Витёк сорвался с места, в одно мгновение оказался в коридоре и, с переставшим биться сердцем, распахнул дверь. На пороге стояла тётя Тоня... Не глядя на Витька, она говорила что-то- в первые секунды Витёк не слышал её слов:
..." Конечно, испортила вам праздник, я только извиниться и поздравить..."- посмотрев, наконец, на его неподвижное лицо, она повернулась, собираясь уйти.
- Стой!- опомнился Витёк и схватил её за руку.- Мам!
Мать сидела на диване, сжавшись, как перед ударом.- Это тётя Тоня!- выпалил Витёк. Мать медленно обмякла.
- Я хочу только поздравить и извиниться, что испортила...- щёки тёти Тони горели нездоровым румянцем, кожа под глазами посинела, шапочка сползла набок.
- Куда ты пойдешь, раздевайся,- перебила её мать.
Витёк уже стаскивал с тёти Тони пальто. Она подчинялась безропотно, как недавно мать. Бедный Антон снова юркнул под кресло.
- Представляешь, он не пришёл!- не дождавшись вопроса подруги, сама начала тётя Тоня.- Прождала час, звоню, он берёт трубку! Я ему: " Это Антонина",- а он: " Какая Антонина?"- представляешь? А сам лыка уже не вяжет...
- Я тебе говорила,- глухо сказала мать, сил у неё не осталось. В этот момент начали бить куранты.
- Новый год просим!- Витёк суматошно наливал шампанское в бокалы.
- Желание надо загадывать!- кричала тётя Тоня. Витёк сильно сжал веки и представил, что на диване сидит отец. Ничего другого ему в жизни было не надо.
Да, ушёл, да, плохо, да, мать скандалит, да, у отца другая жена, да, ходит сюда этот, с глазами на выкате. Однажды Витёк, возвратившись раньше обычного, столкнулся с ним на лестнице...Но ведь есть же он, Витёк. Их обоих- матери и отца- сын. Он- то их обоих любит, они ему вдвоём нужны, не поодиночке!
Уже гремел "Новогодний огонек". Мать с тётей Тоней о чем-то шептались, покатываясь со смеху . И тут Витёк отчётливо понял: сейчас что-то произойдет. Не может всё оставаться, как раньше. Это предчувствие пронзило его насквозь. И вдруг он понял, что должен сделать.
" Четыре","три","шесть",- начал осторожно набирать Витёк.-
" Двадцать два..."
- Ты кому это звонишь?
Он молчал, широко раскрытыми глазами смотря на мать.
- Кому, спрашиваю?!- у нее свело губы.
- Папе,- тихо ответил он, не отводя взгляда.
- Папочке своему?- даже обрадовалась она, как будто только этого ей и было надо.- С Новым годиком поздравить папулечку, с новым счастьем?- Витьку хотелось заткнуть уши, чтобы только не слышать её голос.- Так ему не нужны твои звонки. Ты ему не нужен, понимаешь?- она медленно и отчётливо, как во время диктанта, выговаривала каждое слово.- Он же бросил тебя,- с искренним недоумением , не понимая, как это не дойдет до сына, произнесла она и при этом даже наклонилась поближе.- Он же нашёл другую женщину, у нее свой сыночек есть, готовенький. А ты ему не ну-жен...
Витьку стало не хватать воздуха. Но он знал, что, если вздохнет , случится что-то непоправимое: закричит, затопает, даже ударит. Шатаясь, он двинулся мимо неё в спальню. Вскоре в дверь прошмыгнула тётя Тоня. Она что-то стала говорить так, будто ничего и не произошло, гладила Витька по голове. Но он лежал неподвижно и без её слов понимал всё, что было, есть и будет. Тётя Тоня замолчала. И Витьку вдруг стало ее жаль.
- Я бы на тебе женился, тёть Тоня, если бы был большим,- тихо сказал он. Она расхохоталась и потрепал его волосы на затылке, а потом резко выскочила из комнаты . Витёк встал и подошёл к окну. В провале ночи за ледяным стеклом изгибалась улица. Возле подъезда стояла телефонная будка. Он думал только мгновение. Стягивая с вешалки старенькое пальто, он услышал из гостиной вступительные аккорды всё той же песенки и под озорной перехлест оркестра-" Все на маленьких утят быть похожими хотят..."- уже бежал вниз по лестничным пролетам , пока не обожгла пальцы ледяная ручка двери телефонной будки и не пронзила ужаснувшая мысль : забыл " двушку". Обшарив карманы, он в отчаянии все- таки снял трубку и набрал отцовский номер. Послышались гудки.
Темнота прилипла за индивелому стеклу, застыли фонари на проспекте, стоглазые дома нависли горящими окнами,- а для него все сосредоточилось в этих редких гудках, пронизывающих ночную тишину. Он так свыкся с ними, что когда на другом конце провода щелкнуло и возник голос отца, от неожиданности у Витька горло свело.
- Папа,- позвал он,- пап, это я...
- Алё, алё...- напряжённо повторял отец. Автомат без " двушки" не сработал.
- Папа, это я!- кричал Витёк, притиснув губы к трубке. И от полного бессилия, впервые с тех пор, как отец ушёл, не сдерживая себя, заплакал.
- Папа, папочка,- давился Витёк рыданиями,- иди домой, я не могу без тебя...
Ему казалось, отец не мог его не услышать,и когда раздались резкие короткие гудки, Витёк сначала не понял, что произошло. Не ощущая холода, он машинально распахнул дверь и шагнул на тротуар. Чуть в стороне кривилась другая будка, и Витёк рванулся к ней. " Алё,алё..."- лихорадочно повторил он, пока вдруг не услышал напевный женский голос:" Я вас слушаю".
- Мне Александра Павловича,- растерялся Витёк.
- Саш, тебя,- позвали в трубке.
Это было так неожиданно, что, казалось, и быть не могло.
- Я слушаю,- раздался голос отца. Витёк уже собирался произнести: " Папа, это я",- но в трубке вдруг послышались громкие радостные крики, женский визг и всё заглушала музыка.- Потише, сделайте потише!- кричал отец, но нестройный хор весело, залихватски подтягивал пластинке:
...быть похожими хотят
не зря, не зря...
До сознания дошло, что это та же песня... " Алё, алё ",- повторял отец, но Витёк уже не мог выговорить ни слова. В голове звучало только одно: " ...не зря, не зря".
- Сынок, это ты?- спросил, наконец, отец.- Витёк!- ещё раз позвал он. Сколько тянулось молчание, Витёк не знал. Он подождал ещё немного, положил трубку на рычаг и медленно пошёл прочь.
Рассказал Сергей Комиссаров.
Кому понравилось ставьте лайк, буду очень признательна.