Последняя часть замечательного интервью, которое Меркьюри дал Тиму Лотту в 1977 года. Путем нехитрых вычислений мне удалось посчитать, что точная дата этого интервью - 24 мая.
Оно сопровождается не менее замечательной фотосессией Иена Диксона. Фотографии давно знакомы всем. А что за событие стояло за ними - не знал никто, не побоюсь этого сказать.
Не могу не испытывать чувство благодарности к этому Лотту))) Вероятно, он заслуживает отдельного тэга!
Самое начало
Вторая часть
А теперь окончание
Неплохо иногда немного и пораспутничать
Тим Лотт
4 июня 1977
"Время пришло. Мы все сыты по горло так называемыми продюсерскими штучками..."
"... мы очень тщательны. К нам приклеился ярлык пере-продюсированной группы".
...Хорошенькая светловолосая девушка улыбаясь подходит к дивану и, грациозно прерывая разговор, спрашивает, хотим ли мы что-то выпить.
Очевидно, что на мой вопрос не гей ли он, ответ будет заранее заготовленным «как нарцисс, дорогой». Брошюрка фан-клуба в списке его хобби упоминает «двусмысленное поведение по отношению к тому же полу» (poovery – ох, замучаюсь я с этим богатым английским языком и с их полумиллионом слов!) Он великолепно играет эту роль.
Шутка, конечно же! Хорошенькая девушка – это Мэри, с которой они живут вместе уже семь лет. Меркьюри пьет чашечку чая и спрашивает меня, не хочу ли я салата. Я отказываюсь и продолжаю поклевывать кешью с большого подноса, покоящегося на диване. «Ты уверен?» - добавляет он обеспокоено.
Вежливый. Очаровательный. Почему Фредди ведет себя таким любопытным образом? Как происходит эта перемена?
«Я старею. 30. Это, гм…, беспокоит меня. Люди имеют свойство меняться. Мать вашу, разве ты не понимаешь, что я должен поменяться, ты ждешь, что я буду оставаться подростком с ногтями, накрашенными черным лаком, который носится туда-сюда… Я должен стать более зрелым, у меня появляются другие идеи и другой образ»
У тебя плохой образ.
«Что ты имеешь в виду "плохой"?»
Тщеславный. Наглый.
«Быть тщеславным это не плохо. Наглый… да, но ведь это… Если бы меня начало это беспокоить, оно было бы началом моего конца. Когда-то надо отринуть все сомнения. Я все делал искренне. Именно потому, что я был наглым, порочным на сцене, людям это приглянулось - такой мой сценический образ. Однако я очень болезненно отношусь к таким людям, которые появляются отовсюду, как только ты прославишься. Это еще одна причина, по которой людям казалось, что я отчужденный. Хотя я сейчас слегка расслабился, потому что свыкся с этим положением. Но раньше…не забывай, что все произошло очень быстро… временами казалось, что вокруг меня все смыкается. Нас практически рвали на куски, особенно во времена Trident. Такая банальная вещь».
«Времена Trident» это отсылка к компании, которая руководила Queen во времена их первых трех альбомов. Trident, которых
Меркьюри обозвал «кучей дерьма». Группа рассказывала, что, сделав два хит-альбома, им приходилось перебиваться на 50 фунтов в неделю. Они порвали с этой компанией, но шрамы остались.
«Эта история подняла такие вопросы, о существовании которых я даже не подозревал… слово доверие приобрело очень забавное звучание. Я поймал себя на том, что, когда ко мне кто-то приближался, я сразу становился в оборонительную позу. Мне стало очень тяжело доверять кому-либо, даже ключевым фигурам. В нашей карьере бывали и до сих пор случаются очень тяжелые моменты, вот именно в такие моменты меня и выручает моя наглость. Если бы мы были менее масштабными личностями, это был бы конец. Но мы быстро научились, мы, мать вашу, чертовски быстро научились, поверь мне на слово. Наши взгляды разошлись. Это нас развело в разные стороны. Мне пришлось посмотреть на все с другого уровня. Так приходится поступать, или тебя пожрут эти чертовы акулы. На эмоциональном уровне это очень на нас повлияло. Мы с Мэри уже много лет… это не легко… с глаз долой, из сердца вон, такое дело. Между нами теперь возникают трения. Я не самый легкий в общении человек, и это создает много проблем».
Такая эмоциональность, кажется, частенько создает ауру, отделяющую Меркьюри от остальных членов группы - человек сам по себе, необщительный. Брайан Мэй признал, что, через пять лет совместной работы, он едва ли знает, каков на самом деле их певец.
«Это так, но до определенной степени. Мне хочется своего личного пространства. Я чувствую, что я много для этого делаю. Как Великая Гарбо (Грета Гарбо?), она тоже Дева. Я х-х-хочух быть один-х. Иногда мне хочется спрятаться. А это интерпретируют как «он отстраненный, он высокомерный»…».
Вдруг он ход его мыслей внезапно меняется. Он выпрямляется, и во взгляде его появляется хитрая искорка.
«Ты первый человек, с которым я говорю, ты ведь знаешь, правда? Первый английский журналист со времен последнего американского тура. Я уже много всякого наговорил. Я решил, что могу уже больше ничего и не добавлять. О, бог-х-х-х, должно быть, они думают, что я такой зануда. Я так обругал английскую прессу в Америке, и правильно сделал. Они нас, модную группу в то время, тоже оплевали. Впрочем, мы и остаемся модными. Ты удивишься, когда узнаешь, какое удовольствие нам это доставляет. Я знаю, что у меня репутация человека, не очень много общающегося с людьми. Я не болтлив, иду себе мимо молча. Не хочу докучать людям своей болтовней».
И тут же он возвращается к теме своей обособленности от группы.
«Это правда, я сторонюсь людей. Мне очень быстро становится скучно. Вместе с теми вещами, которых я добивался, пришло много непредвиденных проблем. Я имею в виду – Брайан сказал. что меня не знает. В определенном смысле это правда. Мы выросли… мы вместе получили опыт. Но теперь нам надо делать каждому свое. О, богх-х-х. Нам все до смерти осточертело… Я имею в вид четыре с половиной месяца гастролей. Мы не так уж много и общаемся все вместе. Мне кажется, нам надо побыть друг без друга. Сложности возникают, когда мы снова собираемся вместе».
Голос Фредди становится тише, речь менее внятной. Так происходит всегда, когда он устает от похожих вопросов. Мы переключаемся на менее личные темы… выступление в бристольcком Hippodrome прошлым вечером. Hippodrome, в сравнении с теми залами, в которых привыкла играть группа, крохотный.
«Я испытал странное чувство, вернувшись в такой зал, там стоишь как на острие ножа. Вчера все было выверено до мелочей. Во время исполнения «Breath Away» можно было буквально услышать, как падала булавка. Это было потрясающе. Это так отличается от больших залов и больших аудиторий, перед которыми очень сложно разыгрывать кабаре».
Я про себя отмечаю, что, вероятно, он имеет в виду градус близости с публикой. Но очевидно, есть другие коннотации. Такие как MOR (вероятно жанр популярной музыки). Но Фредди такие сравнения не отталкивают ни в коей мере.
«Дорогой мой, мне противна сама мысль о том, что между Queen и рок-н-роллом можно поставить знак равенства. Термин рок-н-ролл это всего лишь название, с которого начинаешь. Мне нравится смотреть на это как на широко распахнутую дверь. Мы просто продолжаем делать как можно больше всего в разных областях. Стандартные названия стилей отскакивают от меня. Но прессе надо продавать тебя в той или иной категории товаров».
Фредди продолжает тыкать вилкой в салат. Перспектива стильно проглотить салат-латук звучит как-то смехотворно. Но он это осиливает. Он такой нарочитый, когда находится в расслабленном состоянии, такой безупречно будничный. Все же, наш разговор перетекает в другое русло, и мы уходим от темы музыки. Мы затрагиваем предметы, лишь слегка касающиеся шоу-биза. Вот, к примеру –
Швеция – «Шведы имеют самый большой процент алкоголиков в мире. Они пьяны в хлам утром, в полдень и вечером».
Журналисты – «Как ты получил свою работу? Я хочу узнать, как ты проходил интервью? Тебе пришлось писать сочинение или что-то подобное?»
Награды (ими буквально покрыты все стены в одной из комнат его роскошной кенсингтонской квартиры) – «ими хорошо мерять достижения. Это как сдача экзамена».
Любимые гитаристы (Меркьюри идеализирует Хендрикса) - «Я не сделал ни малейшего усилия, чтобы стать великим гитаристом, потому что я не умею играть на этой гребаной гитаре. Я пытался, но не на сцене. Это было бы смехотворно делать на одной сцене с кем-то типа Брайана. Фарс. Я обожал Хендрикса, но это не значит, что я хотел стать таким, как он».
Ну, и конечно же, об их тезке – «Юбилей прекрасно удался (Серебряный юбилей Елизаветы II). Я люблю Королеву, я очень патриотичен. Мне нравится вся эта помпезность. Она делает невероятные вещи».
Представитель компании сигнализирует, что пришло время сворачиваться. Но Фредди его игнорирует и тащит меня наверх посмотреть его коллекцию японских фотографий, включая снимок мистера Сони – «как же его настоящее имя?»
Он совершенно преображается среди своих вещей. Он порхает от одного экспоната к другому. Его окружает его имущество. Он Тут Полностью Контролирует Ситуацию.
«В этом-то и моя проблема. Когда я что-то делаю, я вкладываю в это всю душу (both barrels blasting – вероятно, намек на фильм “Both Barrels Blazing” https://en.wikipedia.org/wiki/Both_Barrels_Blazing) Я пытаюсь прожить три жизни. Моя жизнь насыщена столькими вещами, что они просто брызжут у меня из ушей. Я создал монстра».
«Квак» - сказал Король-лягушонок. (что, вероятно, означает - вот он и проговорился)
#queen #queen 1977 #freddie mercury #фредди меркьюри интервью #тим лотт