Только оставив что-то позади, можно пойти вперёд.
Но психика сопротивляется переменам, даже если они обещают избавить от страдания.
Даже на пути к светлому будущему нам «немного грустно» отказаться от того, что есть сейчас.
Надо дать себе погрустить, и оплакать уходящее. Это необходимо, чтобы адаптироваться к изменениям.
Мы не даём себе прожить горечь утраты.
Прожить - не значит выть на луну. Это значит разрешить себе чувствовать. Тоску, грусть, печаль.
Мы переключаемся, отвлекаемся, забываем. Лишь бы не опуститься на дно горя, не ощутить его.
А горевание дано нам для того, чтобы не переживать утрату заново, как в первый раз.
Люди часто думают об утрате в контексте смерти, тогда как вся наша жизнь - череда потерь и перемен.
Если слово утрата - негативное, то скорее всего эта тема для вас - табу. Так было в семье и так вы ощущаете сейчас.
Мы утрачиваем безопасность утробы, постепенно теряем телесную связь с матерью, обретая самостоятельность.
Переживаем утрату сломавшихся игрушек, разочаровываемся во всемогуществе родителей.
Взрослея, теряем интересы, предпочтения, ценности и приобретаем новые.
Разлуки, расставания, потери близких... жизненный путь идёт от одной утраты к другой.
Теперь в моей жизни не будет любимой кружки (даже если сразу купили новую), этого пути на работу (даже если мечтали давно уволиться), этого вида из окна. Общения с подругой, доверия к бывшему мужу, закрытого бизнеса и бабушкиных булочек.
Теперь я продолжаю свой путь без этого.
У психики есть варианты обработки утраты - горевание или формирование травм.
Травмы - это переживания, которые не нашли выхода. Когда горевание обесценилось и его не удалось прожить.
Горе маленького человека по потерянной игрушке такое же настоящее, как и горе взрослого по расставанию с любимым человеком.
После прожитого горя утраты на месте раны образуется шрам. Да, это было, шрам напоминает о том событии, он может болеть, но вы знаете где он и бережёте это место.
При непрожитом горе - как будто осколки разорвавшейся внутри бомбы разлетелись и засели в разных частях тела. Их не видно и они болят, когда захотят.