Садик для Артёма пах запеканкой, страницами книг и пыльным ковром. А ещё неприятностями. Даже – или особенно – если он старался их не замечать. В тёмном углу за стеллажом со сказками вообще удобно прятаться и оказываться на краю всяческих историй, не касаясь их.
Он провёл ладонью по последней странице, где упругий завиток тыквы закручивался в спираль, и закрыл книгу.
«Кот не нападал на мышей…» – Артём поймал давно ускользающую мысль за хвост и поторопился найти этот момент в сказке. – «Не нападал – почему? Потому что… Они стали людьми!» – он расширенными глазами вглядывался в картинку: карета, кучер, лакей. – «И кот, и мыши – они стали одной формой!»
Мальчик пожевал губу и вскинул глаза. Оглядел малышей в своей группе и в ту же секунду поник:
«Разве такое возможно?»
За пятиугольным столом с воспитателем Мелинором сидели эльфы и плели фенечки из веток и всякой растительной ерунды: от них приятно пахло нагретой солнцем землёй, озоном и водой, словно только что прошёл дождь. В спортивном уголке демоны пытались отобрать друг у друга огненный мяч, а в трёх метрах над ними порхали пикси. Среди камней и растений сада играли в захватчиков тролли и гремлины. Конечно, среди всяких малышей были и люди, но это едва ли помогало.
Артём считал, что как раз людей лучше бы здесь не было вовсе. Ему всегда доставалось со всех сторон: от своих – за то, что пытался дружить с «чужаками»; от «чужаков» – за то, что был человеком. Замкнутый круг.
Он поставил книгу обратно и направился в медицинский блок: там, среди горгон, тоже можно отлично провести время вдали от бесконечных ссор и споров. Мальчик обогнул вампиров, которые стайкой летучих мышей загоняли плюшевого пони, и рванул к двери, пока никто не обратил на него внимание. И сам не понял, что произошло, когда нога соскользнула вбок, а спустя секунду хлопнулся на спину и звонко стукнулся затылком.
В комнате повисла тишина, а затем со всех сторон раздался обидный смех: громкий и тихий, визгливый и хриплый, каркающий и завывающий.
– Что это за насмешки?! – воспитатель нахмурился и в мгновение ока оказался рядом, помогая Артёму приподняться. – Сильно ушибся? – он мягко ощупал затылок, вгляделся в зрачки.
– Да нет вроде, – мальчик удивлённо провёл ладонью по корке льда на полу: – Что это?
– Опять? Серьёзно? – строгий взгляд с зелёными искрами по краю черной радужки обвёл притихших малышей: – Мы уже обсуждали, что это не смешная шутка. Обсудим ещё раз!
Он щёлкнул пальцами, и игрушки выпорхнули из ладоней и разлетелись по местам; взмах длинных ресниц – и ковёр растянулся от одного края комнаты до другого; с диванов, точно живые, спрыгнули подушки, образовав круг.
– Прошу!
Артём, не вставая на ноги, перевернулся и пополз к ближайшей подушке, и внезапно упёрся макушкой во что-то мягкое. Он поднял глаза и понял, что наткнулся на мальчика, которого видит впервые. Неестественно белая с голубым оттенком кожа, прямые светлые волосы, хмурые, сложенные «домиком» брови, и сердитый взгляд. Артём подумал и отполз немного назад:
– Извинипривет!
Незнакомец промолчал и отвернулся.
А мальчик поспешил вслушаться в речь воспитателя: он уже понял, что происшествие как-то связано с новичком, а значит, у него появилась ещё одна потенциальная неприятность.
И, правда! Кай – так звали маленького фейри – перешёл к ним на той неделе, когда Артём болел, и тут же стал инструментом всевозможных шуток, ведь вокруг «ледяного мальчика» мигом замерзали все жидкости. Уже не раз и не два рядом с ним будто нечаянно разливали воду, толкали его на других, чтобы касание обожгло холодом, а в последний раз так и вовсе спихнули в аквариум.
Больше всего на свете Артёму хотелось спрятать лицо в ладонях и картинно – как в фильмах! – застонать от предчувствия скорых бед.
Суровая отповедь воспитателя Мела закончилась, и настала пора прогулки. Сегодня это будет единственное развлечение на оставшийся день. Мальчик дождался, пока нянечки всех выведут, и поплёлся в конце, по обыкновению помогая Мелу с теми, кому трудно ходить: иногда в земном мире нелегко быстро адаптироваться, да и никто не застрахован от случайностей.
В этом месяце не повезло Марку, – на выходных шебутной человеческий ребёнок прыгал с забора в сугробы и неудачно наткнулся на ветку, пропоров ногу.
Пока воспитатель аккуратно зашнуровывал ботинки ребёнка, Артём вытянул из подсобки кресло и покатил его на улицу. Через наклонный спуск, один коридор и три двери. Последняя никак не поддавалась. Мальчик упирался в кресло всем телом, но снаружи явно что-то мешало. Он отпустил ручки, подошёл к двери и навалился на неё изо всех сил. Она распахнулась, мальчика повело вперёд, он снова поскользнулся и взмахнул руками, пытаясь уцепиться за поручень. Но поймал чью-то ледяную руку – или, если быть точнее, его удачно ухватили в нужный момент.
– Ты по жизни такой неловкий? – Кай дёрнул его назад и тут же отпустил: кожа на ладони покраснела, точно от мороза.
– Нет, просто день такой, – Артём солнечно улыбнулся – пока ведь они не причинили друг другу неприятностей – и хотел продолжить разговор, но собеседника уже и след простыл. – Да куда ты…
Он вздохнул, пожал плечами и стал дожидаться, пока вынесут Марка, сбивая от скуки сосульки с поручней и размышляя:
«Если нельзя всем стать одинаковыми… То что, искать волшебную палочку?»
Он поднял ветку и стал размахивать ей, точно шпагой. Из Марка соперник сегодня никакой, значит, надо искать другое развлечение. Да и снег как раз липкий…
Через полчаса и пару ехидных комментариев Артём отошёл в сторону, оглядывая результат трудов. Снеговик получился откровенно жалкий: неровные кругляши, кое-как налепленные друг на друга, тающие на глазах, и морковка, которая вот-вот выпадет обратно.
– Может, попросить Кая? – Артём почесал нос, оглядываясь на Марка, который умудрялся доставать всех даже сидя в кресле. – Подморозить?
– Да что тебя тянет к этим уродцам? – тот нахмурился, кидая в ответ снежок. – Пусть лучше развалится.
– Перестань! – Артём загородил собой снеговика от обстрела: – Он этого не заслужил.
На площадке среди остальных знакомца не видно, возле воспитателя тоже никого, в группу он вернуться не мог. Да где же? Кажется, вопрос он задал вслух, потому что Марк снова фыркнул и лениво обронил:
– Небось, за холмом прячется, как они обычно делают.
Артём огляделся. Из холмов на территории садика разве что сугробы. Он прищурился, подумал о чём-то и уверенно пошёл к тому, что под окном: он бы и сам там спрятался.
– Нужна помощь! – Кай вздрогнул от жизнерадостного голоса над головой. – Обними снеговика, а?
Артёма снова молча оглядели, словно сомневаясь, в уме ли этот мальчик.
– Ну, правда! А я обниму тебя, если хочешь. Только варежки надену.
– Предлагаешь, – Кай наклонил голову, и гладкие волосы перетекли на плечо, – сделку?
– Я не знаю, – растерялся Артём, но тут же добавил: – Предлагаю играть! И дружить! – он решил не упускать шанс и сразу наладить хорошие отношения.
Кай медленно встал, отряхивая снег с колен, подумал и согласно кивнул:
– Идёт.
* * *
Артём встряхнул кисточку, и поверх светло-зелёного побега появилась россыпь белых точек. Пузатая оранжевая тыква украшала центральную стену, а её побеги расползлись по стенам рестобара.
– Годы идут – ничего не меняется, – за спиной раздался мягкий вкрадчивый глосс, знакомый до последней лениво растянутой гласной. – Снова сказка?
– Кай! – парень резко обернулся, пошатнувшись на верхней ступени стремянки. – Ты нормальный?!
На одном дыхании он спрыгнул вниз, откинул кисть в сторону и подбежал к другу, хватая за ткань футболки на груди и притягивая к себе:
– Я кого спрашиваю! Фея ты гадская! Год! Год ни слуху ни духу!
Друг, чья ледяная красота с годами раскрывалась сильнее и уже могла соперничать с бриллиантом, только насмешливо скалился, и Артём до зубовного скрежета мечтал пару раз ему врезать – чисто для души.
Будучи подростком, – да непростым, а фейским подменышем, – Кай на протяжении десятка лет стабильно раз в месяц сбегал из семьи. В маленьком городке каждая собака вела счёт, потому что Лиллиан Филд поднимала на уши весь город. Мальчишку ловили в часовне, под мостом, на кладбище, в лесу, на перекрёстке, в соседнем городе, у друзей, у врагов; особенно часто – за холмами и там, в фейском лабиринте – спасибо Артёму, который внутренним чутьём знал, где искать. Профилактической трёпки хватало ненадолго, а эксперт в таких вопросах – воспитатель Мелинор – разводил руками: любить и не отпускать; из мира фейри, если он туда доберётся, прежними не возвращаются.
Год назад искали три дня и три ночи. Ничего. Лиллиан титаническим усилием сама решилась попросить шерифа поиски прекратить, когда в доме нашлась короткая записка о том, что неугомонный подросток отправился покорять Благой Двор. Артём тогда не беспокоился, знал, что друг подаст весточку – недаром давным-давно была придумана их личная система связи! – но оказалось, зря.
И сейчас в голубых глазах напротив не было и капли раскаяния. Так бесит!
– Не сердись, – Кай провёл пальцами над руками друга, не касаясь, выпрямился и вздёрнул нос, чтобы казаться выше, самоуверенно фыркнул: – Ну, хочешь – ударь?
– Да толку, – Артём оттолкнул его от себя и отвернулся, нагнулся будто бы за кисточкой, да изо всех сил дёрнул рулон обоев, по которым топтался Кай. Тот с размаху шлёпнулся на задницу, и с холёной мордашки мигом слетела вся спесь. Артём пожалел, что смартфон где-то валяется, до того хотелось запечатлеть прекрасную картину.
– Ах, так! – Кай вскочил на ноги и бросился к другу. – Ну, погоди!
Артём уворачивался и прятался под столами, хохотал до боли в рёбрах и чувствовал, что ему всё равно, год прошёл или десять, – ведь для настоящей дружбы время – это ерунда.
Соус от гамбургера стекал с дощечки на стол и медленно подбирался к вороху бумаг, над которыми корпел Кай. Чертежи и пометки, сеть стрелочек, всевозможные подчёркивания и разноцветные закладки там и тут – диплом по Теории магии об особенностях генома межрасовых гибридов простым даже не казался. Однако Кай умудрился сделать из него немыслимую головоломку. Артём сидел рядом – до вечера ещё далеко, а из работы осталось натереть бокалы – и таскал у друга картофель фри, подбирая кусочками соус.
– Ты сам-то понял, что написал? – парень ткнул Кая под рёбра, зная, что тот до смерти боится щекотки. – Бред какой-то.
– Не мешай! – на него шикнули, зажав одной ладонью рот, чтобы тот слегка занемел, а карандашом в другой вычерчивая формулу.
Через пять минут приступ вдохновения отпустил Кая, и он снисходительно пояснил:
– Для профессоров в Академии можно и проще. А вот для фейской родни придётся извернуться!
Он отчётливо скрипнул зубами, вспоминая, вероятно, их недолгое знакомство. Артём до последнего не верил, что, по ощущениям Кая, он отсутствовал не год, а дня три от силы. И правда, он описывал их последнюю встречу настолько точно и подробно, как не помнил уже и сам парень. Будто она произошла на днях. Позавчера. Слова друга подтверждали и какие-то древние легенды, которые он сунул ему под нос, и даже сам Мел, захаживающий по вечерам в рестобар семьи Артёма. Два важных человека в жизни парня говорили об одном и том же: как не верить?
– З-зачем? – всё ещё отогревая губы горячим чаем, запоздало возмутился Артём. – Н-ну, серьёзно!
– Я хочу знать, кто я. Кроме злобного прозвища «недоделок», которым с порога окрестили меня эти упыри за четвертушку людской крови!
Парень отодвинул чашку, сел поближе, сжал ладонями плечи поверх серой толстовки, разворачивая миниатюрного друга к себе:
– Зачем? Ты – это ты.
Кай прищурился, щёлкнул языком и отвёл глаза. Вот бы и правда быть обычным человеком, как однажды мечтал его лучший друг. Не обязательно этим видом, просто одинаковым и полностью. Как было бы… легко. С друзьями, с родителями. С самим собой.
Он пересилил себя, выцарапывая из души детские обиды:
– Нелепый. Кому такой нужен?
– Мне. Этого мало?
Выпуск тринадцатого потока Академии спустя пару лет отмечали всем городом. Артём на правах такого же празднующего от работы отдыхал, но на правах хозяина с удовольствием намешивал коктейли однокурсникам. Работа руками нравилась ему намного больше, чем головой – над этим не уставал подшучивать Кай.
В рестобаре яблоку было негде упасть: под потолком зависали вампиры, за стойкой обосновались горгоны, а демоны предпочитали походить на людей и чинно – почти! – расположились за столиками вперемешку с ними.
– Ох, как будто в детский сад вернулся! – со стороны двери раздался весёлый голос Мелинора. – Я не ошибся дверью? – он слегка насмешливо полуобернулся ко входу. – Почти уверен, что мне померещился мышонок.
Артём на секунду прикрыл глаза ладонью, вспоминая наклейку на шкафчике и явно краснея ушами, но быстро взял себя в руки:
– Возможно, стоит добавить парочку!
Мужчина рассмеялся, оценив самоиронию. И выбрал местечко рядом с Каем, вокруг которого, по обыкновению, образовалась «мёртвая зона». Сам фейри тонко улыбнулся, раскручивая в голове слои обычного для воспитателя поступка: ненавязчивая защита и поддержка, толика заботы и с возрастом… да, эгоистическая возможность хотя бы на время укрыться от беспредельного внимания обожающих воспитанников в тени «ледяного мальчика». Кто бы мог его за это винить? Уж точно не Кай.
– И сколько сегодня вы получили пламенных объятий?
Мел благодарно кивнул Артёму, принимая из рук бокал и проводя пальцем по ледяной крошке по краю:
– Сбился со счёта.
С подростковых лет каждый – или почти каждый – воспитанник тайно или не очень заглядывался на ни капли не изменившегося за годы и десятилетия Мелинора; кого-то с возрастом отпускало, кого-то – нет. Впрочем, воспитатель правилам не изменял, и каждого держал на благожелательно вежливой, но строгой дистанции.
– Тёма, дай ещё два пива, – Марк перегнулся через стойку, отыскивая открывашку. – С нами не хочешь? – он нарочно понизил голос: – А то как-то нехорошо уделять внимание только ущербным.
– Действительно, нехорошо, – Кай положил руки на столешницу, и она моментально покрылась изморозью, намертво сцепив между собой дерево и ткань рубашки парня. – Как неловко вышло…
– Ах ты, недоделок! – Марк попытался выпутаться из рукавов, но Артём схватил его за футболку и шикнул:
– Перестань. Не перерос детский сад?
– Из нас двоих проблемы только у тебя, – неожиданно остыл Марк: – Однажды этой пакости надоест с тобой играть, и он уйдёт. Не ной потом, я предупредил.
– Записался поиграть в Мэри Поппинс? – ехидно ввернул Кай.
– Ну, всё! – Марк разодрал рубашку, сделал размашистый шаг к фейри, вскидывая кулак.
– Хватит! – Мелинор слегка нахмурился, навешивая между разошедшимися ребятами упругий щит.
Однако он не учёл мстительность всегда тихого Кая, который поднырнул снизу и всё же врезал по человечьей – но очень похожей на троллью! – морде. Артём перепрыгнул через стойку, кинувшись разнимать друзей. В потасовке они перевернули стол, разбили пару-другую стаканов и хорошенько приложились о мощный дубовый пол. Кая и Марка разняли вампиры: те без труда бы справились и с созданиями в сто раз крупнее.
Мел без всяких вступлений отвесил обоим подзатыльники и обернулся к сидящему на полу Артёму. Тут же наткнулся взглядом на осколок бокала, который впился в бедро парня; по полу уже расплывалась немаленьких размеров лужа:
– Твою мать! Дария, звони в скорую!
Мел подошёл к Марку, выдернув из шлеек ремень и, спустя десяток секунд, затянул его жгутом над раной Артёма. Кай вывернулся из цепких вампирских рук, падая рядом и прижимая ладони к ноге, надеясь, что холод немного отпугнёт боль. Он побледнел до синевы, глядя на кровь.
– Ты… умираешь? – Кай спросил шёпотом и как будто не понимая, что вообще сказал.
– Каждый день, – отшутился Артём, чувствуя себя отлично после заморозки конечности. – О, вот и скорая!
* * *
Посреди ночи раздалась трель звонка.
Артём вскинулся, резко выпав из сна, и недоумённо зашарил рукой под кроватью: книги, снова книги, – о, тарелка! – смартфон.
– Да? – Незнакомый номер пугал, как и ситуация в целом: где-то внутри появилось плохое предчувствие. – Слушаю.
– Прости, что так поздно. Или рано? – в трубке раздался голос Марка, и Артём понял, что номер был не совсем незнакомый – городской отдел полиции, где уже года три работал друг. – Точно, пять утра…
– Что случилось? – в горле пересохло, а сердце заполошно забилось в груди. – Родители?
– Нет! Отставить панику.
Марк замялся, будто подбирая слова. На том конце трубки что-то зашуршало, раздался щелчок кофейного аппарата, звякнула ложка. Артём заставил себя ослабить хватку на смартфоне.
– Кай.
И снова молчание, будто бы оно могло ответить на все вопросы.
– Марк, я не читаю мысли! Что – Кай?!
– Да в душе не разумею, что он такое! – огрызнулся друг. – Прости, я сам ничего не понимаю.
Через пятнадцать минут Артём одновременно пытался влезть в джинсы и натянуть толстовку, обдумывая рассказ Марка.
Тот, будучи сегодня дежурным, выдвинулся на звонок старушки, которая жила по соседству с домом Мелинора. Она уверяла, что видела – как можно в ночи да без очков что-то увидеть? – будто в дом воспитателя пытается кто-то пробраться. Бредни или нет, а проверить пришлось. И – вот так удивление! – на месте Марк действительно поймал за шиворот ледяного засранца. Фейри вывалился из кустов, сжимая в руках какой-то древний ножик, не стал сопротивляться и чинно направил стопы в машину, даже руки за спиной держал. Из дома Мела или нет? Свидетелей нет, ломиться среди ночи в дом просто так – глупо. Марк доставил его в отдел, начал допрос, а тот взял и упёрся рогом, что без Артёма и слова не скажет.
«В такой суматохе обычно и происходит что-то неожиданное», – Артём запыхался, пока добежал до центрального отделения. – «Кай последний раз приходил… ну да, пару лет назад. Чудовище».
В отделе над столом Марка бил яркий свет, а в клетке стоял Кай. Артём закатил глаза; уж кому как не полицейским знать, что фейри не выносят железо, хоть бы стул предложил.
– Вот ты мне скажи, он прикалывается или нет? – Марк опёрся на стол, пока за решёткой фейри скалился своей самой поганой улыбкой. – Спереть какой-то ножик у единственного человека в городе, который отдал бы просто так!
– Ну-ну, – фыркнул Кай. – После часовой лекции и настоятельных просьб обратиться за помощью – это не «просто так».
– За помощью? – до этой фразы Артём улыбался: вредный лучший друг за решёткой – потешное зрелище. – Что случилось?
Кай дёрнул плечом:
– Да ничего.
Марк глянул на часы и достал ключи из ящика:
– Идеи есть? Мне вот не улыбается оформлять его весь день по правилам. К Мелу ехать рановато… Сгоняем за кофе, посидим в парке и потащим его с повинной? Заявление писать не будет – зуб даю, а может и поможет голову этому подлечить.
– Может, я ещё не проснулся и не соображаю, но вроде план неплох.
В машине Артём укутался по самый нос в плед и задумчиво рассматривал нож в пластиковом пакете: из цельного прозрачного камня, мутно-белый, с рельефной ручкой. Похож на ритуальный. С вязью рун об избавлении от чего-то. Куда Кай успел вляпаться за пару лет? Или опять был у своих… что тогда, за неделю?
– Только не в парк, там же с утра толпа людей и всяких прочих, – картинно застонал Кай на заднем сиденье – до сих пор в наручниках; Марк хмыкнул, но не даже не подумал снять. Застегнул их поверх рукавов – и то ладно.
– Куда? – парень проигнорировал фейри, но обратился к Артёму, признавая, что доля правды в словах есть.
– Мм. Давай к холмам, там по жизни никто не ошивается…
– Кроме долбанутых. Понял, еду.
Под колёсами приятно шуршал гравий. Артём открыл окно, глотая свежий воздух, который холодил щёки. И помогал не заснуть обратно, чего уж.
В тени холма небо казалось совсем чёрным, хотя на востоке уже намечалась серая полоса. Артём намётанным глазом нашёл основание – точку, от которой все фейри переходят в лабиринт, а уже оттуда, если повезёт, в мир Под Холмом. Он задумался над тем, как объяснить ночное приключение Мелинору, и пропустил момент, когда позади раздался звук упавшего на землю тела. Глухой безнадежный звук. Страшный. Он оцепенел, прислушиваясь ко всякому движению.
– Не трясись, – Кай подошёл ближе и, видимо, приподнялся на цыпочки, чтобы дунуть в ухо, – через пятнадцать минут разморозится.
– Что. Ты. Делаешь? – он развернулся, отыскивая взглядом Марка: тот и правда двигал глазами и всячески показывал, что живой. – Кай?
– Жертвоприношение?
Фейри холодно рассмеялся, попытавшись отобрать у Артёма нож. Парень отступил назад, хмурясь. Театр абсурда продолжал феерическое выступление. Сегодня что-то пошло не так, и он твёрдо намерен вытряхнуть из поганца ответы.
– Фигня, – он спрятал нож за спину, вглядываясь в эмоции на лице Кая. – Вам они ни к чему.
– Да не такие, – Кай поморщился, глянув на полицейского, – кому он нужен.
– А кто тебе нужен?
Их взгляды пересеклись, и Артём понял, что сейчас услышит то, что не хочет.
– Ты.
Кай плавно подходил ближе: медленно, чтобы не спугнуть, но неотвратимо, показывая, что убегать бесполезно. Он ничем не отличался от себя прежнего: та же мимика, те же движения, та же одежда. И вместе с тем, это был уже не совсем Кай. В голове Артёма пронеслась давняя фраза Мелинора «из мира Под Холмом прежними не возвращаются». Фейри давил взглядом, и Артём, обмирая от ужаса, взмахнул рукой с зажатым ножом – просто так, не нападая, желая перерезать натянувшуюся между ними напряженность. Давая понять, что друг загнал его в угол.
На удивление, Кай не стал выхватывать нож – напротив, подставился под него, и на бедре в мгновение ока ярко заалел порез.
– А ты боялся, – он тут же остановился, задумчиво надавливая на края раны и выпуская больше крови. – Вечно придумываешь ужасы.
– Ты нормальный?! – Артём откинул нож, сгребая Кая за грудки и встряхивая. – Захотел походить на злобных родственничков?
– Да, – фейри одёрнул руки, чтобы не прикасаться к другу, и покачнулся на носочках, намекая, что неудобно. – Захотел избавиться от четвертушки людской крови. Лучший друг. Пырнуть специальным ножиком. Не я придумал, просто такой уж у Мела завалялся.
– Зачем? – Артём встряхнул его ещё раз. – Вываливай беды из башки!
– Потому что ты умираешь! – Кай неожиданно толкнул его от себя, одёрнул футболку и поморщился, накрывая рану, по которой прыгали синие искры, ладонью. – А кроме тебя я тут для всех… недоделок, – он зло глянул на Марка. – Я налажу отношения там, – он встряхнул головой и взял себя в руки, – и буду возвращаться к тебе, пока… ну… а потом уже всё равно.
– Кто тебе сказал, что без частички себя ты захочешь возвращаться?
Артём почувствовал, что день ещё не начался, а он очень устал. Опустился на землю, прислоняясь спиной к стволу ближайшего дерева и вытягивая ноги. От земли шёл холод, но парень слишком устал, чтобы менять положение.
– Конечно, захочу – Кай поглядел на него привычным взглядом «в уме ли ты, мальчик?». – У нас же с тобой сделка на дружбу.
– А если я захочу её разорвать? – Артём потёр переносицу: он помнил про тот детский эпизод, но не думал, что его вот так сразу возьмут в оборот контрактом. Кто с кем пытался дружить? И кто кого поймал?
– Тогда… я просто уйду. Просто. Совсем. Без фейских пакостей, честно.
Искры из раны сыпались на землю, и под ногами Кая образовался водоворот. Он молчал. Синие отблески играли на одежде, в светлых волосах, на коже проступали вены. И с каждой новой секундой от Кая отделялась и исчезала какая-то частичка, неуловимая, невидимая. Артём чуял это нутром и не знал, что ответить. В груди копилась и горела обида, разочарование, горечь.
Он закрыл глаза, зажмурился, чувствуя, как в уголках глаз скапливаются слёзы, и, запнувшись, ответил:
– Тогда… уходи.
– Спасибо, смертный.
Чужой холодный голос. Одно дуновение воздуха, и от фейри не осталось и следа. Артём смутно надеялся, что однажды Кай вернётся без обязательства в виде сделки, но понимал в глубине души, что нет, этому не бывать. Это уже не его друг.
Спустя пару минут рядом опустился Марк, дрожа, как осиновый лист, чертыхаясь и потирая руки друг о друга. Чуть погодя щёлкнул зажигалкой, затянулся сам и сунул Артёму в руки сигарету. Парень первый раз глубоко вдохнул дым и закашлялся, смахивая слёзы.
На горизонте показался край солнца.
Утро прошло в полной тишине.
Рассказ-участник литературного конкурса «Необычный друг или Дверь в лето» на Синем сайте.
Опубликован на Синем сайте и в сборнике «Мой необычный друг»
Не пропустите новые публикации, подписывайтесь на наш канал, оставляйте отзывы, ставьте палец вверх – вместе интереснее!
Приносите своё творчество на Синий Сайт! Самые интересные работы познают Дзен и, возможно, попадут в новый сборник.
#вероника князева #фантастический рассказ #что почитать #Наши авторы