К этой теме очень сложно подступаться: ее не хочется трогать, про нее не хочется писать. Она, как это модно сейчас говорить, слишком долго была табуирована, и до сих пор многие, произнося вслух слово «рак», обязательно добавляют «не дай бог» или «тьфу-тьфу»
Да, я тоже боюсь заболеть. И да, я знаю, почему я боюсь
Заболеть неизлечимой болезнью — это значит стать беспомощной и напуганной девочкой, от которой больше ничего не зависит. Заболеть неизлечимой болезнью — значит терпеть сочувственные взгляды и фальшивое «все будет хорошо» от каждого, кто узнает о твоей болезни. Заболеть неизлечимой болезнью — значит не знать, когда будет конец, и жить с осознанием, что он может наступить в любой момент.
Этот страх иррационален, он не поддается контролю. Еще вчера я могла смеяться с друзьями и говорить: «В конце концов, мы никогда не знаем, когда и как все закончится: вон может кирпич на голову упасть, и все», а сегодня уже бегу делать биопсию обычной родинки на руке, которую раньше не замечала.
Некоторые спасаются псевдо-научными рекомендациями, коих в сети просто немеряно. Там и настойка полыни, и капустные листы, и укроп-чай, и «поплевать через правое плечо поздно ночью на кладбище», и прочий набор бессмысленных самоутешающих ритуалов.
Кто-то идет другим путем, покупает себе дорогую медстраховку и бесконечно обследуется: МРТ всего, чего только можно, КТ всего остального, и так далее.
Если это помогает — отлично, я только за. Мне не помогло
В последнее время я много думаю не о том, как страшно узнать страшный диагноз (простите за тавтологию, но здесь она оказалась уместна), а о том, как бы утешить и успокоить ту маленькую девочку, которая боится, и которой не помогут ни МРТ с КТ, ни настойка полыни.
Ведь боится-то во мне именно она: беззащитная, одинокая, напуганная. Для нее слово «рак» — это не синоним слова «смерть», а скорее синоним фразы «ужас, которому нет конца». Она не хочет жить в атмосфере этого ужаса, не хочет ждать конца как избавления для себя и близких, она хочет, чтобы все это закончилось, чтобы этот конец уже наступил, и жизнь стала снова легкой и радостной.
И я утешаю ее. Каждый день, постоянно, — когда есть минутка, когда страх оживает и показывает зубы, я утешаю ее. Я говорю ей, что буду рядом, что все ТО закончилось, что ужаса без конца не бывает, и переживать этот ужас в одиночестве не придется. Я напоминаю ей, что рядом есть близкие и любимые, что на них можно опираться, что их тепло и поддержка — они есть прямо сейчас, и их никто никогда не отберет.
И девочка успокаивается. И перестает бояться.