Дама мечтала пожить для себя. Что значит, для себя? Это жить без обязанностей по отношению к другому. Например, дети выросли. И обязанностей нет.
Затем – конечно, свобода от обязанности ходить на работу. Тот есть пенсия. Вот – по сути – две составляющие «пожить для себя». Она понимала, что не надо хватать звезд с неба. Например, мечтать о поездках к морю или в санатории. Или путешествие на теплоходе-пароходе по Волге. Можно, конечно, мечтать. Есть же вещи недостижимые, о которых даже думать нельзя. О круизе на корабле – кругосветное путешествие – об этом мечтать нельзя. Или об островах, на которых настоящий рай. Нельзя. Иначе умом тронешься.
А вот быть предоставленным себе – это можно. Это всегда пожалуйста. Сидеть в своем углу и гулять по улице вокруг своего угла - это пожалуйста.
И вот она оформила пенсию. Прожила свободным человеком примерно месяц. Но тут вдруг оказия случилась: старая мать похудела и сгорбилась. Силы потеряла. Разум есть – а сил нет.
Что делать?
И женщина начала посещать ее каждый день. Прежде всего, магазины. Мусор вынести и прочее. Ситуация стала осложняться. То есть у матери начали происходить нехорошие процессы в психике: обиды на пустом месте. Ранимость.
Это значит, что с ней необходимо сидеть. Разговаривать и общаться. Каждый день. Никуда не уйдешь. Никуда не уедешь.
Так прошло лет восемь. Женщина не могла съездить даже на одну ночь – к друзьям в деревню. Потому что нельзя. Невозможно оставить. Она ничего не могла. Одно и то же.
Настроение было странным. Половина сознания понимает: да, это моя мама. Она беспомощна. Ее нельзя оставлять. И она никому не нужна. Ей нужно физически помогать – то есть ухаживать. Ей нужно психологически помогать – общаться, успокаивать, создавать условия, в которых не было бы беспокойства.
А вторая половина: мне шестьдесят восемь. Много ли осталось? И я более или менее «нормальные» годы проведу около больной матери. Чьи годы уходят? Мои годы уходят.
И еще грешные мысли: мать может прожить лет пять. Может, и больше. Думала: эта жизнь матери не в радость. И мне не в радость. Я прикована к ней, я привязана.
В дом старости не сдашь: жалко. Совесть, душа не позволят. А нормальный дом старости – дорого. Это как круиз на лайнере по морям-океанам.
Нужно терпеть.
Прошло время.
Мать упала и сломала шейку бедра. Прооперировали. И привезли домой. Что это значит? Это значит, что женщине пришлось жить у матери. Никуда не уйдешь.
Про положение лежачего рассказывать не надо. И про положение привязанного к лежачему тоже рассказывать не надо. Одно слово: ужасно!
И вот тогда она возроптала! В душу пришел гнев. За что мне такое? Почему я должна терпеть? Ведь, я извиняюсь, матери отравы не предложишь.
Мать лежит. У нее почти ясное сознание. И она, безусловно, страдает. И дочь страдает.
Наступил момент безысходности. Она вдруг подумала, что ее жизнь ничем не лучше жизни лежащей матери. Что они обе обречены на муки и на страдания.
Сходила в церковь, но там, вы знаете, одно говорят, что Бог послал испытание, что это крест и прочее. И она думала: неужели Бог такой жестокий? Зачем испытание? Мука такая – зачем? Взял бы и просто отобрал жизнь. А еще там посоветовали любить. Безмерно любить того, кто лежит. А она думала: почему они решили, что я ее не люблю? Но ведь от этого муки не ослабляются. Ад, настоящий ад.
Тогда ее существование стало еще горше. Еще тяжелее. Почувствовала, что возненавидела и мать, и Бога.
В глазах свинцовая тяжесть. Так бывает у привязанных пленников. И свинцовая тяжесть на сердце.
Еще прошло время. Идет по улице. Глаза смотрят в землю. Говорит, что от свинцовой тяжести освободилась. И от раздражения освободилась. Негодование уже не вскипает, не тревожит.
А как жить? Спокойно и методично сосредоточиться на обязанностях. Утром делаю это, в обед – то, вечером снова это. Тупо ходить, помогать, ухаживать. И не думать. Она говорит: думать не надо. И мечтать о себе не надо. Как о круизе вокруг света. Как о вилле на берегу райского острова. Потому что нельзя. Потому что свихнешься. Тебе дано только то, что тебе дано.
И пришло спокойствие. Спокойствие страшное. Но все-таки спокойствие.