Говоря о любой сказке, важно помнить, что это не авторское литературное произведение, и её сюжет не однороден. Каждая эпоха привносила свой культурный слой и свои детали, которые добавлялись к основе, заложенной во времена, когда эта история ещё была не сказкой, а реальностью.
Реальностью, перемешанной с мифологическими воззрениями.
Сюжет о волшебной жене уходит корнями в эпоху тотемизма, когда некое животное покровительствовало роду, при условии, что люди почитают своего предка.
Конечно, брак с человеком-животным, с оборотнем в мифе был большой удачей, и такой шанс выпадал лишь самым достойным.
В преданиях более примитивных в историческом смысле народов этот элемент выступает более открыто. Там часто супругом выступает животное, а рождается у пары уже человек, наделенный волшебными качествами.
В русских же сказках элемент тотемизма уже прикрывается колдовством. То есть персонаж является животным не с рождения, не по своей природе, а в результате действий другого магического существа (так скажем, первобытная история, рассказанная у костра, в наших сказках прикрывается прогрессивным средневековым объяснением).
Лягушку почитали ещё египтяне и майя: у них она была символом плодородия, а ил, её место обитания, символом первородного хаоса, где зародилась жизнь. Есть про лягушку хвалебные предания в Африке: народ ошанти считает, что бог неба Ньяма поручил лягушке охранять свой великий колодец, в котором плещется вода жизни.
Царевна-лягушка вроде бы заколдована, а лягушачья оболочка - её наказание. Но с другой стороны сохраняется и её божественная сущность из эпохи тотемизма - она творит чудеса, превращает вино в озеро, кости в живых лебедей, и ещё и мамки-няньки появляются в мгновение ока из неведомого мира. То есть в нашей сказке она и жертва, и божество.
Обряд поиска невест при помощи лука и стрелы тоже уходит корнями в далёкое прошлое. В эпоху первобытного строя мужчины были охотниками, и символом мужчины должно было быть оружие (нередко его клали человеку и в могилу). Вот и в обряде сватовства этот элемент играл когда-то основную роль. Это отражается в народных песнях, где жених изображается то как охотник, то как хищная птица в погоне за невестой-лебедью:
Сизый селезень по реченьке плывет.
Добрый молодец по бережку идет;
Калену стрелу налаживает:
«Ты лети, моя каленая стрела,
Высоко вверх под оболоко!
Подстрели, моя каленая стрела,
Серу утицу на заводи,
Белу лебедь на перелете,
Красну девицу в высоком терему!
Думаю, здесь можно вспомнить и самое известное любовное послание - наскальный рисунок (точнее "накостный"), где изображен бизон со стрелой, и на обороте - девушка, к которой тоже этот гарпун тянется. Считается, что это вырезал доисторический юноша, который так хотел рассказать своей возлюбленной о чувствах.
Причем если в классических песнях стрела это скорее символ охоты и подчинения женщины мужчиной, то в эротическом фольклоре отражён и её фаллический символизм:
— Ах ты, душечка молотчик, ночюй, друг, у меня,
Веселись, не ленись, полюбила я тебя,
Заряжай, друг, поскоряя свою булатную пищаль,
Булатную пищаль промеж ноги, душа, пущай,
Ты натягвай стрелу на шелкову тетиву.
Теперь миленькой стает, друг, подымается,
Что на стрелочке тетивка напрягается,
Его стрелочка востра, к ретиву серцу дошла,
Хоть ранила не больно, только кровь пошла
Братья не просто стреляют в терем конкретной невесты, они прибегают к жеребьёвке. Скорее всего, здесь подчёркивается необходимость воли случая или божественного промысла в том, чтобы все трое оказались в равных условиях. По иерархии лучшая невеста должна была бы достаться старшему, но в сказке оказывается женой младшего - так распорядилась судьба, а младший царевич смог смириться с нерадостным поначалу результатом, за что получил награду. Этот мотив в очередной раз подчеркивает важность концепта судьбы для русской культуры.
Испытания царевен (об этом подробно писал этнограф Рыбаков) соответствуют весенним языческим обрядам, посвященным плодородию.
Именно весной в основном заключались браки, и одной из традиций было выпекание молодой женой богато украшенного хлеба (в некоторых регионах его называли "каралькой").
Платье царевны со спущенными рукавами соответствует изображенным на старинных миниатюрах костюмам для обрядовых плясок. Сами пляски - осуждаемое христианами языческое "многовертимое плясание" в честь божеств плодородия и растительности.
Плодотворность обряда в сказке мгновенно реализуется: "Махнула правой рукой - стали леса и воды, махнула левой - стали летать разные птицы".
Считалось, что именно молодожены должны участвовать в этих "плясаниях", передавая природе свою юную плодовитость, и получая сами силы из природы, которые будут им нужны для продолжения рода.
Есть здесь и отголосок главенствующей роли женщины в обрядах, касающихся рода и семьи. Он, кстати, проявился ещё в самом начале сказки, когда царевич хотел забрать стрелу у лягушки, а она сама сказала: "Возьми меня замуж".
Сжигание лягушачьей шкурки - скорее всего, образ испытания священным огнем, которое в языческие времена могло быть частью инициации. Не зря в сказке костер вспыхнул не обычным огнем, а "синим пламенем". В огне погибла лягушачья шкурка, и царевна стала человеком.
И тут начинается второй этап сказки - инициация царевича. Ведь до сих пор ему всё давалось легко: стрелу пустил, и с тех пор лягушка все его проблемы решала. Настал черед и ему доказать свою состоятельность, и отправиться за женой в царство Кощеево, то есть в страну смерти. Об этом сюжете уже были посты, так что не будем уже останавливаться :)
При этом интересно, что несмотря на явную необходимость второй части сказки, сжигание шкурки царевичем сначала расценивается как ошибка. До сих пор он покорялся судьбе, а тут захотел сам повлиять на ход событий, и судьба рассердилась на него.
Но мог ли он поступить иначе? Он стал мужем царевны-лягушки, но при этом она оставалась более сильной (мы же помним, что она - тотем), в течение дня была лягушкой, а не прекрасной девушкой, что не могло нравиться царевичу, и вообще у неё явно были от мужа какие-то тайны. Может быть, если бы и тут он ждал благоволения судьбы - то и не прошёл бы свою инициацию, не стал бы Мужчиной.
Так что это был вполне логичный и неизбежный поступок. С точки зрения мифа, если герой одержал верх над своей волшебной женой-оборотнем, значит доказал, что достоин своего тотема, и готов стать главой семьи, а в дальнейшем и рода.
П.С. Фольклористы сходятся во мнении, что этот сюжет повлиял на историю о Петре и Февронии. Феврония тоже была мудрой женщиной (целительницей и ворожеей), тоже выручает своего будущего мужа (в этом случае от болезни) и за это тоже сама просит взять её замуж. Также Феврония сажает хлебные крошки, а наутро они становятся деревьями. Впрочем, может быть, не сама сказка повлияла на эту историю, а просто в этих двух сюжетах параллельно дошли похожие древние элементы.
instagram.com/lang_witch_
t.me/lang_witch