- Машка, Машка! Где ты?!, - кричала с порога Людмила Степановна.
- Да, здесь я, Аленку укладываю, - тихо, чтобы не напугать, засыпающую дочку ответила Маша.
- Укладывает она, - недовольно, но уже тище пробубнила свекровь, - а свиньи не жр@вши укладываться должны?
- Да накормил я уже..., - послышался за дверью голос Ивана Дмитриевича, единственного человека, который никогда не обижал Машу в этом доме.
- Накормил он, молодец какой, - свекровь перешла почти на шепот, - а эта, нахлебница, что делать будет, а? Бока отлеживать, пока мы вкалываем?
- Да ты и так девченку замучила, ходит прозрачная уже...
Хлопнула дверь на улицу и дальнейший разговор Маше было не слышно.
....................
Машка.
Машка всю жизнь была Машкой. То Машкой-замарашкой, пока жила пьющей мамой, потом в детском доме стала Машкой-таракашкой. Таракашкой ее прозвали за рыжие волосы и усыпанное веснушками лицо. И только воспитательница Лидия Ивановна звала ее не просто Машей, а Машенькой и, любуясь ее золотыми волосами, говорила, что ее солнышко поцеловало, но Машка не верила и мечтала поскорее вырасти и перекрасить волосы, а веснушки непременно замазать.
Потом в шестнадцать лет она познакомилась с Егором и стала просто Машкой. Он так и говорил всем друзьям: " Моя Машка". А потом влюбленная до беспамятства Машка забеременела и ненаглядный Егор кричал, что нужно срочно решать проблему, он в свои двадцать два становиться отцом не собирался.
Не собирался, но все-таки пришлось. Будущая свекровь заставила единственного сына жениться на Маше, чтобы избежать скандала и грозящего Егору срока. Каким то чудом она договорилась с руководством детского дома и оформила опеку над несовершеннолетней невесткой.
Так Машка, только что окончившая девятый класс, вдруг стала женой, а вскоре и матерью. Алена родилась едва ей исполнилось семнадцать.
...................
Маша выключила ночник и пошла на кухню. Там она поставила на плиту чайник и сев на стул тихо заплакала.
- Опять нюни распустила, - свекровь вернулась домой из огорода, а свекр уже спал на веранде, он всегда там ночевал с конца апреля и до начала октября, все четыре года, что Маша жила в этом доме.
Чайник засвистел, девушка его выключила и спросила:
- Вам чаю налить?
- Не надо, я спать пойду, мне вставать рано, я же не сплю до обеда, как некоторые, - съязвила она и добавила - Егор не звонил?
- Не звонил, спокойной ночи, - и Маша попив воды из под крана направилась в комнату к дочери. Чаю перехотелось.
На часах было 22:00. Маша включила настольную лампу, отвернув ее от дочкиной кроватки, чтобы свет не мешал и стала гладить одежду на завтра и себе и Аленке. С утра будет некогда. Утром нужно успеть приготовить завтрак, накормить кур, открыть теплицу, собрать заспанную дочку и к 6:50 быть в детском саду, до которого идти минут двадцать, не меньше и это если Алена не будет капризничать.
Сбегав в летний душ, на обратном пути девушка не удержалась и сорвала огурец с грядки, съела его быстро и тут же стала ругать сама себя, ведь зарекалась же ничего больше не есть в доме свекрови, но голод не тетка.
Во втором часу ночи раздался громкий стук в дверь, это вернулся Егор.
- Отец открывай! Глухой что ли? Ну?!
- Да иду я, чего галашишься, перебудишь всех...
Сбросив на ходу обувь он покачиваясь открыл дверь в комнату и пробурчал:
- Машка, дрыхнешь что ли? Есть давай.
Маша покорно пошла на кухню и молча стала накрывать на стол. Пока она разогревала еду Егор заснул прямо за столом. Девушка осторожно, стараясь не шуметь вернулась в комнату.
" Хоть бы проспал там до утра", - мелькнула мысль в ее голове.
Но спустя пару часов Егор проснулся и топая босыми ногами ввалился в комнату.