Константин Викентьевич Лепёхин был занятым и уважаемым человеком. Везде, куда бы ни приезжал, он быстро находил работу, завоёвывал хорошую репутацию, подчищал всё, что можно подчистить, и – уезжал в поисках чего-то лучшего.
Обычно Лепёхин выбирал города большие и шумные, по улица которых бежать было сподручнее. Людские толпы подхватывали его и несли со всем потоком, выплёскивая поближе к работе. А там: беготня, задания, обязанности и – снова короткая дистанция.
Свою жизнь Лепёхин планировал как спринт: немного пожить здесь, немного пожить там, поработать, подкопить, собраться с силами, и опять бежать, искать, догоняя то, что упустил. Жена не разбирала чемоданы, а сын иногда забывал, что в семье есть папа.
– Костя, может в кафе сходим? Или в театр? – предлагала жена изо дня в день.
– Потом, дорогуша, потом. Вот побегаю ещё, денежек подсобираю, а потом заживём с тобой привольно.
– Так бегать! Можно же и в лепёшку расшибиться! – восклицала уставшая женщина, падая на пуфик у входа, и взгляд у неё был грустный, как у брошенной собаки.
– Потом, милая, потом. Вот соберу, вот побегаю – и заживём! Ох, как заживём! – И убегал.
Вот только это «потом» всё не наступало.
Просьбы жены превратились в упрёки, затем – в угрозы. А Лепёхин и не заметил: его мысли тоже бежали, обгоняли друг друга, падали, отряхивались, поднимались и – снова неслись.
И вот однажды забросило Лепёхиных в приморский городок, окружённый горами, поросшими густыми лесами. Вышла семья на перрон и сразу почувствовала: что-то не так. Не как в мегаполисе. Тихо, деревья перешёптываются, машины как на цыпочках ездят. Воздух сладкий, медовый. Город стелется от вокзала к морю. А величественная природа к небу тянется.
Сняли дом неподалёку от моря, заселились, а пока жена с ребёнком гуляли по саду, Лепёхин искал работу. Знал: приезжим несладко, работать нужно вдвое, а то и втрое больше местных. Таковы правила. Но не испугался: в поезде ноги успели отдохнуть для нового забега.
Пару недель он пытался работать, как прежде, но не получалось. То ли к жаре не привык, чаще сидеть стал, то ли воздух сдавливал лёгкие, нужно было останавливаться, чтобы дух перевести. И Лепёхину стало страшно. В семье-то давно разлад, да раньше хоть на работе было хорошо. А тут и с работой проблемы. Брал много – не успевал. Брал мало – на жизнь не хватало.
На Лепёхина навалилось отчаяние. Каждую ночь лежал Константин Викентьевич на кровати и размышлял, но ничего придумать не мог.
Тридцать восемь лет уже, а так и не догнал жизнь. Ни счастья, ни дома, ни стабильности. Столько сил потрачено, а всё без толку.
Долго думал, гадал и утром вдруг решил сходить на море.
– Костя, ты не заболел? – удивилась жена и приложила к его лбу ладошку.
– Нет, Настя, нет. Бери Дениску и айда на море.
Позавтракали, собрались, пошли. Семья была безмерно рада возвращению блудного отца, а Лепёхин думал – уезжать, снова, сегодня же. Но куда?
А за акациями показалось оно, море – огромное и шумное. Лепёхин чуть не оглох, такими неожиданными показались ему песнопения волн.
Разделся, зашёл по щиколотку. Вода чуть прохладная, солёная, колючая. Непривычно, но приятно. Кажется, что сотни рук поддерживают. Даже убегать от них не хочется.
И как давно он не был на море? Два года? Три? Кажется, целую вечность.
Отплыл немного, попривык, лёг.
Вода тёмная и спокойная. Лепёхин лежал, смотрел, чуть поднимая голову, и понимал – нет конца морю, а горизонт – небо, наряженное в кружево облаков, такое же синее и безмятежное, поднималось над ним и куполом накрывало.
Уши закладывало, вода внутрь заливалась, путала мысли. Он всё лежал, плыл куда-то, еле руками помогая, как бутылка с посланием, а вокруг тишина, лишь иногда прикрикивавшая лодочными моторами, которые словно и не здесь, а где-то далеко, там, где нет ни бесконечности моря, ни бескрайности неба.
Неутомимое и беспечное море. Живое небо на поверхности Земли. Смотри хоть вечность, а не надоест. Но у людей нет вечности на красоту. Для них время всегда бежит. Сложно остановиться.
Лепёхин вылез, обтёрся полотенцем, сел на песок. Смотрел на горизонт, пытаясь что-то разглядеть. А море гипнотизировало, притягивало.
Понял Константин Викентьевич: если спешить, то и жизни не увидишь. А сколько раз мог он так наслаждаться морем? А горами? Сколько городов мог рассмотреть и полюбить, а не пробежать? И всё спешка погубила.
Жизнь, как ни догоняй, а всё равно мимо пройдёт, ей спешить некуда. Она рядом. Идёт медленным шагом, а люди мимо проносятся, боятся что не успеют.
– Никуда мы больше не поедем, – сказал вдруг Лепёхин, посадил сына на колени, погладил по голове. Мальчик засмеялся, выпутался из рук и побежал к морю строить замок из песка.
– Почему же, Костенька? – спросила жена.
Он посмотрел на неё, взглянул на сына, на море и понял, что нашёл всё, что искал.
– Потому что теперь мы дома, – сказал Константин Викентьевич и улыбнулся.
Автор: Мария Томилина.