Рудольфович с утра просто взял, да и с семи часов запустил "Лебединое озеро".
Чат ох... охренел.
Господи, мне опять 19?
Даже мурашки по коже! Воспоминания 30-тилетней давности...
Кто помер?
Ну его, побежал за спичками и солью.
А я люблю Чайковского! Люди, насладитесь этой прекрасной музыкой и замечательным исполнением!
"Щелкунчика" хочу.
Мороз по коже, помню те чёрные времена...
В Москве танки?
Реквием по СССР.
Не дай Бог опять такое пережить нашей России-Матушке!
Доброе утро, с праздником Преображения Господня!
Полностью весь балет будем смотреть?
Вдруг в 7.31, как только началось время Голованова, экран превратился в черный прямоугольник.
И тут охренела я.
В понедельник 19 августа 1991 года именно в это самое время я, молодая и горячая, уже стояла возле храма где-то в районе Фрунзенской в компании главного редактора и его лучшего друга.
Я не могла поверить, что это происходит с нами. Что газету сегодня выпускать не будем - по телетайпу пришла тассовка с перечнем изданий, выход которых остановлен на неизвестный срок. Что со скоростью звука расползается слух о расстрельных списках, поэтому редактор с другом поедут в одно место...
А я в редакцию. Там было тоже много молодых и горячих. Надо было подумать, что им говорить. Как сделать так, чтоб все уцелели. Мало ли...
Ведь вскоре прямо под окнами редакции появились танки.
Правда, юные корреспонденты тут же залезли на башни к парням-танкистам. И те сказали, что не собираются стрелять. Только им нужен хоть какой-то письменный приказ.
Поисками такого журналисты тут же и занялись.
В 1993-м было жестче. По окнам редакции стреляли. Вход пришлось закладывать кирпичами, а людей собирать в коридоре без окон... Некоторым было плохо. Физически. Мы делали всё, чтоб никто не просочился на улицу. Там было очень опасно.
А в октябре 1994-го взрыв прогремел уже внутри редакции.
*********
И тут экран посветлел. Рома Голованов сказал, что он далеко от столицы и просто прервалась связь.
А у меня включилась связь времен. Сумбурно. Страшно. Горько.