Я наткнулся на эти заметки, когда разбирал семейный архив. Сейчас уже сложно точно сказать кому они принадлежали. Возможно двоюродной сестре отца. Хотя о ней мало что известно.
Большая часть страниц раскрошилась, какие-то съела плесень, но то что я прочитал показалась мне интересным. Отчего я и решил скопировать их. Возможно поездка в загородный дом прольет свет на эти события. Возможно нет.
Я слышал там хранится фамильная библиотека, которую пополняло каждое новое поколение. Какова ее цель и что там хранится я не знаю. Но постараюсь выяснить.
***
(Заметки на тетрадных листах, выполнены красивым витиеватым почерком)
Ну вот и я теперь веду дневник!
Теперь то уж я все про всех напишу. Да-да.
Еще и прочитаю все, что оставила бабушка. А прочитать придется много, если хочу разобраться в чем тут дело. А я хочу.
***
В детстве я любила гостить у бабушки. Целыми днями я ползала по коврам, сидела под стульями или пряталась под столом.
Мне нравился запах, что стоял у нее в квартире: что-то таинственное и ветхое как само время. Так пахнут пожелтевшие страницы книг в старых хранилищах, так пахнут чердаки и поблекшие фотографии. А для меня это был запах воспоминаний.
Теперь же это запах моей жизни.
***
Сколько себя помню, к бабушке постоянно приходили гости. Много гостей.
Я сидела и смотрела из-под стола, как люди подходят и шепчут ей на ухо. Она часто кивала и продолжала писать. Она всегда что-то писала. Стопки тетрадей теснились у нее на столе, соперничая с древними фолиантами и современными книгами. Бабушка то и дело заглядывала в одну из них через лупу, листала страницы, хмыкала и возвращалась к заметкам.
Можно подумать, что моя бабушка известный автор, ученый или критик, да только, когда я выросла не нашла ни одной ее книги. А я искала.
***
Маме не нравилось, когда я рассказывала ей про бабушкиных гостей.
– Не выдумывай, – говорила она, – это наверно курьер.
Но было видно, что мама встревожена. Сама знала, что никакой это не курьер.
Курьеры и правда порой приходили, оставляя возле двери коробки с книгами. Могли постучать в дверь если там что-то ценное. Тогда бабушка приоткрывала щель, куда они пыхтя протискивали пакет, но в квартиру она никого не пускала. Никого кроме меня!
Бабушка была настоящим отшельником. Разве что пещерой ей служила квартира, которая на самом деле была огромной (и пыльной) библиотекой. Точнее – частью библиотеки. Остальное хранилось за городом.
Широкие полки уходили под потолок, оставляя узкие проходы между стеллажами. Отчего квартира напоминала лабиринт, где я могла заблудиться и представить, что кто-нибудь через много лет раскопает тут мой скелет. Раскопает из-под завала книг. Вот будет находка!
Библиотека все пополнялась и пополнялась. Даже подоконники уже были наполовину забиты книгами. С улицы можно было увидеть ряды корешков через окно, точно бабушка строила баррикады. И в каком-то роде так оно и было. Она отгораживала себя от мира как средневековый монах, год за годом, книга за книгой.
Но никто кроме меня эту библиотеку не видел. Потому как даже маму она на порог не пускала. Отчего дочь злилась, обижалась, устраивала ссоры, но поделать ничего не могла.
И все же я не врала: гостей я своими глазами видела. Были они. И было их много.
А как-то они увидели меня. Сама не поняла, как это произошло, ведь я так хорошо всегда пряталась.
***
Однажды бабушка как всегда сидела и писала заметки. Приходили-уходили люди, шелестели страницы книг, а бабушка бормотала, обдумывая только ей понятные вещи. Но вот мужичок в черном сюртуке и смешной шляпе (этакий котелок на голове) возник у ее стола с очередным срочным делом. Он тихо шептал что-то бабушке на ухо. Но она лишь отмахнулась.
– Подумаешь, – изрекла она и потянулась за какой-то редкой книгой на краю стола.
И тут он посмотрел прямо под стол, где я пряталась, и что-то ей сказал.
– Не уж то, – бабушка удивленно подняла голову, но больше ничего не сказала.
Мужчина закивал. А затем улыбнулся и подмигнул мне. Я даже забыла, как дышать. Уж очень мне его взгляд не понравился.
А когда он ушел, бабушка тяжело вздохнула и подозвала меня к себе.
– Раз они тебя видят, – устало сказала она, – то и к тебе приходить будут, когда уйду.
О том куда это она собралась я тогда не спросила. А бабушка даже расстроилась после этого мужичка. Сказала, что ни разу и не думала кого ей пришлют на замену. И как это все будет проходить. А оно вон как выходит: уже прислали.
– Но тут уж ничего не попишешь, – пожевав губу, вздохнула она, – но ты на гостей не отвлекайся. Уж им только уши подставь: ввек не отстанут тогда. Не отвлекайся.
Но я никаких гостей не хотела. Мне знаете ли и одной тут очень нравилось под столом сидеть. А там и вовсе с каждым годом все меньше места становилось. Я так бабушке и сказала, зачем мне гости? Она разве что усмехнулась и вернулась к работе.
***
Бабушка была серьезным человеком и времени зря не теряла. Порой она делала короткие звонки на разные номера. И было видно, что люди к ней прислушиваются. Ее уважали. И может даже побаивались.
По крайне мере мне нравилось думать, что моя бабушка важная персона. Этакий тайный агент. А может член теневого правительства. И чем только моя голова в детстве была забита. А ведь чем-то интересным.
Чаще всего это были короткие, только ей понятные телефонные разговоры, даже предупреждения:
– Да, верно, в девятом часу. Да, размоет, – она тыкала пальцем в записи и вздыхала, – ну я то откуда знаю? Мое дело предупредить, а там как знаете.
А затем добавляла.
– И про документы… Да, про документы не забудьте. Думаю вы поняли где искать, – тут ее голос всегда становился вкрадчивым, а глаза горели как у кота, – да, в вашем старом архиве. Ну, а зачем они вам? Вот. Рассчитываю на вашу порядочность.
И клала трубку.
Мне кажется в тот раз они обсуждали аварию на дамбе. Возможно бабушка как-то вычислила что опоры не выдержат. А они конечно не выдержали и это могло вылиться в целую катастрофу. Но еще за неделю людей успели эвакуировать. И даже организовали команду по устранению бреши. Особо этот момент в прессе не обсуждался.
***
А однажды к ней пришла женщина в черном. Строгое платье, суровое лицо. Чем-то похожа на нашу родню. Всех знаете ли не упомнишь. Так могла выглядеть моя прапрабабка, а может прабабка. Да только у нас никаких фотографий не осталось, чтобы это подтвердить. Но я знаю, что это кто-то из них.
Женщина нерешительно задержалась на пороге. Что-то грустное было в том как она смотрела. Она обвела взглядом комнату, будто вспоминала. Вздохнула, когда взгляд остановился на корпящей за книгами бабушкой, и подошла к столу.
Это был единственный раз, когда я видела, как бабушка плачет. Та женщина что-то нежно шептала ей на ухо, точно ребенка утешала.
– Но она ведь еще и не пожила толком! – воскликнула бабушка.
Глаза у нее были мокрые, а голос дрожал.
– Она ведь добрая… заботливая… не то что я.
Мне стало ее жалко, но из-под стола я выбираться побоялась. Кажется бабушка какое-то время спорила с женщиной приглушенным голосом, будто хотела доказать что-то. Но гостья лишь покачала головой, и взгляд у бабушки ожесточился. Она хмуро кивнула и отвернулась. А вскоре уже шуршали страницы книг, скрипел карандаш, и лишь тихое шмыганье напоминало о прошедшей беседе.
***
Тогда я еще не знала, что грядет долгая зима. Маленькая еще была, глупая.
А зима пришла и умерла мама. Умерла внезапно и быстро. Я даже ничего толком понять не сумела.
Все утро за окном падал снег, а небо было серое и пустое. К нам без конца ходили какие-то люди. Сначала врачи – их я узнала, все в белых халатах – затем соседи. Все они хотели поговорить с отцом. Но было видно, что он никого не слушает. Точнее не может услышать. Его взгляд стал как у бабушки – так смотрят совы в темноту, когда их позвала ночь. Прислушиваются, и кажется, что душа их улетела далеко-далеко, на ту сторону Луны. Все остальное не важно. Все остальное – суета.
Когда стемнело пришла бабушка. Представляю, чего ей стоило переступить за порог. Она уже много лет не покидала свою квартиру.
Даже продукты ей я приносила. Я была её «красной шапочкой», и мама каждый день собирала меня в дорогу. С той разницей, что никаких пирожков я бабушке не носила. А носила какие-то каши да супы. Мама неустанно готовила их на кухне, точно алхимик, добавляя туда травы и витамины. И кроме бабули никто эти супы есть не отважился бы. Так странно они пахли и выглядели. А ей они вроде даже как нравились.
Последние недели бабуля и вовсе нахваливала их как могла. Писала маме записки с благодарностью. Вспоминала что-то из ее детства. И меня очень хвалила. Так что мама даже стала меньше на нее обижаться.
А затем мамы не стало. И тогда суповая обязанность легла на нас с отцом. А повара мы были скверные. Но бабушка и слова нам не сказала. Просто ела то что я ей приносила и говорила спасибо.
***
Я никогда не видела папу и бабушку вместе. Мне даже казалось они не знакомы. Но в тот день она утешала его как сына.
Больше я ничего не помню о той зиме. Хотя и пыталась все восстановить в памяти.
Разве что… зеркала занавесили и в квартире сразу стало темно. Порой я слышала шепот и выходила в коридор. Один раз даже заглянула под простыню, но сразу убежала. Что-то темное клубилось за стеклом, а стоило приподнять ткань, набросилось на меня тараща множество глаз.
До сих пор по ночам я порой слышу шелест крыльев и понимаю, что оно все еще там – за зеркалами. Хотя больше я его ни разу не видела. И не хочу.
***
Я отправила зеркало в загородный дом. Там все равно никто не живет. Думаю, там ему самое место, среди пыли и крыс. Может повезет и его даже разобьют по дороге. Но что-то я сомневаюсь. Есть такие вещи, которые будто ждут своего часа. А ждать они могут долго.
***
Бабушка была права.
Когда она умерла я пришла в её дом, поднялась по ступеням и открыла старую дверь.
На меня пахнуло тайнами и древностью. А еще кто-то из соседей явно жарил лук. Терпеть не могу этот запах. Так что я сразу открыла форточку. Точнее сразу после того, как дотянулась к ней через гору книг на подоконнике.
Они тут были везде: на стеллажах, диванах и столиках. В гостиной бурой медузой болтался абажур. Я качнула его и почувствовала на пальцах пыль. Уборкой бабушка никогда не грешила. И в детстве у меня даже как-то появилась сыпь, но быстро пропала, стоило начать бывать тут чаще. Видимо привыкла. А может пыль приняла меня за свою, как когда-то бабушку.
Я уверенно направилась к столу. Зажгла лампу и пододвинула к себе тетрадь. Она так и лежала раскрытой со дня похорон.
Скрипнул порог, и я обернулась. Почему-то я даже не удивилась, увидев ее. Кивнула. С последней нашей встречи она мало изменилась. Разве что силуэт стал резче, будто кто-то обвел ее грифельным контуром.
Она по традиции вздохнула. И вздохнула я. Потому как уже соскучилась. Бабушка понимающе улыбнулась, но сказала, что ее ждет большая дорога. Слишком уж она засиделась.
Спросила не приходил ли кто. Но я лишь покачала головой. Сказала, что она первая.
Как всегда, она советовала мне не отвлекаться на всех этих мертвецов. Потому как мертвые постоянно чего-то хотят, все то им беспокойно. Они приходят и просят послать письмо, позвонить, рассказывают о жизни. Но с ними нужно держать ухо востро и не давать на себя наседать. Им всегда хочется сделать мир лучше, предупредить об опасности, расставить точки над «i». Им кажется мир несправедлив, им кажется миром завладел дьявол.
Тут мои глаза широко распахнулись.
«Дьявол?», – хотела переспросить я, но бабушка уже принялась наставлять.
– Смотри сама, – говорила она, – но не забывайся. Наше дело слушать и продолжать поиски. Изучу книги, – она махнула на стеллажи рукой, – просмотри заметки, что я оставила. А оставила я не мало.
Она постоянно это повторяла. Продолжай поиски. Ищи.
– Я буду посылать весточки, – сказала она, – а другие могут прислать книги.
«Другие, – подумала я, – Какие они? Кто они? Где их найти?».
Но бабушка уже продолжала.
– И пришлют.
Как до этого их присылали ей. Их поиски еще не окончены, а время идет. Погода портится, говорила она, встревожены мертвые. Даже ветер переменился. Но все их вычисления, все открытия последних веков что передавались от учителя к ученику никак не могут дать точный ответ.
Но они найдут, заверила ее бабушка, они ищут, и с каждым веком их все больше. Придет день, и они проверят каждый камень, каждую каплю, песчинку в пустыне и даже космос им не предел. И они найдут, поверьте, уж точно найдут.
С этими словами она кивнула на книги в шкафу – пыльные фолианты, свитки и глиняные таблички – слишком большая работа уже проделана, слишком много умов бьется над этой задачей.
Все это лишь больше сбило меня с толку, а она уже начала исчезать, так и таяла в воздухе бормоча себе под нос. Она была серьезно настроена довести дело до конца, чего бы ей это не стоило.
Но тут я не выдержала и вскрикнула, попытавшись ухватить ее за рукав:
– Но что же мы ищем?!
Бабушка удивленно вскинула голову. Ее губы шевелились, она что-то произнесла, но звуку точно требовалось время чтобы достигнуть моих ушей. Будто она уже отдались на сотни миль, может быть даже световых лет, даже вышла за пределы солнечной системы.
И вот пришло слово, всего одно слово, и ровно затем, чтобы я поняла всю тщетность нашей работы. Но я покорно приняла свою участь, я смирилась.
– Бога, – просто сказала бабушка и исчезла.
Мы ищем Бога. Да. И мы его обязательно найдем.
– Найдем.
Спасибо, что дочитали рассказ! Если понравилось, ставьте лайк и подписывайтесь на канал. Будет много интересного!
Другие мистические истории:
- Ночь в загородном доме - Старинное зеркало - Чертова дюжина -