усадила нас с Людой за стол перед шикарными фаршированными перцами. Я, которая ещё утром кричала на редактора по телефону, чтобы "никаких оладий! и пирогов! и апельсиновых печений! я и так толстая!", тут же потеряла сознание и так, в бессознательном состоянии, съела целый здоровенный перец с добавочной тефтелькой.
— Жрём-с мои тефтели? — раздалось у меня под правым локтем.
Соня решила навести порядки на кухне, раз уж её старшая и младшая мамы стесняются выгнать полосатую тётку с союзниками.
— Мне Зинаида Тихоновна тефтелю дала, — оправдывалась я.
— Мало того, что ты полосатая, так ещё и наши харчи трескать повадилась. В прошлый раз семнадцать оладий сожрала! Я считала. Со сметаной! Я тебя сейчас кусать буду, пока ты не уйдёшь.
Соня уселась покрепче и, пока мы болтали с Татьяной, её мамой и Людмилой, стала принюхиваться к моей руке.
— Что, собаками от меня пахнет?
— Не мешай, — сосредоточенно тыкалась носом мне в руку кошка, — Я ищу, куда тебя лучше укусить.
Кошкины маневры заметила Татьяна, а Людмила схватила телефон и стала щелкать атмосферные кадры.
— Соня, уйди из-за стола, — строго сказала Зинаида Тихоновна, но Соня и ухом не повела.
— Вали домой, полосатая тётка. Тебе домой надо, — настырная кошка уже легонько прикусывала мою руку.
— Соня, что ты делаешь! — возмутилась Зинаида Тихоновна и собралась было насильно выгнать кошку из-за стола.
— Соня, я не могу домой, — постаралась я объяснить кошке смысл своего визита, — нам ещё с твоей мамой Таней надо поработать, а потом мы все вместе на море поедем купаться.
— Ехай домой, я сказала. Ты что, совсем ничего не понимаешь?! Ложи взад тефтелю!
— Ты как разговариваешь, Соня! Ты, кошка литературного редактора... надо говорить "клади", "назад", "едь"...
— Ты меня доведёшь, тётка полосатая! Я с тобой скоро замяукаю!
И Соня сомкнула свои острые зубы на моей руке. Однако это не помогло. Мы с Людмилой остались за столом и планы свои не поменяли.
— Видит Бастет, я сделала всё, что смогла, — пожала плечами кошка, — Ты была предупреждена, но не послушалась. Отныне твоя проблема - не моя забота.
Соня вышла из кухни и больше там не появлялась.
Мы поработали с редактором, съездили всем составом (кроме Сони) на море, от души искупались...
Сразу после моря распрощались и мы с Людой поехали в Севастополь.
Уже по дороге почувствовала себя странно. Дома я первым делом измерила давление, оно оказалось нормальным. Температура? Точно! 38,5! Вот оно что!
Дальнейшие события показали, что утренняя ливерная колбаска, купленная с моем любимом Добрострое в жарком месяце августе, была не свежая. Плохо было и Эдику, который утром составил мне компанию в её поедании. Но он отделался малой кровью, а у меня было всё по-взрослому...
Ночью, в перерывах между философскими размышлениями в "конференц-зале" мне приснилась Сонечка. Она подошла ко мне, ткнула в меня вилкой с надетой на неё тефтелькой и сказала:
— Ну что, полосатая... А я тебе говорила - ехай до дому. А ты не послушалась.
— Дык это не от тефтелек. И не от перца фаршированного.
— Это понятно, что не от тефтелек. Моя Тихоновна в свои тефтели всякую дрянь не кладёт, как ты в свою ливерную колбасу.
— Это не моя колбаса, я её купила.
— Ты со мной не спорь, полосатая. Тебе надо было не перцы с тефтелями трескать, а домой ехать. А ты ещё на море потащилась.
Из тумана сна выплыла наша Маняха. Села на стул в позе копилочки и закивала головой.
— Поддерживаю вас, коллега. Только этой малахольной может прийти в голову в жару купить палку ливерки и съесть её в две морды с Этим. Вот и поплатились.
— Этот тоже? — уточнила Соня.
— Ну, не так, как Эта, но тоже досталось. Теперь у них ведутся бои за единственный горшок. Он у них один на двоих.
— Какой ужас, — сказала Соня, — А всё потому, что своих кошек не слушаются.
— И не говорите, коллега!
Обе кошки стали осуждающе кивать головой, подобрав губки и нахмурив бровки.
С этого дня я дала себе слово - слушаться всех кошек, особенно, если они тебя среди бела дня кусают за правую руку, в которой зажата вилка с дымящейся тефтелькой авторства Зинаиды Тихоновны. И не надо жрать ливерную колбасу, когда на свете есть такие тефтельки...
Дополню на всякий случай - на момент написания этого рассказа с нашим с Эдиком здоровьем уже было всё нормально )))
С вами была компания из пяти девочек - Саши, Люды, редактора Тани, мамы Зины и кошки Сони.
— А я?!!!
И кошки Маняхи. Шести девочек.
Подписывайтесь и слушайтесь своих кошек. А репортажи Людмилы о её пребывании в Севастополе вы скоро сможете почитать на её канале "У Котофея на завалинке". Подписывайтесь и там тоже!
