Ракета доставила нас на орбиту пятого января. Спустя несколько часов манёвров модуль пристыковался к станции. Чуду инженерной мысли, созданной на основе древнего проекта «Орион». Термоядерный взрыволёт, адаптированный для внутрисистемного полёта. Тубус, прячущий под корпусом сложнейшую систему амортизаторов и кучу атомных бомб направленного действия. Последние служат «топливом». Система отстреливает заряд, он детонирует, передавая импульс на широкую плиту в хвостовой части и корабль ускоряется.
В теории можем разогнаться до трёх или четырёх процентов от скорости света. Это очень быстро, настолько, что экипаж размажет по стенкам корабля. Так что наш «Орион» получит надёжное ускорение, рассчитанное на год-полтора полёта. После корабль начнёт плавное торможение и корректировку, длиною в год или полгода.
По спине пробегают мурашки от осознания сложности задачи. Проклятье, треморному алкашу с вершины Эвереста легче попасть дротиком в мишень на Красной Площади! Причём с первой попытки!
Экипаж занял места, учёные в первый ряд, сторожа-убийцы в последний. Ли Е сжал подлокотники, а Вудман и Лонгман, похоже, приняли снотворное. Через зеркальные забрала шлемов не разобрать. Я притворился спящим, следя за китайцем. Поднебесная друг только самой себе. Европа и США для неё враги, а Россия предатель коммунизма.
Думаю, если мы найдём нечто, способное пошатнуть баланс в мире, Е попробует нас убить и завладеть находкой. Чтобы что? Я криво улыбнулся и расслабился в кресле. Угонит космический корабль, если он там есть? Ну что за бред... Да даже если управится с управлением и не улетит прочь от земли, перепутав «рычаги», КНДР укатают ковровой ядерной бомбардировкой. Задолго до его прибытия.
Да, мне, как и остальным, даны чёткие инструкции: устранить при попытке завладеть. Только это страховка. Одна из множества, мы следим друг за другом и учёными. Выполняем роль сторожевых псов и помощников в стиле «принеси-подай», для последних. Если в «скоплении» будет агрессивная тварь, мы её убьём, по крайней мере, попытаемся...
— Подача графитового геля! — Скомандовал пилот, передвигая тумблер над головой, нажал пару клавиш на приборной панели. Выждал десять секунд и гаркнул. — Заряд пошёл!
Корабль тряхнуло, нас вжало в сиденья, на грудь и живот надавил невидимый сапог. По ушам резанул стон металла, запоздало стеганул страх. Пилоты и помощник склонились над приборной панелью, считывая показания со множества экранов.
— Ускорение равномерное! Все системы в норме! Мы движемся к цели, господа! Можно принять волшебные микстуры.Ну конечно, куда нам без этого. Дав телу адаптироваться к перегрузке, я разомкнул левый рукав на предплечье, достал из отделения в кресле шприц без иглы. Несколько секунд разглядывал прозрачное содержимое, поглядывая, как коллеги делают то же самое. Вставил в катетер и надавил на поршень.
Холодная волна прокатилась по жилам, на мгновение я ощутил сердце, печень и прочие крупные органы, включая мозг. Зрение подёрнулось дымкой, а сознание заволокло вязким туманом...
Препарат, по сути, вводит в блаженно-вегетативное состояние, стирая чувство времени. Попутно замедляя метаболизм до предела, а значит снижая потребление кислорода и облегчая долгий путь, полный перегрузок. Увы, крионика слишком дорогое удовольствие, тем более мы не до конца освоили. Мышь разморозить можем, а вот с человеком большие проблемы.
Первым отключился Е, я провалился в негу следом.
***
Пробуждение накатило тремя волнами, смывая химозный дурман. Я застонал и выпрямился в кресле, сонно оглядываясь. Судя по тяжести, корабль продолжает ускорение. Учёные, лежат вытянув руки вдоль тела, свет множества индикатор играет бликами на зеркальных полусферах шлемов. В отличие от нас им поставили капельницы. Второй пилот тоже отключен, а первый читает с планшета, периодически поглядывая на приборы.
Мои коллеги просыпаются, кто-то стонет. Йенс задёргался, срывая ремни безопасности, рухнул на пол и его покатило к задней стенке. Дойч ухватился за поручень на стене, удержался, кое-как встал на ноги побрёл в сторону гальюна. Дверь за ним с шорохом захлопнулась, а я некоторое время прислушивался к спазматическим звукам.
Следом за немцем к отхожему месту побрёл китаец. Е по всем правилам зацепился страховочным поясом, отклонился на спину, компенсируя ускорение и ступая по специальным «ступеням» в полу.
— Вот тебе и внешататка. — Пробормотал я на ломаном франка лингва поколения.
Ричард повернулся и повторил с любопытством:
— Внештатка?
— Внештатная ситуация, немца едва не размазало по стене. — Пояснил я.
— Ох, эти русские склонения. — Вздохнул американец, делая неопределённый жест. — Думаешь, что выучил язык, а тут уже новые, совершенно непонятные слова на ровном месте.
— Английский говорится головой, — ответил я, — а русский — сердцем.
— Каждый любит свой язык. — Сказал Ричард, пожимая плечами. — Как самочувствие?
— Хреново.
— Аналогично, ничего, привыкнем. Зато неделю из пути вычеркнули.
— Прямо неделю?
— Восемь дней и девять часов, если быть точным.
— Хана печени... — Пробормотал я.
Йенс вышел из туалета, держа шлем на сгибе локтя, пропустил китайца и с натугой начал карабкаться «вверх». Рухнул в кресло, тяжело дыша. Пилот полуобернулся и крикнул:
— Шлем надень!
— А толку? — Простонал немец. — Если что случится так и так умирать, а в шлеме ещё помучаться успею.
— Шлем нужен, чтобы твой пот и блевота по всему кораблю не разлетались! А мучатся и без него будешь, даже больше.
Йенс забурчал под нос нечто явно злобное, ведь на германском даже «доброе утро» звучит как призыв к геноциду. Следующие несколько часов мы по очереди «спускались» в туалет. Ели гель с привкусом еды и перебрасывались репликами. Очнулся один из учёных, долго отходил, потом уполз в гальюн. После по очереди осмотрел нас и других учёных, записывая показатели в планшет. Сказал задумчиво, можно повышать дозу, и вернулся на место.
— Точно, хана печени. — Повторил я.
— Зато место в учебниках истории обеспечено. — Сказал Е, подумал и добавил. — А на земле, на новые пересадят.
— Да мне, как-то, своя милее.
— А может, там найдём панацею? — Вставил Йенс, успевший надеть шлем.
— Угу, инопланетяне специально для нас везли. Просто передрались споря, кто будет вручать. — Буркнул Ричард. — Корабль, упавший на Нью-Джерси, те части что уцелели, изрешечены, как дуршлаг. Да и реконструкция совсем непохожа на гражданский транспортник.
— В любом случае, то, что мы там найдём, послужит всему человечеству! Подвигнет нас к Золотому Веку! — Воскликнул Е, даже приподнялся в кресле.
Корабль отстрелил очередной ядерный заряд. Тряхнуло так, что китайца впечатало обратно в кресло, продавив обивку.
— Конечно, все будут обниматься и танцевать... — Простонал я. — А мы тут так, для красоты...
Разговор затух, а спустя семь часов, мы ввели себе повышенную дозу. В этот раз меня выключило, как робота.