Надо иногда выговариваться:)
Какое-то время, долгое на самом деле, существование проблемы с физическим нездоровьем Степана просто отрицались. Они были, но мы их решали по-быстрому и делали вид, что все хорошо. До следующего раза.
Примерно пол года назад, я поняла, что это не временно, не преходящие время от времени проблемы, а постоянные, навсегда, до конца моей и его жизни. Я поняла, приняла и смирилась. Хотя смирение это не быстрое дело. Это постоянный процесс, который продолжает происходить.
Сейчас, после очередного пребывания в больнице, которое далось особенно тяжело и мне и Степану, я увидела такой страшный регресс в его психике, что это меня напугало и повергло в шок. Недоумение, злость и привело к очередному осознанию, что с этим надо тоже смиряться. Пытаться что-то делать, но принимать это, как вторую часть его болезни.
Все это время, маленькими шагами, пусть очень маленькими, но я видела, что он развивается. Что-то запоминает, делает, пытается общаться кроме птичьего языка еще и на нашем, человеческом.
Больница нас откинула в такие дали, что прямое обращение с любой самой простой просьбой, имеет печальный отзыв. Радостное - да- в ответ, потом, - я не понимаю- и слезы.
Мой ребенок меня не понимает. Я говорю на птичьем языке для него...
"Что происходит?!" Так иногда восклицает Степан. Я хочу присоединится к этому вопросу.
Это стресс от пребывания в больнице, принес такой негатив и мозг просто закрылся от внешнего мира? То есть, с ним делали то, что ему не подвластно, от чего нельзя отказаться или перенести. Он понял это в больнице. Что против его воли с ним что-то делают и рассказал мне, как мог.
Нам пришлось нелегко, мы страшно ругались, не было возможности достучаться хоть до какого-либо понимания. Это было ужасно. Но после того как мы прошли через это, он проревелся, испугался, до какого состояния он доводит меня. Он пытается исправить то, что становится у нас причиной непонимания и слез. Он пытается! Я со своей стороны пытаюсь изменить формы вопросов, что бы дать ему возможность ответить так, что бы я понимала и похвалить его.
Но это реально сложно. Я в какой-то момент пришла в отчаяние, я должна принять тот факт, что мой ребенок умственно неполноценен. Он ведет себя, как малыш, которому примерно год, который с радостью отвечает на все вопросы - да! Потому что не знает другого слова... И в тоже время, он бегает, играет, собирает пазлы, рисует. Нам скоро 7. Совсем скоро семь. Я со страхом думаю, что на следующий год, ни в какой коррекционный класс он не пойдет. Это будет совсем иное заведение.
И с этим надо смириться. Это надо принять, что бы обрадоваться, если этого не произойдет.
В ноябре мы ложимся в Педиатричку. Сейчас, надо срочно лечь на неврологию. ОПЯТЬ лечь в больницу. Я боюсь, я такой нытик, что мне страшно. Страшно, что окончательно подтвердятся страшные диагнозы. Страшно, что назначат еще больше препаратов, которые будут корректировать его мозг, с его эпилепсией и почками еще больше лекарств - это то что нужно... Где мой ребенок? Где мой, ребенок? Что из того, что я вижу, мой ребенок?!
Мне никак не прийти в себя. Я очень устала и никогда не смогу отдохнуть. Совсем не подходящее время себя нежную жалеть, но ресурсы растаяли. Где брать, как копить их, я не знаю.
У меня такой чудесный ребенок, и я так его люблю.