Распахнулись входные двери аэропорта - вошел пухловатый молодой человек. Глазами он пытался найти информационное табло.
- Вот вечно спрячут его в самый дальний угол.
Повернул влево и направился против потока людей, волоча за собой серенький чемоданчик. Люди широко обступали его, окидывая недовольными взглядами. Впереди показалось громадное черное табло - место всех встреч. Он протиснулся между людьми, попутно извиняясь. Встал почти вплотную, загородив всем обзор. Глаза плохо видели, что поделать.
- Так, Лиссабон, 33-36.
Довольной походкой он двинулся по указанному направлению.
- 51, 45, 39, - перечислял он крайние стойки.
Перед тридцать девятой свернул вбок. Около четырех лиссабонских стоек пассажиров не было. Лишь четыре загорелые работницы аэропорта сидели за ними. Девушки синхронно подняли головы и улыбнулись, словно завлекая подошедшего. Он стоял в замешательстве, не привыкший к столь многочисленному женскому вниманию. Покраснел немного и огляделся. Сзади короткими шажками подкрался то ли индиец, то ли араб, обосновался у тридцать четвертой стойки и начал тарахтеть на своем языке. Девушка незамедлительно надела маску вежливого сотрудника и монотонно упрашивала волнующегося пассажира говорить на итальянском или хотя бы английском. Он отвечал очень экспрессивно, но не на том языке. Бедная девушка то и дело обращалась к своим коллегам на певучем итальянском, и те также певуче-шустро ей отвечали.
Пухловатый молодой человек наблюдал со стороны. Ему стало спокойнее, когда все внимание перешло на индийца-араба, и он принялся с любопытством разглядывать девушек.
Первая - за тридцать третьей стойкой - была брюнеткой, причем чернющей. Не то чтобы он не любил такой цвет волос, просто предпочитал более светлые оттенки. Каждый раз при взгляде на блестящие черные волосы почему-то создавалось впечатление, что это парик, но очень естественно надетый. И вот сейчас эта же мысль посетила его. Волосы девушки были собраны сзади в толстый пучок, мотающийся из стороны в сторону при повороте головы. Лицо у нее было смуглым, как и у остальных трех. Серые глаза с длиннющими ресницами (интересно, не уставали ли веки столько раз захлопываться и расхлопываться под тяжестью напомаженных ресниц?) глядели мило, но со строгостью. Ниже - заостренный продолговатый нос, но не такой, который делает лицо уродливым: в ее случае все гармонично ложилось в пропорции чуть вытянутого лица. Тонкие расползшиеся губы выкрашены в алый цвет и все скакали вверх-вниз, открывая белоснежные зубы. У нее была превосходная мимика, живая и крайне подвижная.
Тридцать четвертая, очевидно, сконфузилась, ведь весь удар пал на нее. По-видимому, она была скромной девушкой, так как имела привычку (как можно было заметить) склонять голову, покорно выслушивая своих говорливых подружек. Но в то же время казалась серьезной и рассудительной: когда она старалась вразумить беспокойного пассажира, то говорила размеренно и четко, смотря тому прямо в глаза. Каждый раз, когда он перебивал ее, она повторяла одну и ту же фразу как мантру. И клала руку на стойку поближе к индийцу-арабу, стараясь достучаться до него. Ее кроткая строгость могла привести в чувство любого, но, видно, с индийце-арабом невозможно было вести диалог. (А он, кстати, часто загораживал обзор своими телодвижениями.)
Волосы ее были светлее, чем у тридцать третьей - цвет молочного шоколада или лесного ореха. Красота! Пухловатый молодой человек первый раз в жизни увидел такой цвет, но мгновенно влюбился в него и не мог оторваться. Волосы были распущены, но убраны за уши. Невысокий лоб переходил в темноватые аккуратные брови, нависающие над светлыми глазами. Вроде бы тоже серыми, но теми серыми, которые при свете солнца отдают голубой бирюзой. Короткий носик округлялся в кончике; в меру объемные губы часто открывались в попытке заговорить с остальными девушками и робко замирали, так ничего и не вымолвив. В этом крылось нечто очаровательное.
Девушка была одета в белую рубашку с коротким рукавом. Верхняя пуговица расстегнута из-за очевидной итальянской жары.
Да, она определенно была из тех девушек, которые западают в голову. Которые вспоминаются спустя время, а ты жалеешь, что не было возможности познакомиться ближе.
Тридцать пятой сложно было впечатлить после своей коллеги. Однако и в ней апеннинская кровь оставила заметный отпечаток - девушки Италии просто не могут быть некрасивыми. Создавалось впечатление, что она имеет вспыльчивый характер: корни волос черные, почти как у первой, а концы белые с золотистым оттенком; при всем этом левый висок был коротко острижен, а на шее виднелась татуировка бабочки. Скорее всего, ее ветреность ограничивалась лишь внешними изменениями. Волосы низко собраны в хвост, но концы едва достают до вытянутой шеи. Светленькие брови на немного выдающихся надбровных дугах прикрывали карие глаза, без устали хлопающие. Носик, почти такой же остренький, как и у тридцать третьей, забавно подергивался вместе со скачущими тонкими губами, по бокам которых образовывались довольно милые складочки. Выкрикивала девушка больше всех, хотя вряд ли понимала ситуацию лучше остальных.
На ней - такая же белая рубашка; и без того короткие рукава были ровно закатаны по плечи (тут уж не в жаре дело, а в стиле).
Тридцать шестая была рыжей - что очень необычно для итальянки. Видимо, красила волосы и находилась в поиске идеального оттенка. Все остальные черты лица - серые глаза, тонкий нос, острые скулы и чуть объемные губы - были обычными, нормальными и привлекали лишь в той мере, в какой яблоко привлекает своим особо не выдающимся вкусом. Но люди любят яблоки, поэтому и девушка казалась в общем миловидной. Она тоже вставляла свои пять копеек, высказывая мнение по сложившейся ситуации, но больше для того, чтобы просто сказать.
Пространство вокруг четырех стоек напоминало базар - но не тот обычный деревенский базар, а нечто элегантное: девушки тараторили, но тараторили на певучем и теплом итальянском; были не сварливыми и скаредными бабками, а симпатичными (и даже красивыми) молодыми нимфами.
Пухловатый молодой человек робко подошел к тридцать пятой, дабы быть поближе к Красоте. Но его не сразу заметили (что сложно при размерах тела) - так все были увлечены безрезультатными переговорами на разных языках. Он положил паспорт на стойку и кашлянул. Все на миг обернулись - даже неугомонный пассажир - и уставились на него. Промашка. Теперь придется вечность стоять под испепеляющими взглядами. Он потупил глаза, делая вид, что копошится в пакете, но вскоре вынул пустую руку и глупо оглядел всех. Тридцать пятая натужно улыбнулась и взяла паспорт. Спор утихомирился сам по себе: видимо, все утратили азарт. Тридцать третья показала индийце-арабу вправо - на стойку информации. Тот что-то буркнул на своем и, подобрав вещи, удалился прочь.
Тридцать пятая проверяла паспорт. Девушки успокоились и теперь нехотя перекидывались итогами беседы с пассажиром. Наверно, они пришли к выводу, что он сумасшедший.
Тридцать пятая подняла голову в сторону тридцать четвертой и что-то проговорила. Та приподнялась со стула и заглянула в ее экран. Покивала и что-то ответила. Приблизились еще две. «Работа у них такая, что ли, - все вопросы решать совместно? Ох, этот итальянский…»
Тридцать пятая поднялась.
- Мистер, пойдемте со мной.
- Куда?
- Пойдемте.
Он спасительно глянул на тридцать четвертую и встретился с ней глазами. Каким-то чудом он не отвел взор, и таким же чудом она будто бы его поняла, пробормотала что-то тридцать пятой и взяла паспорт.
- Пойдемте со мной.
А с ней он пошел бы куда угодно. Ее английский казался таким же певучим, как и итальянский.
- Сдавать чемодан не надо?
- Нет.
Она вышла из-за стойки и поманила за собой. Остальные девушки молча присели на свои места. Пухловатый молодой человек направился за тридцать четвертой, придумывая, о чем же можно поговорить наедине. В голову не лезло ничего путного.
- Куда мы идем?
- Вы перепутали рейс.
- Как это? Это не на Лиссабон?
- На Лиссабон.
- Но мне туда и надо.
- Нет, у вас билет до Милана.
Он смутился и соображал.
- Но я точно знаю, что мне надо в Лиссабон. Мне не нужно в Милан.
Тридцать четвертая обернулась, непроизвольно махнув ореховыми волосами.
- Нет, мистер, у вас билет до Милана. Самолет ждет только вас.
- Но я вам повторяю, что мне не нужно до Милана.
- У вас билет до Милана, мистер, - только и твердила она.
- Так в компьютере написано? - его негодование повышало тон.
- Не кричите.
- Простите… - он окончательно потерялся и боялся ляпнуть еще что-то.
Тридцать четвертая строго нахмурила брови.
- Да, так написано в компьютере. Самолет до Лиссабона напрямую не летит, только через пересадку в Милане.
- Как же я тогда купил билет напрямую до Лиссабона?
- Это ошибка.
Пухловатый молодой человек стоял на месте и не мог сообразить, что делать.
- Но меня ждут в Лиссабоне друзья. Они мне сами сказали купить билет из Рима, а до него ехать поездом из Флоренции.
- Они ошиблись.
- До откуда вы знаете-то?
- Поверьте мне, мистер, - она будто теряла самообладание. - Просто идите за мной, самолет ждет только вас.
- Ничего не понимаю.
Тридцать четвертая сменила маску строгости пленительной улыбкой, и он, поддавшись, все же поплелся за ней. А потом и вовсе приободрился, наблюдая за ее лебединой походкой.
- А что хотел тот пассажир?
- Я не знаю арабского, не могу сказать.
Он помолчал.
- Получается, в Милане я пересяду на самолет до Лиссабона?
- Именно так.
- Первый раз со мной такое, вот я и растерялся, - без причины пояснил он.
- Ничего.
Тридцать четвертая подвела его к матовым дверям.
- Вам сюда.
От мановения ее руки двери распахнулись.
- А как же регистрация?
- Вы уже зарегистрированы.
- Когда же это…
- Такой сервис, - ответила она и сдержанно улыбнулась.
Больше вопросов он не задавал. Тридцать четвертая пожелала удачи, развернулась и пошла прочь. Он глядел ей вслед, пока она не исчезла за поворотом, и шагнул в распахнутые двери.
Это оказался бизнес-зал. Тут же подбежал смуглый работник и пролепетал что-то на итальянском.
- Я не говорю по-итальянски.
- Руски?
- Можно и английский.
- Что-то желаете, мистер?
- В каком смысле?
- Вино, виски, джин? Рыба, икра?
- Нет, спас…
- Отойди, - грозно буркнул работнику мужчина в костюме (видимо, главный) и подошел к пухловатому молодому человеку.
- Желаете что-то, мистер?
- Я уже сказал, что…
- Да, что вы ему сказали?
- Сказал, что ничего пока не надо.
- Хорошо. Если что - я буду за стойкой.
- Ладно.
Пухловатый молодой человек осмотрел гостей зала: те в ответ уставились на него.
Зазвонил телефон. Главный в костюме снял трубку. Он в повелительном тоне прокричал что-то на итальянском (кажется, слышалось то ли рус, то ли руси), пару раз кивнул невидимому собеседнику и положил трубку.
- Самолет скоро будет готов, мистер. Все еще ничего не желаете?
- Можно воды, - тот только сейчас почувствовал, что футболка его насквозь мокрая, а во рту сухо.
- Секунду.
Главный в костюме метнулся за стойку, достал откуда-то снизу холодную бутылку и подал.
- Вот, пожалуйста.
- Спасибо.
- Пока все?
- Ага.
Пухловатый молодой человек сделал пару глотков, исподтишка продолжая оглядывать остальных гостей.
- Ты еще кто такой? - громко и по-русски крикнул мужчина из курилки, отворив дверь и застыв в проходе.
- Обычный пассажир.
- Воды же не было, эй!
Главный в костюме сделал вид, что не услышал.
- Мистер, закройте дверь. Иначе здесь будет прокурено, - главный в костюме даже не посмотрел на курившего, не сводя глаз с пухловатого молодого человека. Куривший демонстративно затянулся, потушил сигарету о мусорный бак, выдыхая серый дым, пригласил войти в зал даму и захлопнул дверь.
- Так кто ты такой? - повторил он вопрос, подойдя ближе.
- Я ведь сказал.
- Обычный пассажир?
- Ну да.
На табло появилось время посадки на самолет. Через полчаса.
- Это из-за тебя задерживали самолет?
- Не знаю.
- Как не знаешь? Из-за тебя задержали самолет, - говоривший суровел с каждым словом.
- Видимо, - пухловатый молодой человек боялся даже поворачиваться к нему.
- Что ты все мямлишь себе под нос? Урод, я из-за тебя не успеваю сделать девушке предложение.
- Да это вообще не мой самолет, - вяло огрызнулся тот.
- То есть ты еще и чужой самолет задержал?
Беспокойный мужчина подался вперед, но дама попридержала его за локоть:
- Оставьте его.
- Какого черта из-за него вылет задержали на… - говоривший взглянул на запястье, - час?
- Видимо, есть причины.
- Я и хочу это выяснить, - он обернулся к жертве, с которого уже семь потов сошло: - Ну?
- Не знаю я, - промямлил он, - я до Лиссабона летел.
- Что?
Пухловатый молодой человек собрал последние силы.
- Я должен был лететь из Рима в Лиссабон, но меня привели сюда.
- Зачем?
- Сказали, что в Лиссабон прямым не летают, - его глаза на миг поднялись навстречу хищному взгляду и тут же опустились.
- Из столицы Италии не летают в столицу Португалии? Что за бред?
- Я не знаю, меня просто проводили сюда.
- Чепуха какая-то. Хоть что-нибудь ты знаешь?
- Сказала, чтобы я поверил ей.
- Кто?
- Девушка за стойкой.
- И ты поверил?
- А что мне оставалось? Сам не понимаю, почему так.
Беспокойный мужчина махнул рукой и удалился к панорамному окну. Пухловатый молодой человек с мольбой оглядел остальных. Они молчали, но пялились на него, явно испытывая негативные эмоции. Он ощутил себя будто под взором многотысячной толпы, отвернулся к бутылке с водой, медленно допил ее и поставил на стол. Тут же подбежал с одной стороны работник, схватив бутылку, а с другой - главный в костюме, спрашивая, не нужно ли чего.
- Давайте вина.
Главный в костюме снова метнулся за стойку, встал на стул и достал сверху закупоренную бутылку белого вина. Вмиг вынул пробку и поставил перед гостем.
- Хорошее вино должно немного подышать, - со знанием дела заключил он.
- Ему даже вино самое лучшее достали. А мы вроде бы все привилегированные клиенты, - продолжал возмущаться беспокойный мужчина. - Да кто он такой?
- Оставьте его.
- Вот вы - известная актриса, а даже с вами так не обращаются, как с ним.
- Как странно: тут есть мужчина, который не успевает сделать девушке предложение, и известная актриса, - проговорил Борис сидящей рядом Дарье.
- Что?
- Я про рассказ, - отвлекшись от чтения, он мигом ощутил жару зала и протер лоб салфеткой.
- Да ну? Наверно, совпадение.
- И они все находятся в бизнес-зале аэропорта.
Дарья звонко усмехнулась и глотнула прохладного белого.
- Мало ли в аэропортах актрис и зовущих замуж женихов? - и засмеялась еще громче. Алкоголь явно давал о себе знать.
- Может, и совпадение, но очень странное.
Борис продолжил читать.
Пассажиры были недовольны новым гостем зала.
Главный в костюме поставил перед собой высокий бокал и налил чуть-чуть вина.
- Попробуйте.
Пухловатый молодой человек пригубил его и сразу ощутил сладостный аромат. Вкус (хоть вино и было комнатной температуры) оказался превосходным, мягким и освежающим, без малейшей тени спирта; послевкусие - отдающее лимоном.
- Хорошо, - пухловатый молодой человек присел на высокий стул у стойки и поставил рядом серенький чемоданчик.
Главный в костюме улыбнулся и налил три четверти бокала.
- Пожалуйста.
Ненавязчиво накатила приятная одурь. От одного-то бокала. Пухловатый молодой человек робко посмеялся. Отпил. С краев бокала стекали тоненькие струйки. А это признак настоящего вина.
Справа что-то захрустело. Пухловатый молодой человек поднял голову: около столика с алкоголем копошился парень. Они встретились глазами, и тот от безысходности кивнул. Налил себе бокал вина и вернулся за длинный стол.
Разговор у остальных пассажиров не клеился. Прямо как у тех девушек за стойками, когда он подошел. Явственно представилась тридцать четвертая. «Что она сейчас делает? Наверно, опять до нее какой-то неряшливый пассажир докапывается. А все же хорошо, что я с ней заговорил, она меня запомнит. Сегодня вечером расскажет друзьям, что был такой пассажир, который перепутал билеты. Может, даже улыбнется и назовет меня милым. На обратном пути надо будет тоже через Милан лететь, чтобы в Рим заскочить. Я прилечу, мы встретимся глазами, она вспомнит и широко улыбнется. Выйдет из-за стойки и скажет: ну я же вам говорила, мистер. А я ей - не мистер, просто Паша. Она снова улыбнется и назовет свое имя - Габриэла, или Федерика, или Паола, или Стелла. Нет, Стелла пивом отдает. Лучше Паола. Почти как Полина, как Поля. А я скажу - я ждал встречи, думал о тебе. Она ответит, что тоже думала обо мне…»
- Эй, толстяк!
Поток радужных мыслей оборвался. Кто-то подошел.
- Я к тебе обращаюсь.
Снова тот беспокойный. Пухловатый молодой человек обернулся.
- Да.
- Я - человек терпеливый, честный, но ты вывел меня из себя, признаю, - он встал в пол-оборота. - Прошу прощения за свое поведение, однако это не значит, что мне приятна твоя компания. Ты расстроил важные планы.
Он проговорил последнюю фразу, даже не поворачивая головы на слушающего, а потом отстранился и зашагал прочь.
Пухловатый молодой человек утопил эмоции в бокале.
- Нужен лед? - обратился главный в костюме.
- Ага.
Он вынул тару из холодильника под стойкой, покрошил лед в глубокую тарелку, запустил туда ковшик и аккуратно скинул три кусочка в бокал.
- Спасибо.
На стенках образовывалась влага. Лед таял в винном озере. Пухловатый молодой человек прокручивал пальцами тонкую ножку.
- Кажется, я вас где-то видела.
Сзади подошла девушка.
- Что? - он повернулся всем корпусом.
- Я вас видела.
- Где же?
- Не помню, но лицо ваше знакомо.
- Я вас не помню, - и отвернулся к бокалу.
- Точно знакомо.
- Брось, не приставай к нему, - теперь подошел и ее спутник.
- Я тебе точно говорю, что знаю его.
Пухлому молодому человеку становилось не по себе. Сбоку его съедали четыре глаза, от которых он не мог скрыться.
- Тебе кажется.
- Фонтан де Треви, два дня назад… Вы были с мальчиком, который полез купаться, - выкрикнула она неестественно громко.
- Каким мальчиком? - пухловатый молодой человек в изумлении повернулся. - Вы спутали меня с кем-то. Я приехал в Рим вчера, из Флоренции.
- Нет, это точно был ты. И мальчик лет десяти, - продолжала она громогласно. - Ты так громко приказывал ему вылезти, даже кричал, а потом полез следом и вытащил из воды. Мальчик вроде даже плакал, - она наконец приутихла, а потом обратилась к своему спутнику: - Помнишь, я показала тебе на них?
- Да, что-то было такое, но я не запомнил его лицо.
- Мы ведь сидели внизу, ты что? Такие вещи следует запоминать.
- Вы перепутали, - пухловатый молодой человек спасительно повернулся к бокалу. Тот хотя бы молчал.
- А где же мальчик? Чемоданчик-то детский, судя по всему, - не унималась девушка.
- Да оставь ты человека.
- А вдруг он преступник и похитил его? - голос ее снова стал звонче и выше.
- Кстати, я слышала, что сынишка какого-то богатея недавно пропал в Риме, - вставила актриса, подошедшая к столику с алкоголем.
- Бросьте, какой он преступник? - усмехнулся спутник. - Не играй в детектива, отстань от человека.
- Вы перепутали, говорю вам. Оставьте меня в покое, пожалуйста.
- Ладно. Но если что - я запомнила твое лицо.
Борис прикрыл книгу, зажав палец на нужной странице.
- Тут есть молодой парень и парочка, прямо как в нашем зале, - пробубнил он себе под нос, протирая уставшие глаза. - Шутка это чья-то, что ли?
Ответа не последовало, и он огляделся. Дарьи не было рядом. Видимо, она все же нашла где-то кондиционер. Матвей тоже исчез куда-то. Прохор с молодой девушкой разговаривали в курилке, но сигарет у них не было. Ее спутник дремал в кресле.
- Хотя, наверно, мне только кажется. Ведь никакого пухловатого молодого человека тут нет.
Борис глотнул потеплевшее вино, которое стало отвратным, но все же смочило горло, и опустил глаза в книгу.
Она развернулась и отошла. Спутник - за ней. Пухловатый молодой человек снова покрылся градом пота.
- Какие же неуемные эти люди, - пробурчал он себе под нос.
Взял салфетку со стойки и протер лоб.
- Где туалет? - спросил он у главного в костюме.
Тот покорно указал вправо.
Прохладная вода освежила. Пухловатый молодой человек поглядел в зеркало. С небрежной бородки стекали капли. Он усмехнулся и умылся еще. И еще. Хоть бы поскорее началась посадка. Хоть бы сидеть подальше от них всех. В хвосте, в самом последнем ряду, около туалета.
Где-то поблизости лязгнула ручка крана. Он поднял голову: рядом стоял парень - тот самый, который подходил к столику с алкоголем.
- Жарко, да?
С пухлого лица ручьями стекала вода. Парень тоже умылся, с его лица тоже стекала вода. Так они и пялились друг на друга: первый - в недоумении, второй - с ехидной ухмылкой. Как травоядное и хищник после водопоя. Первый моргнул глазами, потому как все это походило на видение. Нет, он здесь. Второй улыбнулся, но как-то слишком искусственно, будто залезая в душу; потом взял салфетки и вытерся.
- Так определенно лучше, да?
Бросил салфетку в урну, но промахнулся. Звонко цокнул, подобрал ее и замер, что-то высматривая.
- Кажется, на ней пятно крови, да?
Он вытянул салфетку перед собой, показывая пухловатому молодому человеку и продолжая ехидно улыбаться. Тот завороженно смотрел ему прямо в глаза.
- Да.
Парень перевел взгляд на салфетку. Постоял мгновение и снова бросил ее в урну. Попал. Потом хлопнул собеседника по мягкому плечу и вышел обратно в зал. Пухловатый молодой человек так и остался стоять в замешательстве. Сумасшедший дом. Он открыл кран, подождал, пока тот не покроется капельками влаги, и раз десять окатил лицо ледяной водой. Ощутился дурман, голова закружилась, ноги подкосились, но через миг все исчезло. Он снова окатил себя из ладоней и закрыл кран. Вытерся, поглядел в зеркало и вернулся на свой стул у стойки, не поднимая головы.
Главный в костюме налил еще вина со льдом. Но сидеть не хотелось; тянуло на свежий воздух, в курилку. Пухловатый молодой человек сделал небольшой глоток вина, медленно поднялся, дабы голова снова не пошла кругом, и вышел.
Еще пахло сигаретами, но слабо и ненавязчиво. Ему не нравился сигаретный дым, но выхода не было, нужно было прийти в себя. Дверь за собой он закрыл, не желая компании.
Под открытым небом было шумно: двигатели самолетов ревели от взлетов и посадок; доносились сирены машин, крики работников. Аэропорт - отдельный мир, самодостаточный и любопытный. Внутри крупных терминалов раздавались голоса ожидающих и провожающих, продавцов магазинов и кафе. Там вовсю кипела жизнь. А этот зал… Он так отрешен от жизни аэропорта. Лишь кучка привилегированных пассажиров и служащих.
В чем смысл - отстраняться от всех? Все здесь, кроме меня, обеспеченные люди, которые за деньги получают покой, но какой-то мертвенный покой. Ведь там, за матовыми дверьми, куда интереснее, чем в этом отрешенном зале. Там хотя бы не достают. Еще полчаса до посадки… Эти полчаса мы вынуждены слоняться вдоль стен и пялиться друг на друга. Скука. Хоть алкоголь тут бесплатный.
Впервые в жизни ему захотелось покурить. Он робко оглядел остальных. Беспокойный мужчина угрюмо сидел за столом, опустошая свою тарелку. Видно, набрал он всего понемногу, а доесть не мог, вот и растягивал вплоть до ухода. Парень сидел справа от него. Губы его неторопливо шевелись, рассказывая какую-то историю. Слева был молчаливый гражданин средних лет, щуплый и худенький, насупившийся и скрестивший руки на груди. Вот он точно считал каждую секунду до посадки. Напротив них сидели девушка и ее спутник, о чем-то переговаривавшиеся. Пару раз девушка повернулась и кивнула в сторону курилки. Ее спутник только закатывал глаза. Около панорамного окна стояла дама. Наверно, наблюдала за взлетающими и заходящими на посадку Боингами. Может, тоже считала секунды. Сигареты были либо у нее, либо у беспокойного мужчины. Однако желание закурить пока проигрывало желанию покоя.
Беспокойный мужчина принялся бы досаждать своими обвинениями и скорее бы подавился, чем поделился сигаретой. А дама - непонятно: если она успокаивала его, то, наверно, добродушно настроена. У нее и можно попросить. Хотя пока лучше постоять одному.
Вопреки его мыслям дама развернулась на месте, что-то сказала беспокойному мужчине и сама направилась к курилке. Перед тем, как раскрыть дверь, она глянула на серенький чемоданчик у стойки с торчащей кверху ручкой, проговорила что-то через плечо почти шепотом и дернула дверь на себя.
Она была чуть старше, чем казалось издалека. Виднелись морщины около глаз и у краешков губ, кожа лица и шеи немного подсохла. Дама достала тонкую сигарету из пачки и зажгла. Вмиг разлетелся фруктовый аромат.
- Сигарету?
- Не курю, - не подумав, буркнул пухловатый молодой человек.
Она убрала пачку. Молчала. Пламя постепенно съедало бумагу и табак, оставляя после себя только серый пепел. Дым, извиваясь, поднимался вверх и растворялся в воздухе.
- Так кто же ты такой, раз из-за тебя задержали самолет?
Опять со своими расспросами. Лучше бы один стоял и не думал о сигарете. Ведь мысли материализуются. Любые мысли материализуются.
- Просто пассажир. Меня сюда привели, я не хотел. Мне надо в Лиссабон, а не в Милан.
- Абы кого не привели бы за ручку. Что-то ты скрываешь, - она усмехнулась, но как-то язвительно.
Пухловатый молодой человек отвернулся в сторону. Бесполезно что-то говорить. Лучше бы вообще не думал о сигарете. Постоял бы спокойно.
- Зачем в Лиссабон?
- Друзья позвали в гости.
- Раньше был в Риме?
- Не люблю Рим.
- Отчего же?
- Не знаю, не нравится.
- Я безумно люблю, а больше всего - де Треви, - дама особенно подчеркнула это название. Она как-то неестественно оживилась. - Вечерами там очень чудно - все эти фонари, людские гул, звуки фонтана. Так прелестно взять чашечку кофе и какой-нибудь дениш и сидеть - раньше часто так делала, когда приезжала. Еще рядом есть кафешка с мороженым - в Италии к мороженому относятся очень серьезно - где подают самый вкусный лимонный сорбет, - она томно вздохнула. - Вот бы не уезжать совсем.
- Ага.
- Вот бы не уезжать, - повторила она, - но уехать надо.
Сколько вещей в мире делается просто потому, что «так надо».
Дама медленно потягивала дымок, а сигарета обреченно тлела. Пухловатый молодой человек грузно стоял у стеклянной стены, не зная, чем себя занять. Он косился на даму и ее сильно укороченную сигарету.
В его руке вдруг почувствовался пакет. «Откуда он? Давно я его держу?» Он невольно встрепенулся. Отчего-то мурашки пробежали по телу. Он не помнил, чтобы брал с собой какой-нибудь пакет. Сжал ручку еще крепче. «Что я туда положил? Надо посмотреть. Забыл, дурак, что брал пакет». Он украдкой оглянулся на серенький чемоданчик: все так же стоит на месте с задранной кверху ручкой.
- Путешествуешь налегке?
- Что?
- У тебя мало вещей.
Пухловатый молодой человек снова поглядел на чемодан и пакет.
- Ну да, к друзьям.
Они помолчали немного.
- А вы много раз были в Риме?
Разговор, как ни странно, чуть расслаблял.
- Много раз.
Дама докурила сигарету. Она держала погасший окурок и глядела в сторону, постукивая указательным пальцем свободной руки по щеке.
- Все же нехорошо, что из-за тебя задержали самолет. У людей дела.
- Я сожалею, я не знал.
- В следующую поездку обязательно посети де Треви.
Она метнула окурок в урну, жиденько улыбнулась куда-то в сторону и вышла. А он остался в курилке, опять весь взмокнув. Хорошо, что на нем была белая футболка, на которой не видно пятен пота. «Что же я положил в пакет?»
Он бегло оглядел зал. Беспокойный мужчина все копался в тарелке. Рядом с ним - парень. Девушка и ее спутник болтали друг с другом. Молчаливый мужчина до сих пор не разжимал рук на груди. Дама захватила бокал и подошла к барной стойке.
Пухловатый молодой человек опустил голову вниз и выдохнул.
Голос дамы заставил тут же поднять голову обратно: ее тон все повышался и становился слышен даже за закрытой дверью. Она трясла бокалом.
Она что, просит вино? Боже… А работник только руками разводит. Он не наливает ей мое вино? Вот черт, зачем я вообще пошел за этой итальянкой? Послал бы ее и летел бы себе в Лиссабон прямым рейсом. Вот черт!
Он отвернулся - не знал, куда себя деть. Со всех сторон за ним будто наблюдали. А он стоял с этим дурацким пакетом, взмокший и недоумевающий. Дама сильнее повышала голос.
Провалиться бы всему этому аэропорту! Зачем я вообще уехал из Флоренции? Они ведь мне даже не друзья. Сто лет не виделись, и еще столько же бы прожил без них. Черт!
Со злости он махнул пакетом и почувствовал на дне что-то тяжелое. Тревожно обернулся: все были заняты своим делом. Тогда он аккуратно раскрыл ручки. Похоже на кофту. Темная, на застежке. Маленького размера. Запустил руку. Мягкая, хлопковая. Залез глубже. Снова мягкое. Темные штаны. Под ними нащупывалось нечто твердое. Продолговатое. Он сдвинул кофту и штаны вбок и увидел нож. Оцепенел на мгновение и перестал дышать. Отпустило. Железный нож. Толстое лезвие чем-то испачкано. «Что это?» Не успел даже ковырнуть его, как осознал, что это кровь. Закрыл пакет и поставил его у стенки. Зажмурил глаза. «Я не брал это. Пакет не мой. Это не мое». На веках заискрились огоньки. Он раскрыл глаза, почти ничего не различая. «Нет, она видела, что я держал пакет. Она подумает, что он мой». Он схватил его и инстинктивно прижал к себе. Картинка понемногу проявлялась, и он тревожно огляделся вокруг. Остальные не обращали на него ни малейшего внимания, поглощенные спором дамы и главного в костюме. Казалось, на улице резко поднялась температура. Градусов на тридцать. Солнце жарило беспощадно. Со лба текли ручьи. «Но не мой же пакет… Нет. Не может быть. Я приехал из Флоренции вчера. Поел в отеле. Да и вообще не выходил из отеля. Никакого мальчика у фонтана я не видел. Надо выпить».
Ноги сами вынесли его из курилки и потащили к столику с алкоголем. Свободная рука налила вина из графина в граненый стакан. Губы выпили. Затем операция повторилась.
- Нет, мистер! Лучше это.
Откуда ни возьмись выскочил главный в костюме со своей драгоценной бутылкой белого. Он любезно наклонил ее и вылил все содержимое в граненый стакан.
- Пожалуйста! Что с вами, мистер? - он озабоченно уставился на пухловатого молодого человека.
- Все нормально.
- Ах вот как: ему вино, а мне ничего? Что вы за идиот?
Стоящая у стойки дама принялась размахивать пустым бокалом.
- Мне тоже положено вино. Я хочу вино! Вот это! - она тыкала в пустую бутылку.
- Простите, это не вам. Это только для мистера, - главный в костюме держался более чем уверенно. Он отвернулся от нее: - Что с вами, мистер?
- Да нормально все, - вяло огрызнулся пухловатый молодой человек.
- Как это не мне? Вы знаете, кто я? Я - известная актриса!
- Точно нормально, мистер? - главный в костюме полностью игнорировал даму.
- Эй, я хочу это вино!
- Вам нельзя! - грубо отрезал он. - Я принесу вам полотенце, мистер.
- Полегче, итальяшка, - крикнул кто-то из-за стола.
- Да пошел ты! - полетело вдогонку от дамы в главного в костюме.
Тот сделал вид, что не услышал, и удалился.
- Да кто ты такой? - дама была в глубочайшем недоумении.
- Пассажир…
- Ой, да не мямли ты одно и тоже. За дуру еще меня держит, - она уставилась на него, словно готовясь к чему-то. - Да пошел и ты тоже! - и вернулась к столу.
Пухловатый молодой человек остался один. Пакет стоял между ног. Бешено билось сердце. Он медленно поднес стакан к губам и сделал чересчур большой глоток вина, поперхнулся и обрызгал себя. Послышался громкий смешок. Пухловатый молодой человек утерся салфеткой. Все работники куда-то запропастились.
Вскоре вернулся главный в костюме с полотенцем - такой же салфеткой. Пухловатый молодой человек кивнул и вытер лоб.
- Что-нибудь еще, мистер?
- Нет.
- Если что-то понадобится, я буду у стойки, - и исчез.
«Почему нож не распознали металлодетекторы?» Нервный глоток. Лоб снова покрылся испариной. Трясущаяся рука вытерла его тканевой салфеткой. «Какой мальчик?» Он бросил взгляд на серенький чемоданчик со вздернутой ручкой. «Они думают: забавно, что у такого толстяка такой маленький чемоданчик. Только это их и интересует».
Пухловатый молодой человек нервно усмехнулся и вернулся на свой стул у барной стойки. Поставил пакет на чемодан и зацепил за ручку. Все силы в одно мгновение покинули его.
Женский голос объявил по рупору, что посадка на рейс до Милана начнется через десять минут. Пассажиры закопошились на своих местах, хотя их вещи и так были собраны. Беспокойный мужчина демонстративно похлопал три раза.
Пухловатый молодой человек вдруг ощутил, что голоден. «Наверно, надо поесть. Вдруг в самолете не будут кормить». Он устало поднялся и побрел до шведского стола. Набрал закусок, жареного мяса и пасты. Сел кушать, механически запихивая безвкусную еду в рот.
- Давай быстрее, опять тебя ждать будем, - бросил кто-то сзади.
Он не обернулся, а только продолжил елозить вилкой в тарелке, прожевывая мясо.
Копошение. Голоса из-за спины. Кто-то спешно побежал в туалет, задев на пути чемодан, и тот шумно повалился на бок. Пухловатый молодой человек инстинктивно повернулся и обомлел: на том месте, где стоял чемодан, теперь виднелось алое пятно. Не поворачивая головы, он провел глазами по сторонам. Вроде никто не заметил. Дыхание напрочь сперло. Сердце неистово колотилось в груди. В ушах отдавалось только бум-бум, бум-бум…
Разум был в ступоре. Ноги сами подняли тело, руки сами потянулись за упавшим чемоданом. Стоит на месте. Пятна не видно. Грудь сдавливало. Он присел на стул и развернулся к тарелке. «Не понимаю, что я делаю. Где я вообще? Где пакет? Здесь. С ножом. Окровавленным. Под чемоданом тоже кровь. Везде эта проклятая кровь». Он горько выдохнул, и от слабости глаза его увлажнились. Слеза стекла до подбородка. Дышать едва получалось. Казалось, вот-вот сердце разорвется от напряжения.
Кто-то вернулся из туалета, но пухловатый молодой человек не услышал этого. Он замер в одной позе. Как мраморная статуя, олицетворяющая разгромное поражение.
Уже не было вопроса «что делать?», не было страха, не было мыслей. Ноги снова подняли тело, корпус наклонился, руки положили плашмя серенький чемоданчик, пальцы потянулись открывать молнию. Бегунок медленно описал круг; ладони откинули верхнюю крышку чемодана…
Послышался крик. Затем пронзительный визг, разрывающий перепонки. Откуда-то выскочил главный в костюме со своим большим телефоном.
А пухловатый молодой человек сидел на корточках и глядел на расчлененное тело мальчика…
Борис захлопнул книжку и тяжело выдохнул, ощутив приток рвоты.
- Что такое? - спросила Дарья. Она уже вернулась и, кажется, повеселела еще больше.
Борис не спеша повернул голову в ее сторону.
- Я ведь говорил, что в рассказе есть неудачный жених и актриса. Вдобавок встречаются парочка, паренек и молчаливый мужчина. Все они находятся в бизнес-зале аэропорта и ждут рейс до Милана.
- И?
- Очень явные совпадения. Да и ощущения странные, будто кто-то сидит в кустах и наблюдает за нами.
- Но как такое может быть?
- Понятия не имею.
- Да бросьте, - она приподнялась. - Пойдете курить?
- Рассказ еще и заканчивается жутко.
- Ой, мало ли таких рассказов, что ли? Пойдемте покурим, вам надо успокоить нервы.
- Сейчас подойду, - и Дарья удалилась на воздух.
Борис не выпускал брошюру из рук, все пытаясь понять ее. «Может, вправду совпадение, ведь никто новый больше не появился в зале».
Резко ощутилась духота. Борис взял бокал давно потеплевшего вина и сделал глоток. Отвратительный вкус. Озадаченный, он тяжело поднялся и направился к столику с алкоголем, схватил сперва бутылку вина, но затем увидел прохладный виски. Налил себе полстакана и выпил залпом. Потом пошагал в курилку, попутно чувствуя опьянение.
Дарья улыбнулась ему и протянула руку, ожидая сигарету. Борис охотно поделился и улыбнулся в ответ. Они закурили молча.
Вокруг гудели Боинги. Первый взлетел. Второй приземлился. Третий взлетел.
- Стало легче?
- Да, немного, - Борис усмехнулся. - Пишут же бред всякий. Как такие вообще печатают?
- Другое дело! Поэтому, наверно, рассказ и оставили в зале.
Сигареты тлели между пальцами.
- Смотрите, какой пассажир! - Дарья указала пальцем на вход в бизнес-зал.
Борис обернулся. Матовые двери пропустили пухлого человека, около которого сразу закопошились служащие.
- Вот чудак, а! - Дарья почему-то очень удивлялась вошедшему.
Позабыв о сигаретах, оба молча наблюдали за тем, как вокруг новоприбывшего гостя суетятся работники.
- Интересно, кто же это такой? - не успокаивалась она.
- Понятия не имею.
Борис отворил дверь курилки.
- Ты еще кто такой? - громко и по-русски крикнул он, застыв в проходе.