...Я успеваю секунда в секунду.
-О, Ян, ну ты и быстро…
-Да это насчёт не пить – не есть, сдать то да это. Уже не уговаривала. Видит, что бесполезно. Ты, Марианн, приходи завтра, посидишь со мной в очереди, ладно?
-О, там ещё и очередь?
-А ты думала… У нас в абортном отделении все палаты ломятся…
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Ну ты и авантюристка, Марианна. Ой, как же я боялась, что Янка увидит, что я в её телефоне копаюсь. Вот ужас-то был бы! Аж адреналин в кровь фонтаном прям плесканулся. Даже о своих бедах позабыла. Молодец я всё-таки, тютелька в тютельку успела, даже отправленную смс-ку удалить удалось.
Ай да Марианна! И настроение повысилось. О, а у нас в палате пополнение. Совсем молоденькая девчонка. О, общительная какая, полулежит удобно на кровати, трепется со всеми вовсю. У неё тоже угроза выкидыша, как и почти у всех в нашей палате. Прямо эпидемия какая-то угроз этих. Но всё же как-то полегче осознавать, что такая напасть не у меня одной.
-А муж-то волнуется, небось, Ангелина? -о, у Веры, как всегда, вопрос про волнующегося мужа.
-А у меня никакого мужа нету, -Ангелину этот вопрос нисколько не смутил, в отличие от меня.
-Но бойфренд тогда? -не успокаивается Вера. Вот любопытная-то.
-Не, бойфренда тоже нету. Я для себя малыша рожать буду.
-Но отец-то малыша хоть знает?
-Да не, девчонки, я с ним и познакомилась-то случайно, ну, переспали пару раз, я и забыла про него. А тут бабах, этих дел нету и нету. Я к врачу, думала, ну, мало ли чего, на беременность вообще не грешила. А врач мне такая, милая, мол, да у тебя уже неделек пять-шесть.
-Ну, а ты чего?
-Я? Ну как это чего, обрадовалась, конечно. Я ведь до этого сколько ни трахалась, залёта ни разу и близко не было. Я уж думала, что бесплодная. А тут на тебе! И родители нормально отнеслись. Ну, вернее, мама ещё так себе, даже насчёт аборта намекала, а папа твёрдо сказал, что будет так, как я сама решу.
Меня, вообще, папа намного больше, чем мама, любит. Бывает, знаете, говорю, например, что-то типа, мол, у меня голова болит. Мама такая, ну а я, мол, что сделаю-то; а папа сразу: «Доченька, может, таблетку тебе? А, может, полежать? А, может, тебе чай сделать горячий сладкий?» Так что папа за меня всегда горой.
-Не, подожди, Ангелин, а чего ты не скажешь отцу малыша-то твоего?
-Ну, а чё мне ему говорить? Я его не люблю. Зачем он мне нужен-то?
-Ну как зачем-то? А помочь? Да даже деньгами?
-Ну, деньгами-то да. Я, честно говоря, приходила к нему домой как-то. А там отец его сказал, что он уехал и надолго. Ну, я больше и не ходила. Да ну. А сейчас вообще не до этого. Ой, я так испугалась, когда у меня живот потянуло! Чуть с ума не сошла. Папа тут же скорую набрал, немедленно. Ой, девчонки! Я так хочу малыша!
-Да ты сама ещё малышка. Сколько тебе лет-то?
-Да полно лет, девятнадцать уже.
Да, бойкая девчонка, ничего не скажешь. У нас тут в палате как в поезде, вряд ли в будущем встретимся, вот и рассказывает каждая свою историю без прикрас. Только у меня язык не поворачивается всё своё сокровенное на всеобщее обозрение выставлять. Вообще не представляю, как это, взять и рассказать кому-то такое. Это только моё. Пусть и горькое, но моё.
-Удачи вам, девочки, до свидания, -а это Ольгу выписали, уходит, бедная, голову повесила.
-До свидания, Оль, счастливо тебе…
-До свидания…
-Ой, слушайте, а чё она такая? Выкидыш, да? -ну вот, теперь самоё то несчастной Ольге косточки перемыть напоследок.
-После ЭКО выкинула…
-Ой, ужас. Да наверняка до этого аборты делала, вот и выкидывает.
-Ну, Ангелин, ты у нас прямо всё знаешь.
-Ой, а чего тут знать-то? Это общеизвестное дело вообще-то. У меня так у брата жена. Выкидывает и выкидывает, как нанятая. Брат аж извёлся весь. А я взяла по-тихому бутылку вина, да и пришла к ним в гости, когда брата дома не было.
Ну, то да сё, развезло её, она мне и призналась под большим секретом, что ещё до Гришки был у неё парень, от которого она аборт и сделала. И вроде и сделали нормально, ни осложнений, ничего, а вот поди ж ты. А нашему-то дурачку всё намекала, что это у него с качеством спермы не то чё-то. Вот тебе и не то.
-Ну и чё? Ты брату-то сказала?
-Сказала, конечно. Зачем нам в семье порченая, тем более, тот-то, первый парень, её даже беременной не взял. Зачем Гришке-то такая?
-О, и чё Гришка ваш? -ну всё, всем интересно, Санта-Барбара московского разлива прямо.
-Да ничё. Двойню уже ждёт. От другой.
-Ну ты и коварность, Ангелин!
-Да почему я-то коварность, интересно? Она же ещё и девственность с Гришкой-то нашим сымитировала, получается. Мне Гришка хвастался, что девочкой её взял. Ещё и мне в пример приводил, ха-ха! Нашёл кого! А она, видать, думала, что об этом-то я не знаю, вот и расслабилась под винишком. В винишко-то я, конечно, ещё спиртика подлила для гарантии.
-Ну и молодёжь у нас! Ну, ты и дала стране угля, Ангелин!
-Не, ну а чё. Мы с братом всегда друг за друга горой, с самого детства. Я потому и не боюсь сама рожать, знаю, что и на брата, и на папу всегда положиться смогу.
-А на маму?
-Ну, мама сказала, что помогать вообще не будет.
-Да ладно, когда малыша увидит, куда она денется!
-Не знаю насчёт мамы. Я ж говорю, она ко мне не очень, у неё братец в любимчиках, а я так, приложение.
-Да кажется тебе, не может быть такого. Просто, ты сама говоришь, трахалась много с кем, вот мама, наверное, и не в восторге от этого.
-Ну, эт да.
-Так, девочки, какая кровать свободная, эта?
-Эта, эта…
Ой. Девчонку привезли. После операции. Ой. Как мёртвая прямо. Как на кровать её кинули. Как мешок. Ой. Сколько крови у неё между ног натекло, вся пелёнка уже мокрая. Так разве должно быть? И капельницу ей ставят.
-Чёй-то с ней? -робко спрашивает кто-то у медсестры.
-Прободение матки, -неохотно отвечает та.
-Батюшки, матку девке пропороли!
-У неё рубец там был, да ещё и врача в известность не поставила, вот и получилось… -неохотно поясняет худенькая медсестра, -ещё и вену найти не могу… Что за вены такие…
Меня начинает мутить от вида крови. У девчонки в пупке колечко с синим камешком. Она… такая беспомощная и такая жалкая с этим колечком… Нет, я просто не могу на это смотреть. Я выбегаю в коридор, прислоняюсь лбом к холодному стеклу. За окном оживлённая московская улица, мирно подают редкие снежинки, люди спешат по своим делам, им и дела никакого нет до того, что происходит здесь, в этом месте скорби.
Рядом со мной примостилась Ангелина.
-Ой, слушай, сколько кровищи, я чуть не блеванула, -говорит она, -слушай, вид у неё атасный какой. А вдруг окочурится ночью? Я покойников ужас как боюсь.
-Не окочурится, не волнуйся, -присоединяется к нам рыженькая Вера, -если бы она совсем никакая была, её бы в реанимацию положили.
-Аборт делали, -вздохнув, продолжает Вера, -медсестричка говорит, сначала-то всё ок было, а потом, уже под самый конец, и случилось.
-А чё её в нашу-то палату положили, абортниц не должны к нам-то класть, -возмущается Ангелина.
-Так у абортниц мест нету. Не в коридор же её класть…
…Ночью мне снятся кошмары, планомерно сменяющие один другой. Сначала я вдруг оказываюсь в своей комнате в общаге, туда заходит Андрей, падает передо мной на колени и говорит: «Это я убил нашего ребёнка, я» и плачет. Мне жутко и страшно, я хочу дотронуться до Андрея, но моё тело не слушается меня. Я пытаюсь сказать Андрею, что он ни в чём не виноват, но вместо этого вдруг проваливаюсь в чёрную пустоту забвения.
В следующей страшной серии я уже стою на Ленинском проспекте на автобусной остановке. Подходит автобус, из него выходит Андрей с маленьким ребёнком на руках. Я смаргиваю, ребёнка нет, зато Андрей, презрительно глядя на меня, спрашивает сквозь зубы: «За что ты убила нашего малыша, Маруся? За что?» Я хочу ответить ему, но мои уста скованы, а тело заледенело.
Потом Андрей исчезает, а я оказываюсь всё в той же уже знакомой мне пустыне. Впереди, по-прежнему весело болтая, идут Дашка с Серёгой. Я хочу спросить у них, где Андрей, но Дашки с Серёгой уже нет. Ужас охватывает меня. Я оглядываюсь по сторонам, ища ребят, но вижу лишь чёрные смерчи, что стремительно заполоняют пустыню, поднимая в стоячее марево воздуха фонтаны песка. Вот сейчас ближайший смерч подхватит и меня, вот-вот! Я кричу, но не слышу себя…
Фоном для моих кошмаров служат какие-то разговоры и яркий свет, который бьёт меня по глазам даже во сне. Но я не могу проснуться, липкие кошмары не хотят выпускать меня из своих цепких лапок.
-Прохоренко, вставай, кровь нужно сдать, -голос медсестры вырывает меня из тягучей тошноты кошмара.
Я рывком сажусь на кровати, жмурюсь от яркого света дневных ламп, залившего нашу палату, протягиваю руку медсестре, зажмурив глаза. Я боюсь смотреть, как тёмная венозная кровь перетекает из меня в пробирку. Всякий раз удивляюсь, зачем берут так много.
-Всё, руку согни…
Я оглядываюсь по сторонам. Раннее утро. Кровать у окна пуста…
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Уважаемые читатели, вашему вниманию был представлен отрывок из книги Мариэллы Вайз "Горькие ягодки"
Уважаемые читатели, вашему вниманию была представлена небольшая зарисовка по книге Мариэллы Вайз "Горькие ягодки"
Приятного чтения!