Что же происходит в жизни мужчины, когда он становится отцом? Никогда нельзя предугадать, насколько это будет просто или сложно. Сегодня мы публикуем рассказ 41-летнего советника по маркетингу и продажам Игоря Бевзенко — о том, как рождение первенца открыло в его характере неожиданные грани.
Посвящается моим любимым детям Георгию, Марьяне, Богдане и Анастасии, а также их прекрасным матерям, дружбу с которыми я очень ценю.
Я люблю закономерности. Сказать по правде, все, чем я занимаюсь последние три — пять лет — это расшифровка себя, мотивов и причин собственного пути, поиск ответа на вопрос «Почему я такой?». Однако один из наиболее значимых аспектов меня самого остался в тени: это мои дети и то, как они повлияли на меня.
Важно: ни я, ни матери моих детей никогда не считали рождение наших малышей чем-то страшным и невероятно ответственным. Все получалось легко и без глубокого планирования. Подумали: «А чего бы и нет?», и через девять месяцев у нас появляется новенький. Нам удалось преодолеть травматичный барьер поколений и навязанную нашими родителями постсоветскую концепцию «дети — это очень сложно». Кстати, «новенький» — это официальный публичный статус, с которым дети жили первые месяцы.
Появление каждого ребенка неминуемо влекло за собой последствия в изменении моего стиля жизни — от легкой комедии до вполне себе трагических жанров.
Причем я человек увлекающийся, и, если раскладывать мои увлечения по календарной сетке, значительная их часть так или иначе совпадала с фактом рождения детей. Началось все с моего первого ребенка, сына.
Рождение первенца Георгия стало самым удивительным событием всей моей жизни. Подлинное чудо — у меня родился человек. Жизнь немного изменилась, хотя, надо отдать должное мудрости любимой бывшей супруги, невыполнимого от меня не требовали.
Как-то вечером, когда я ковырялся в интернете, мне на глаза попался красивый карманный нож. Я подумал: вот такая-то штука мне и нужна. Знал бы я в тот момент, на какую скользкую тропу встаю! За одним ножом появился второй, третий, десятый…
Внезапно я обнаружил себя активным участником клубов ножевого боя, метания ножей, тактической стрельбы. Стал завсегдатаем интернет-форумов коллекционеров и вступил в ряды зомби-хантеров Северной Америки. Моими хорошими знакомыми стали охотники и рыболовы, оружейные маньяки, чемпионы мира по боевым видам спорта и производители колюще-режущего всех мастей.
Спустя полгода коммерческая жилка включилась на полную (любое увлечение должно приносить монетарную пользу), и я стал скупать на американских ножевых барахолках коллекционные изделия (строго в рамках отечественного законодательства) и перепродавать их на родине с накруткой 30–50 %.
Я получил разрешения на все виды легального огнестрела и забил оружейный сейф. Моя радость от прибытия новой посылки или результативной встречи с коллекционерами не знала границ. Я вопил от восторга обладания новой железякой и какое-то время считал, что это существенно лучше любых оргазмов!
Я знал все о производстве холодного оружия, отлично разбирался в классах стали и технологических нюансах. Занимался изготовлением и кастомизацией авторских девайсов. Заточка стала моей ежевечерней медитацией.
Преобразился и мой гардероб. Я без проблем приезжал на деловые встречи в армейских штанах с карманами по всему периметру и майках с черепами. Перемещаясь по городу, я всегда имел при себе пару острых ножей, немецкий полицейский струйный газовый баллон, иногда хорошо (и в рамках закона) прокачанный травмат. В машине лежали еще ножи, топорик или лопатка для метания.
Для чего? Ведь мир полон опасностей! Сам себе поражаюсь, но в те годы я был оснащен, как небольшая повстанческая армия, даже во время похода за хлебом.
Безусловно, это не отвлекало меня от общения с растущим любимым сыном. Вся оружейная чепуха, скорее, была фоном, отдушиной в те моменты, когда хотелось отвлечься от семейных забот и передряг в бизнесе. А что супруга? Она меня понимала. Во-первых, хорошо знала мою буйную природу — наиграется и забудет, — а во-вторых, сама имела увлечение, уравновешивающее наши позиции.
Чем для меня тогда была немотивированная, но всепоглощающая тяга к миру оружия и войны?
Конечно же, это была точка опоры в собственной неуверенности, могу ли я быть отцом, могу ли я защитить семью, есть ли у меня силы для того, чтобы стать проводником для нового человека в этом агрессивном мире.
При переходе из фазы раздолбая-единоличника в фазу ответственности мне всего лишь была нужна поддержка в новом статусе. И остро заточенное железо стало символом силы, знáком собственных возможностей, лежащем в правом кармане зеленых штанов с карманами.
Чем все закончилось? Спустя четыре года я наигрался. У меня осталось 15 отличных ножей и девайсов, которыми пользуюсь в быту. Да, теперь я неплохо умею стрелять, а также кидать ножи, топоры и лопаты в движущиеся цели.
А еще со смехом смотрю на надутых папаш на детских площадках, которые в позиции телохранителя перед прыжком наблюдают за окружением собственных детей: не кинет ли кто песочком в Ульянушку? не отобрал ли кто совочек у Яромирушки? Это смешно, но понятно. Когда-то, не имея точки опоры в статусе отца, таким был и я.
Сложно? Это только начало. Впереди еще трое детей и три удивительных истории страсти и всепоглощающих увлечений.
ТЕКСТ: ИГОРЬ БЕВЗЕНКО