Александр Сергеевич Пушкин был разнообразным талантом. Его «История Пугачёвского бунта» доказывает, что он был и талантливым историком. Он в особенности интересовался эпохой Екатерины II, так же, как временами Петра Великого и Смуты.
Наедине с собой
Когда жил Пушкин, век Екатерины II был ещё у многих в памяти. Поэт мог пользоваться личными воспоминаниями своих старших современников.
Во время своей кишинёвской ссылки в 1822 году Пушкин сделал немало записей о времени Екатерины. Неизвестно, собирался ли он на их основании написать потом цельную историю этого царствования. Большинство записей были им потом уничтожены – вероятно, чтобы избежать неприятностей. Случайно сохранились отдельные обрывки в бумагах друзей Пушкина.
Записи мыслей Пушкина о временах Екатерины позволяют сделать вывод, что он оценивал её роль на престоле и значение её эпохи в российской истории весьма негативно.
Развращение государства
Екатерина была возведена на престол мятежом группы заговорщиков. Это абсолютно противозаконное и постыдное деяние, с точки зрения Пушкина, прошло в России на удивление легко. Екатерина отблагодарила своих помощников по мятежу тем, что «возвысила их за счёт народа». Они получили власть и богатство, а старые дворянские роды были тем самым унижены.
«Екатерина унизила дух дворянства. В этом деле ревностно помогали ей любимцы».
«Екатерина знала плутни и грабежи своих любовников, но молчала. Ободрённые таковою слабостию, они не знали меры своему корыстолюбию, и самые отдалённые родственники временщика с жадностию пользовались его кратким царствованием. Отсюда произошли сии огромные имения вовсе неизвестных фамилий и совершенное отсутствие чести и честности в высшем классе народа. От канцлера до последнего протоколиста всё крало и всё было продажно. Таким образом, развратная государыня развратила своё государство».
«Со временем история оценит влияние её царствования на нравы, откроет жестокую деятельность её деспотизма под личиною кротости и терпимости – народ, угнетённый наместниками, казну, расхищенную любовниками – покажет важные ошибки её в политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами её столетия, и тогда голос обольщённого Вольтера не избавит её славной памяти от проклятия России».
Удары по просвещению и религии
Может быть, со временем Пушкин поменял свою оценку деятельности Екатерины? Нет, его записи, относящиеся к 1834 году, когда готовилась к печати его «История Пугачёвского бунта», показывают, что его отношение к бывшей императрице осталось прежним.
«Екатерина любила просвещение, а Новиков, распространивший первые лучи его, перешёл из рук Шешковского (домашнего палача кроткой Екатерины) в темницу, где и находился до самой её смерти. Радищев был сослан в Сибирь, Княжнин умер под розгами, и Фонвизин, которого она боялась, не избегнул бы той же участи, если бы не чрезвычайная его известность».
«Екатерина явно гнала духовенство, жертвуя тем своему неограниченному властолюбию и угождая духу времени. Но лишив его независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она нанесла сильный удар просвещению народному. Семинарии пришли в совершенный упадок. Многие деревни нуждаются в священниках. Бедность и невежество этих людей, необходимых в государстве, их унижает и отнимает у них самую возможность заниматься важной своей деятельностью. От сего происходит в нашем народе презрение к попам и равнодушие к отечественной религии; ибо напрасно почитают русских суеверными: может быть, нигде более, как между нашим простым народом, не слышно насмешек насчёт всего церковного. Жаль, ибо греческое исповедание, отдельное от всех прочих, даёт нам особенный национальный характер».