Продолжение записок о здоровье. Но хочется, прежде всего, пояснить читателям – отчего я выбрал именно такой порядок изложения. В середине восьмидесятых мне удалось прочесть роман «Стечение сложных обстоятельств» замечательного писателя Юрия Петровича Власова. Тяжелоатлет и человек откровенно поведал о своих болезнях, лихорадках и депрессиях. И прочих трахомах, коих интернет нашел аж 900 штук в ответ на запрос – синонимы на слово «болезнь».
Главным достоинством книги, несмотря на все ужас-ужасные страсти, был рассказ о пути к победе над собой, над болезнями и самыми разными обстоятельствами. Любой читатель сразу чувствовал себя героем. Каждый первый был готов бежать, свершать, преодолевать и создавать. Сила печатного слова.
Итак, мне 25, за плечами (в прямом смысле) перелом позвоночника и потому гордая осанка. Чем выше задран подбородок, тем сильнее напряжены мышцы спины, тем легче позвоночнику. Дозволяется или стоять (недолго) или лежать. Сидеть как можно реже, именно поэтому я не знаю о чем фильм «Осенний марафон». Две серии, батенька, это не для нас.
Время идет, компрессионный перелом постепенно превращается в очаг отложения солей, уже можно слушать лекции (академ закончился, и года не прошло) и подумывать о дальнейшей своей судьбе. Как говаривала одна моя знакомая Наташа Н. – «бесперспективняк», прежде чем произносить, потренируйтесь перед зеркалом, ибо нужно еще и лицо настроить соответствующе.
У меня тогда было пять рублей и 20 копеек, были они не лишними, но были. Как раз столько стоила доска чертежная, ныне доска чертежная деревянная (щит для черчения) 1000х750х20 мм, стоимостью 2385,9 рублей. Ой, как интересно! А, что если одно разделить на другое, получится 458, 83 раза.
А теперь, внимание, делим текущую пенсию на разы получаем мою как бы советскую пенсию в 27 руб. 73 коп. Таки ой, чем да. Прямо Мельман-Минкин в МК. Их тема. А я не писал, вы не читали.
Было, значит, 5 рублей, стал щит деревянный, который я положил под панцирную сетку кровати, образуя твердое ложе. С него, непоколебимого, началось мое восхождение к вершинам хорошего самочувствия. Сильного и настоящего.
Сначала я посетил пару игр футбольного клуба «Крылья Советов». В ту суровую пору клуб пребывал во второй лиге второй зоне. На трибунах стадиона, самого настоящего, из железобетона и деревянных скамеек, насчитывалось конкретное число болельщиков, причем футболистов было больше. Тем не менее, болельщики дружно орали: «Самый прыткий, самый быстрый наш защитник Коля Быткин!» Быткин ловко отбивал мячи своей блестящей лысиной, срывая аплодисменты поклонников. Самое удивительное, игра мне очень понравилась. Футбол, он такой.
Тут, в самую летнюю пору, недалеко от дома, через дорогу, обнаружился густой лес. Во-от с такой широкой дорожкой, что на ней свободно разъехались бы два всадника. Вначале я определил длину пути на замкнутом маршруте. 4834 метра. Я измерял расстояние ногами, тьфу ты, шагами. А шаги делал ногами.
123 моих спокойных шага равны ста ихним метрам. Ихние это французские, любой советский шестиклассник объяснит, почему так.
Начал я с дистанции в 400 метров, боялся за сердце, вроде оно стучало по канону, но я знал, где оно находится. А это неправильно, здоровый внутренний орган свое местоположение тщательно скрывает.
Потихоньку пошло, 800 метров, один круг. Когда было дождливо, и дорожка становилась скользкой, я уходил на стадион, тот самый, где пинал мячик Коля Быткин. Над северной трибуной красовался лозунг – «Коммунизм победит!». Не «Крылья Советов», нет, коммунизм. Наверно, поэтому, «крылышки» сидели глубоко во второй зоне до самого капитализма. В других республиках остались «Кайрат», « Пахтакор», «Нефтчи», «Нистру» и далее. Тогда и вспомнили про «Крылья Советов».
Я все наращивал дистанцию, крутил и крутил круги по стадиону. Черт его знает, до какого левела я добегался, контрольного «кролика» ведь не было совсем. Тем временем пришла зима, и, однажды, мне пришло в голову – а не пробежаться ли по стадиону топлесс, безверха то есть. Прошло все замечательно, лохматость, конечно, не повысилась, а повысился аппетит. Раньше я уважал соленое сало, но теперь стал его жрать. День прошел в сытости, второй, организму все мало, норовит про запас, вдруг завтра опять на мороз.
Дедушка работал счетоводом в совхозе, мама – бухгалтером в автоколонне, я учился в 113 группе на специализации «расчет самолета на прочность». Династия. Именно поэтому, надо думать, я завел гроссбух из общей тетради в 48 страниц, да и писал туда все достижения. Скорость, например, была от 10 до 13 км/час. Медленно, да, но я и не велосипед, не кручу педали, понимаешь, а своими собственными ногами каждый шаг хожу (Стиллавин, ей богу, Стиллавин).
Добегался, 8 километров теперь норма. А на пятом курсе, весной сделал тридцать. Через полмесяца решил повторить, в процессе замахнулся на марафон. Бегу я себе, начался дождь, бегу, кончился дождь. Группы гуляющих так и лезут под ноги. Бегу, уворачиваюсь. Встретилась черная собака, большая, с двумя взрослыми дядями. Гавкнула лениво, исполняя долг. На следующем круге опять мы встретились, большая черная собака презрительно отвернулась. На третьем круге взрослые дяди сказали псу:
- Смотри, бежит, тебе тоже полезно было бы.
Пес сконфузился.
Нет, марафон я не пробежал, 39 километров как с куста.
Тут пришел месяц май и пятый курс поехал на военные сборы.
А в это время начальник военной части, бывший полковник, получил звание генерал-майора. По такому случаю организовался парад. На тренировках, когда мы готовились колоннами прошагать мимо трибуны, наши сержанты, которые служили в настоящих войсках, единогласно затолкали меня в середину строя, ибо походка у меня была кривой и неравномерной. Надо меньше бегать, бегать надо меньше.
Еще я с удовольствием стал просыпаться по утрам и тут же мерить пульс. Однажды насчитал 48 ударов за минуту, хотелось сделать 36 (я читал, были такие люди), но тут Сергей увлек меня совсем не туда.