Записка полковника Пекарского (современная) о бунтах Яицких, что ныне Уральские, казаков, и о самозванце Емельяне, Донском казаке Пугачеве. (Доставлено В. И. Далем).
Пугачев, отступя от Яицкого городка по дороге, к Оренбургу лежащей, с форпостов набирал находящихся в них казаков и пушки с их снарядом с собой, и потом взял крепости Разсыпную и Нижне-Озерную, и состоящих в них комендантов и гарнизонных офицеров перебил и перевесил.
Бригадир же Билов, выступя из Оренбурга со вверенным его отрядом войск, шел противу самозванца чрез крепости Чернореченскую и Татищеву, из которой выступя, на марше узнал, что самозванец идет ему навстречу. От трусости ль,– хотя он таковым не казался, а полагать должно от ненадеяния на стоящие в команде его войска, кои состояли из гарнизонных баталионов, и едваль из них десятая часть умела заряжать ружья и стрелять, потому что учения у них не бывало, а занимались работами и караулом, да и казаки тогдашнего времени были их не лучше,–дать полевого сражения не рассудил, а пошел поспешно обратно к крепости Татищевой. Пугачев же, сведав о сем, за ним погнался, и казаки, состоящие в команде Билова, во время обратного марша самовольно ушли к самозванцу; но Билов хотя и успел войти в означенную крепость, но не сделав в оной к обороне распоряжения, приспевшим в след за ним с толпою самозванцем по малом сопротивлении был со всем отрядом взят, где он, и комендант той крепости полковник Елагин с женою, и все офицеры, кои были взяты живые, самозванцем повешены, выключая Алексеевского пехотного полка поручика Юматова, который, быв ранен, но тайно из крепости успел выйти, пришед в Оренбург, о семь происшествии донес Губернатору; сержант же Калминской, [445] захваченный с открытым ордером, бывши у самозванца письмоводителем, начал в крепости Татищевой взятые с Биловым войска уговаривать поймать Пугачева и отвести в Оренбург, о чем на него сделан донос самозванцу, и по приказанию его живой зашить в куль, и брошен в воду.
Губернатор, узнав о разбитии Билова и опасаясь, чтоб Пугачев не пошел внутрь губернии, взяв из острогу ссыльного, называемого Хлопуша, приказал ему явиться к Пугачеву, и уговаривать придти к Оренбургу.
Майор Наумов, пришед с отрядом своим в Илецкой городок, 30-го Сентября, узнал, что бригадир Билов со всем отрядом взят Пугачевым и повешен, решился с состоящими в команде его войсками идти Киргизской степью в Оренбург, куда 2 числа Октября и прибыл, а в ночи на четвертое число приезжала от Пугачева небольшая толпа к Оренбургу, от чего была в городи тревога и вызжен форштат; сам же Пугачев пришел со всею шайкою к Оренбургу 5 числа, и стал с своим станом при урочище Красной Глинки, где, простояв несколько дней, перешел в слободу Бердинскую. Во время стояния его у Красной Глинки из городу были сделаны две вылазки под командою майора Наумова из войск, пришедших с ним и из крепости Пречистенской прибывших прежде Алексеевского пехотного полку двуротной команды и нескольких гарнизонных солдат Уральских и состоящих еще в Оренбурге Оренбургских казаков; первая 12 ч. Октября с двумя трех фунтовыми пушками; Пугачев же узнав о выступлении сего отряда, и сам против него из стану своего вышел со всею [446] толпой и артиллериею, имев оную большого калибра, пальбой из оной отряд остановил, потому что при оном были малого калибра пушки, из коих едва ядра могли долетать до половинной дистанции и вреда неприятелю причинять не могли, а его орудия в отряде делали вред: убили драгунского вахмистра и ранили мушкатера. Майор Наумов видя, что вылазка сия самозванцу вреда причинить не может, и сберегая от напрасной потери войско, отступил обратно к городу. После сей чрез неделю сделана вторая вылазка под командою же Наумова и с теми же войсками, с двумя единорогами и одной мортирой; и самозванец отряд сей допустил к своему стану, и начал пальбу из своей артиллерии; но из отряда пущенными из единорогов чинеными ядрами и из мортиры брошенной один раз бомбой остановлена; и самозванец с конною своей толпой из стану своего вышел, и, обойдя регулярные войска, атаковал следующих позади оных казаков, из коих нисколько человек из Оренбургских казаков убил и ранил, а остальных прогнал в город, кои вскакали у Холодного собора чрез вал, который в то время был земляной и неправленной,чем и спаслись от совершенного истребления. Пугачев же прогнат от города пальбой из артиллерии, стоящей на фасах городского вала, и обратился к регулярному отряду войск, который имев в артиллерийском ящике, отпущенном при орудиях, только на каждый единороге по тридцати зарядов, оные расстрелял, а мортира при первом выстреле подбила под собой лафет, оставаясь без действия, а посему случаю и нашелся принужденным майор Наумов следовать обратно к городу. Самозванец же, окружа отряд со всех сторон [447] своею толпою, сделал на оный атаку; но майор Наумов, построя войска в баталион-каре, сию атаку ружейной пальбой отбил, и пошел отстреливаясь сквозь толпу к городу, а Пугачев, не делая более атак, производил по оному пальбу из артиллерии. Отряд потерял убитыми и ранеными нижних чинов шестнадцать человек, и возвратился в город; Пугачев же, стоя у Красной Глинки, к городу приступов не делал, а перейдя из Бердо сделал оный. Около полудня пробравшиеся (?) потаенно логом позади Егорьевской церкви к реке и берегом оной, под закрытием подле оного крутой горы, успел подползти на самое близкое расстояние к городскому валу, по был усмотрен и немедленно перешедшими чрез реку в рощу с небольшою пушкой егерями выстрелами пушечными и ружейными остановлены и обращен в бегство, при котором егерями несколько человек его сообщников застрелено и заколото, и сам самозванец едва мог уйти. После сей неудачи, спустя некоторое время, в одну ночь сделал батарею из нескольких орудий у самой мишени, против пушечного двора бывшей, и позади оной правее по увалу вырыты шанцы, а от сторон Берда и меновного двора в разных местах поставлены пушкиж, и с рассветом дня из оных началася по городу канонада, а особливо на фас у пушечного двора и на самый пушечный двор, стараясь оный зажечь, стреляя по оному из единорогов, взятых у Билова, чинеными ядрами; но успеху в оном не имел, а только убиты на фасе артиллерийский офицер, два канонера, один рекрут и у пушки подбит лафет; в городеж убит только в своем [448] доме молящийся Богу купец Коченов. Канонада сия продолжалась безумолкно целый день, пока при захождении солнца сержантом Сахаровым из города пущенной бомбою упомянутая батарея подорвана. За сим подрывом и прочие пушки умолкли и немедленно увезены в Бердо. Устройство батарей и делание шанцов и канонады от Пугачева препоручено было капралу Оренбургского артиллерийского гарнизона Калмыкову, который был с артиллериею у бригадира Билова, а по взятии отряда Пугачевым назван полковником и командиром всей его артиллерии.
После сей канонады во все время блокады города Оренбурга никаких по оному от Пугачева покушений предпринимаемо не было, кроме в небольшом количестве людей из скопища его составляющих подъездов, и то далее пушечных выстрелов, разъезжая и постреляв, уезжали в Бердо обратно.
Самозванец же, живя в Берде, отрядил, для взятия города Уфы и прочих пригородков, приятеля своего, Яицкого казака Чикая, с толпою, назвав его Фельдмаршалом Чернышевым, а ссыльного Хлопушу в Илецкую защиту для взятия и привода к нему находящихся там ссыльных, коих до 500 человек привел в Бердо, и Пугачеве назвал его над оными полковником. Чикайже шел с данною ему толпою к Уфе; по дороге набирал в добавок к оной Башкирцов и других разного звания людей, и пришед в село Чесноковку, расстоянием в семи верстах от Уфы, послал в пригородки от себя партии, которыми и были взяты, а воеводы в оных, из дворян определенные, побиты; сам же начал Уфу содержать в блокаде и делать к оному [449] приступы, но всегда был жителями города, бывшими под начальством дворян, собравшимися в город из уезда, и бдительностию и хорошим распоряжением Коменданта Полковника Мясоедова был отбиваем, и в одном из оных отнята учрежденным небольшим резервом, под командою Майора Пекарского, пушка, что и продолжал до прибытия с отрядом войск Подполковника Михельсона, командированного от Генерала Князя Голицына, которым разбит и бежал в пригородок Табынск, где пойман и представлен Генералу Фрейману, прибывшему к тому пригородку с деташаментом от Оренбурга.
Продолжение следует…
Текст воспроизведен по изданию: Записка полковника Пекарского (современная) о бунтах Яицких, что ныне Уральские, казаков, и о самозванце Емельяне, Донском казаке Пугачеве // Москвитянин, № 6. 1841
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!