16+
- Лира Олеговна, как вы относитесь к иппотерапии?
Марина подскакивает к девушке, а правильно будет сказать, что выскакивает как черт из табакерки.
- Никак.
Когда-то в этом доме была небольшая конюшня. Дед любил лошадей и держал у себя двух кобыл, но все изменилось. Дед Стас умер, а мама предпочитает домашним разъездам прогулки на частных конюшнях в окружении своих подружек и симпатичных инструкторов, которые (конечно, дело только в этом) знает толк в их безопасности.
- Зря, - щебечет Марина, убирая с Лириных коленей ноут с охлаждающей платформой и накрывает их теплым пледом. - У этого направления большое будущее.
Лира не смотрит на нее, а все пытается найти куда-то запропастившийся телефон.
- Это направление известно еще со времен Гиппократа. Будущее уже наступило.
- Радует, что вы не отпустили руки и продолжаете интересоваться альтернативными методами лечения.
О, да! Лира все еще хочет встать на ноги, как и любой другой оказавшийся в похожем с ней положении человек. Вот только она боится и дело уже не в животных детских страхах, и запретах маменьки, а в том, что и это не поможет ей.
- Что мам? Вновь отстроим конюшню?
Мама кивает и теперь куда спокойнее, чем прежде. Она все еще занята чтением светской передовицы, что несколько настораживает Лиру. С каких пор тема перепланировок, обустройства и дизайна стала малозначительной для нее?
- Если ты согласна, то и я согласна.
- То есть тебя не беспокоит, что все может обернуться катастрофой и стать еще хуже, чем было?
- Лира, девочка моя. Я боялась лошадей. Я много чего боялась, пока ты росла. Но вот ты взрослая и мне бы перестать беспокоиться, но ты оказываешься переломанной сразу в нескольких местах. Не думаю, что станет хуже. Я поговорила с Софой, и она найдет мне самых что ни на есть компетентных работников. Глядишь, станет лучше.
О, как! Лира удивлена, взбудоражена и на время забывает обо всем, увлекшись наблюдениями за рабочими, дизайнерами, архитекторами, что нагнала мама.
- Перестаньте!
Мама с одной стороны, сиделка с другой, врач с третьей и куча постороннего народа ужасно раздражают Лиру. Она умеет ездить верхом! Пристальное внимание было нужно, но ужасно раздражает ее своим квохтаньем, облапившими ее руками и непрекращающимися советами, возгласами, вздохами и сопеньем.
- Лира Олеговна...
- Вот так. Помоги ей перекинуть ногу!
- Лируль, будь же ты изящнее!
Она скрипнула зубами в ответ на это. О какой изящности и повадках леди вообще могла идти речь, когда в спине кольнуло так, что ей показалось, будто у нее оторвалась задница?!
- Все в порядке.
- Держите лошадь!
- Лошадь?! Вы сказали, что это арабский скакун.
Лира готова сквозь землю провалиться. Мама - светская львица и вроде бы не самая последняя дура на земле - ведет себя, как самая настоящая курица! Светская тупица! Ну ведь не может она быть настолько тупа, а может...
- Не волнуйтесь, Сивая у нас очень спокойная.
- Снимите меня с нее!.. - просипела она, в одну секунду устав от этого хаоса.
Лира сейчас спустится и установит свои правила поведения. Надо было сделать это сразу. Потом быть может она попробует еще раз. Как она могла согласиться на это?
- Дай ей привыкнуть к себе.
- Это вы мне или ей?
- Шутите? - Казинакович вновь улыбнулся. - Это хороший знак.
Это не так. Это означает, что ей страшно. Лира промолчала и вновь закрыла глаза, пытаясь расслабиться и отчаянно переживая за это. Ноги, как всегда, не хотели слушаться. Она боялась, что просто пропустит тот момент, когда начнет заваливаться на бок. Она теперь жутко боится падений.
- Лира, вы как?
- Пока никак.
- Попробуем пройтись?
- Никаких пройтись, - вновь заговорил мужчина рядом. - Марина Константиновна, что вы вообще здесь делаете? Мы уже говорили с вами и я ясно дал понять вам...
Его поспешила перебить мама. Вся ее прежняя глупость внезапно исчезла и вместо этого появились повелительные нотки Алины Вишневецкой.
- Она работает на меня.
Где он был до этого? Почему она не заметила его раньше?
- Ну, если только так, - ладонь мужчины исчезла с поясницы Лиры. -Можно вас на пару минут, Марина Константиновна?
Опять эта Марина... Лира поняла, что начинает ненавидеть это имя. Вновь она и снова Лира не владеет ситуацией. Опять она в глупом положении.
- Мам, подойди сюда, пожалуйста.
Ее все еще держат чьи-то руки, пристегивая ремнями к «арабской» лошадке.
- Лира?
- Возьми меня за руку, пожалуйста.
Руки мамы холодны, как лед, но все равно успокаивают Лиру. Она открывает глаза и смотрит в ее бледное лицо.
- Хочу знать, почему ты затеяла все это...
- О чем ты?..
- Скажи, что это все не из-за этого породистого скакуна? - Лира улавливает ее желание выдернуть руку и быстро шепчет: - Если ты сейчас дернешься, я вылечу из этого проклятого седла и все может стать намного хуже.
Мама согласно кивает. Она не краснеет и не бледнеет пуще прежнего. Самообладания у нее не занимать.
- Конечно нет. Что за вопросы такие?
- Тогда почему? Скажи, что все дело в людях, слухах, сплетнях? Или в чем?
- Это не самое лучшее время для разговора.
Не знает Лира почему ее понесло задавать вопросы именно сейчас. Все в одну секунду стало казаться неправильным.
- В чем? - продолжаю настаивать девушка, вцепившись в нее, словно это она, а не измененная лука седла, может удержать ее на месте. - Скажи мне.
- Отец.
Этого достаточно, чтобы прекратить расспросы сейчас. Этого чертовски мало, чтобы додуматься о причинно-следственных связях между проделанной работой и папой.
- Что папа?
- Потом Лира. Потом.
Она все же вынимает руку из ее ладони, а потом и вовсе отходит, чтобы поговорить с этим Казановичем.
- Дайте мне руку, Лира Олеговна.
Лира не хочет подавать своей руки этой женщине, особенно когда у нее такое выражение лица: бескомпромиссное, знаете ли.
- Все будет хорошо. Вы ведь верите мне?
- Нет.
- Будет вам шутить!
Марина Константиновна даже не думает состряпать какое-то невинное выражение лица. Подслушала их разговор с Каземировичем, узнала про взаимосвязь страхов Лиры и последующих шуток, а теперь пытается воспользоваться новым знанием и успокоить ее.
- Вы знаете меня, - продолжает настаивать женщина. - Ваша мама не наняла бы неизвестно кого.
Она, несмотря на ответ, взяла кисть Лиры в свою руку.
- Все будет хорошо. Сивая - волшебная.
Сказать, что Лира удивилась - значит не сказать ничего. Ей даже показалось, что она ослышалась, но Марина стала продолжать нести свой бред или, что уж совсем возмутительно, держать ее за неразумного ребенка. Она ходить не может, а не головой тронулась.
- Отпустите меня сейчас же. Мам!..
Пусть ее уберут и чем скорее, тем лучше. Лире стало страшно, и она не смогла найти объяснения этому чувству, кроме того, что оказалась наедине с неадекватным человеком. Вот так и не иначе.
- Все, кто ездил на ней обязательно излечивались, но...
- Есть еще и, но?..
Как же зовут этого “арабского скакуна”, с которым продолжает говорить мама? Пожалуй, он единственный из всех присутствующих кто знает и понимает, что делать.
- Позовите его, - Лира откашливается.
Голос осип так некстати.
- Вы должны верить мне. Лира?
Лира приподнялась, чтобы повернуться в другую сторону. Там ведь есть другие люди, что не до конца, но все же затянули на ней эту сбрую. Магическая лошадка не двигается и, пожалуй, это второе адекватное существо в их странной компании.
- Да. Сначала нужно упасть с нее.
О, Боже! Она точно чокнутая!
- Эдвард!
Лира задохнулась от резкого движения Марины. Она дернула ее на себя. Плечо свело. Вишневецкая вскрикнула, а дальше все было как во сне: Марина отступила. Лошадь всхрапнула, все-таки пошевелившись, а Лира смотрела на идеальный английский газон своей маман, что стал неожиданно близко, а потом «ударил» ее в лицо. Раздался какой-то совсем нечеловеческий крик и мир вокруг нее погрузился в темноту.
Эйнхайм, Южная провинция, графство Броукор, 1642
- Она ничего не знает о рыцарях! - закричал будущий противник. - Станет размахивать копьем, как палкой или еще хуже - поварешкой.
С импровизированных трибун засвистели. Скорее всего, это были приятели Бенджи - сын писаря и еще трое из скваеров.
- Знаю! - почти тотчас же откликнулась Марта. - Видела я ваших железных людей у графа в замке!
Марту всегда раздражал тучный и рябой Бенджамин, а сейчас и подавно. Ее позвали играть в рыцарский турнир, вместо призванного учителем Джонатана. Вот только Бенджи, сын управляющего, быстро просек, что его может выбить из седла обыкновенная девчонка. Все бы ничего, но одно дело Джонатан - племянник графа, от которого и получить не стыдно, а другое - обыкновенная селянка. Марта лучше держится в седле, пусть ни разу и не участвовала в подобных забавах.
- Да, кто тебя туда пустил? - вновь прогнусавил Бенджамин, громко и неприятно шмыгнув носом.
- Сам граф и пустил!
Конечно, ей никто не поверил. Марта прикусила язык, осознав, что выдала тайну и нарушила слово, когда-то данное хозяину замка. Граф когда-то был добр к ней и разрешил посмотреть зал с картинами, бюстами и доспехами сиятельных предков. Это сейчас он детей на дух не переносит и требует выставить всех вон. Тогда в хозяйских покоях не было Джонатана, его приятелей, постоянного визга, грохота, лая собак, боев на крышках и поварешках. Граф Карл Дельвиг не краснел от злости и не отлеживался в кровати после очередной выходки сбежавшего с занятий племянника, который являл надежду на их светлое будущее. Вообще в замке было куда тише, чем теперь.
- Зачем же?!
Марта покраснела. Забрало шлема упало ей на лицо, скрыв эту деталь от остальной дюжины участников игры. Взгляд у Бенджи был точь-в-точь как у его отца. Управляющий домом смотрел так на каждую новую служанку, словно они не столы убирать просились, а прямиком к графу.
- Уж не для того ли, чтобы согреть?
Марта ничего не соображала в манерах, но она знала, что вот это все гадко и подло.
- Я пойду! - внезапно твердо проговорила она.
Марта все же подняла щиток и попыталась убрать волосы, что стали лезть прямиком в глаза.
- А ты наряди в доспехи какого-нибудь порося, глядишь, с ним ты управишься, а даже если проиграешь, то не беда...
- Да-да! - раздалось вокруг веселое. - Мы и не поймем кто есть кто!