«Москва вернула меня к музыке!» - говорит лауреат многих музыкальных конкурсов, бывший рижанин, а ныне москвич Ник ШЕФФЕР. Оказалось, что известный саксофонист был дублером главного героя Максима Аверина в картине «Любовь и сакс» Аллы Суриковой. Более того, он даже написал музыку для фильма, а также несколько раз появляется в кадре.
Спасибо кризису 2008 года
— Конечно, я очень благодарен Алле Ильиничне за приглашение сняться в кино. Приятно услышать и даже увидеть себя на экране, а потом прочитать в титрах свою фамилию, — улыбнулся наш гость.
— Как я понимаю, Ник — это творческий псевдоним. В детстве вы, наверное, были все же Николаем?
— Конечно. Ник я на сцене... — Как оказались в Москве? — Посодействовал кризис 2008 года. Я тогда активно занимался в Риге бизнесом, а музыка была любимым хобби.
Даже специально выучился на бухгалтера, чтобы самому разбираться в цифрах. Получил диплом в США. Наша фирма помогала получать еврофонды для развития различных экономических проектов.
Мы помогали осваивать средства самоуправлениям, консультировали сельскохозяйственные фирмы. Благодаря нам многие крестьяне получили средства на покупку тракторов, комбайнов, на благоустройство земель и пр.
Параллельно я всегда играл. На сопутствующие мероприятия непременно брал с собой инструмент. Но тут грянул мировой кризис. Еврофонды в Латвии закончились. Что делать? Так и отправился в Москву.
На родину отца
— Часто из Латвии едут на Запад...
— Так мой отец, Александр Николаевич Шеффер, — коренной москвич. Еще в 1998 году он вернулся в родной город. А в Риге папа оказался еще в советское время. Познакомился с моей мамой, Инарой, и переехал. Я родился в 1974 году.
Отец сначала был прорабом в ремонтно–строительном управлении Центрального района Риги, а потом возглавил организацию. Отмечу, что он всегда был огромным фанатом джаза. Всю жизнь коллекционировал виниловые пластинки.
У нас дома была шикарнейшая коллекция, которая сохранилась до сих пор. Я тоже ее пополнял... С раннего моего детства у нас звучала музыка. Кроме того, мы с отцом постоянно посещали джазовые фестивали и концерты. Ездили и в Москву, где у меня и поныне немало родственников.
Летом проводил в столице каникулы. Так что Москва — вовсе не чужой для меня город. Кстати, папа был одним из основателей знаменитого Рижского джаз– клуба.
Потом он же создал Рижский клуб филофонистов (коллекционеров грампластинок), который базировался в ДК МВД имени Дзержинского. Кстати, на Всесоюзном конкурсе клубов по интересам они завоевали призовое место.
Побывал в «Артеке»
— А чем мама занималась?
— Она была преподавателем фортепиано в 6–й рижской средней школе с музыкальным уклоном. Естественно, я пошел туда в первый класс. Меня никто не заставлял заниматься музыкой — она мне самому нравилась. Уже во втором классе сказал, что хочу играть, как Бенни Гудмен. Это выдающий кларнетист из Чикаго.
Моим преподавателем по кларнету был Харалдс Барздиньш. Сейчас он директор этой школы. Вскоре я уже играл в оркестре. Мы даже выиграли всесоюзный конкурс. В качестве приза нас на целый месяц отправили отдыхать в «Артек».
Смена была международной, мы активно общались со сверстниками из разных стран социалистического лагеря. Тот год был юбилейным для «Артека». К нам приезжал сам генсек Михаил Сергеевич Горбачев. Мне тогда было всего 10 лет, но воспоминания до сих пор очень яркие.
Харалдс Барздиньш был большим энтузиастом. Наш школьный оркестр постоянно разъезжал. Мы регулярно участвовали в ежегодных Праздниках песни. Выезжали и за границу. Например, в 1988 году побывали в Ростоке на фестивале, потом — в Бельгии, Голландии.
Нас везде очень тепло принимали. А в трудные 90–е годы я выступал в Германии просто на улице. Да–да, именно так... Причем платили прохожие очень хорошо.
Потом у меня завязались знакомства, и я начал выступать в западных клубах — не только в Германии, но и во Франции, позже в Англии. Параллельно окончил музыкальный колледж имени Язепа Мединя как саксофонист.
Ушёл в бизнес
— А как же кларнет?
— В какой–то момент решил сменить инструмент. Дело в том, что я так много дома слушал на пластинках джаз, что захотел стать саксофонистом. У меня появились новые кумиры.
Имена тут можно перечислять долго: Чарли Паркер, Бен Уэбстер, Зут Симс, Лестер Янг, Стэн Гетц, Джонни Ходжес, Фил Вудс... Очень хотелось освоить альт–саксофон. Так что в колледж поступил уже по классу этого инструмента.
Моим учителем был Артис Симанис, нынешний ректор Латвийской музыкальной академии. А тогда он преподавал классический саксофон, но вовсе был не против, чтобы я импровизировал. Кстати, позже в колледже имени Язепа Мединя открыли уже джазовое отделение.
— Как же вы стали бизнесменом?
— Случайно познакомился в Риге с предпринимателем из Великобритании Эндрю Гоффом, который торговал отделочными материалами. Он предложил поработать на него. Зарплату пообещал высокую. Плюс проценты от продаж.
В итоге всего за год я утроил оборот. Наша фирма охватывала всю Прибалтику. Вскоре мне предложили возглавить региональный филиал. Меня это заинтересовало: почему бы и нет? Музыка все сильнее отходила на второй план.
Хотя я ее не забросил. Продолжал регулярно выступать с различными коллективами. Меня постоянно звали принять участие в концертах. Скажем, в клубе «Гамлет» играл каждый понедельник. Участвовал в открытии клуба в кинотеатре «Блазма».
Выступал со многими замечательными латвийскими и зарубежными музыкантами, в том числе с Владимиром Колпаковым, Раймондом Раубишко, Раймондом Паулсом, Борисом Банных, Денисом Пашкевичем, а на сейшенах — с Эриком Мариенталем.
Но в целом, конечно, на первом плане была уже основная работа в фирме. Затем началась тема, связанная с еврофондами. А в 2008 году, увы, все рухнуло. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Получается, что Москва вернула меня к музыке.
Помог его величество случай
— С чего начинали в Москве?
— Тут помог случай. Когда я ехал в Россию, вовсе не думал, что буду профессиональным музыкантом. Считал, что, скорее всего, займусь каким–нибудь бизнесом. А музыка будет, опять–таки, моим любимым хобби.
Но все произошло с точностью до наоборот. Что, конечно, очень даже хорошо. Благодаря отцу (он многие годы занимается организацией концертов) я оказался в Центральном доме ученых на Пречистенке. Заведующей концертным отделом была Наталия Косминская.
Она очень обрадовалась, узнав, что я играю на саксофоне, и пригласила выступить буквально на следующий день. Мол, сыграйте пару вещей. Ну я и сыграл.
С тех пор, что называется, пошло и поехало. По сути, Наталия стала моей крестной музыкальной мамой, которая дала путевку уже на российскую сцену.
Где я только не играл. Много гастролировал по России: выступал в Бийске, Барнауле, Новосибирске, Тюмени, Перми, Казани, Ярославле. Выступал и в Подмосковье, и в Москве, включая Концертный зал им. П. И. Чайковского, Концертный зал им. И. К. Архиповой, Театр эстрады, Дом журналистов и др.
Запомнился и Дипломатический зал Кремля. Попутно знакомился с коллегами. Так я влился в замечательный коллектив «Лопес джаз». Мы играли настоящий авторский кубинский джаз. Музыка была очень интересной.
Выступали, опять же, не только в Москве, но и в других городах России. К сожалению, один из братьев вернулся в Гавану, и коллектив распался. Как бы там ни было, я стал продвигаться именно в джазовом направлении.
Подружился с известным саксофонистом и кларнетистом Робертом Анчиполовским. Он приезжал на гастроли из Израиля. А поскольку он каждый год бывал в России, то привлек меня к своим программам, в том числе посвященным Бенни Гудмену и другим выдающимся джазовым музыкантам прошлых лет.
И хотя я не играл на кларнете четверть века, Роберт «заставил». Мне тут очень повезло: поскольку он ученик Фила Вудса, я немало ценного почерпнул, то есть постоянно развивался. Да и сейчас в Москве грех жаловаться на отсутствие работы.
Постоянно куда–то зовут. Как–то пригласили в Московский квинтет саксофонистов под управлением профессора Владимира Зарембы, где я освоил еще и тенор–саксофон.
Позже меня пригласили в качестве первого тенор–саксофониста в великолепный оркестр «Столичный джаз» под управлением Федора Ляшкевича. В общем, жизнь налаживалась. Гастролей было очень много, гонорары хорошие...
Однако в 2015 году рухнул рубль, что сразу сказалось на музыкантах: гонорары в рублях остались прежними, но в пересчете на валюту заметно снизились.
А расходы никто не отменял — нужно покупать заграничные запчасти: трости, мундштуки и пр. Резко снизилось и количество концертов. Многие стали экономить на «живых» артистах — проще поставить запись.
А еще организации, фирмы и компании прекратили проводить корпоративы. Приходилось как–то выкручиваться. Помогали уже налаженные связи. К тому времени у меня были нужные контакты. В общем, как–то выживал...
Жить в Москве дешевле, чем в Риге
— Часто говорят, что Москва — дорогой город.
— Все относительно. Если сравнивать с Ригой, то Москва, я считаю, совсем недорогой город. Коммунальные платежи низкие. Скажем, за «двушку» в период отопления нужно платить 4 тысячи рублей. Это примерно 46 евро. Причем топят так сильно, что либо окна открывай, либо отключай радиаторы.
Летом коммуналка, естественно, намного меньше. А возьмите бензин. Да, он сильно поднялся за последнее время: сейчас стоит около 50 рублей. Но все равно в Латвии значительно дороже. Еда в Москве тоже дешевая...
— Как пандемия на вас сказалась?
— Как и на всех. К счастью, локдаун в Москве продлился всего несколько месяцев. Творческая жизнь сейчас, можно сказать, возобновилась. Наш Московский квинтет саксофонистов уже дает концерты.
Оркестр «Столичный джаз» тоже начал выступать. Хотя многие площадки — концертные залы и клубы — сильно пострадали. В творческом тандеме с композитором Виктором Аграновичем в ближайшее время выпустим джазовый альбом «На новолуние».
Хотя, к сожалению, ни о каком долгосрочном планировании не может быть и речи. Скажем, выступление в Кремле переносили четыре раза. Впереди — полная неопределенность.
Никто ведь не знает, когда пандемия закончится. Тем не менее собираюсь в Ригу. Непременно встречусь с друзьями. В этом плане позитив в душе зашкаливает! — улыбнулся Николай.
— Желаем творческих успехов!
Все фото из личного архива Ника Шеффера.
Читайте другие материалы автора:
Рижская родня Инессы Арманд, соратницы Ленина
Почему Рига выглядит такой неухоженной: взгляд туриста из США
Латыши за «железным занавесом»
Ветеран журналистики Илья Гейман написал книгу в 90 лет
Юлия Кова о том, как стала режиссёром и почему уехала из страны
Как Латвия стала частью СССР: развеиваем мифы
