Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 87
Галина Лысова вернулась домой от старшей дочери. Первым делом растопила печь, потом накормила свою жи́вность, включила радио, чтобы в доме было не так тоскливо. Хоть привидение тётки Шишова Петра Фомича её больше не беспокоило, но ощущала она себя в избе неуютно: прислушиваясь невольно к скрипу ставней и порывам ветра за окном, она вздрагивала от малейшего шороха.
Галина вырвала из двенадцати листовой тетрадки двойной лист в клеточку и стала писать письмо средней дочери:
«Здравствуй, моя дорогая доченька Любонька! Соскучилась я по тебе страсть как. Вся душа моя изболелась за тебя, после письма твоего.
Я уж и слезьмя ревела, да чё толку от слез? Реви не реви, а вы ведь мать родную не слушаете: что ты, что Танька, что Ирка. Живёте по-своему, после, сопли на кулак мотаете, а уж дело сделано — былое не вернёшь. Смучилась я с вами тремя, ладно хоть больше ребятёшек не натаскала, а то бы вовсе мне белого света не видать. И в кого только вы такие своебы́шные* уродились? Голову ломаю и понять не могу: то ли в меня, а то ли в отца вашего, то ли сами в себя.
Лягу спать и который раз даже и уснуть не могу: мысли в голове теснятся и нескоро от них избавишься. На работу утром бегу, а у самой глаза слипаются, прям, хоть спички вставляй. Вот ведь до чё вы мать-то родную довели, как только ещё дю́жу — ума не приложу. Ну да ладно, чё э́нто я всё о себе да о себе. Да потому, что живу одна, кроме кошки и словом обмолвиться в избе не с кем.
Поросёнка пойду кормить, с ним маленько потолкую, потом в стайку к куря́м зайду — чуток сымя́** побаля́каю***, выговорюсь и уже не так тоскливо.
Так вот и живу, страшно сказать — мне ведь полтинник скоро стукнет. Стареет твоя мамка, стареет. Не знаю до живу до пе́нзии, али нет, уж больно шибко я расстроилась из-за того, что ты без моего ведома Розочку-то удочерила. Ну хоть бы для вида спросила: мол, брать мне её, мамка, али не брать.
Я бы тебе скорее всего на э́нто сказала так: уж нет своих и чужих не надь. И вряд ли ты бы меня послушала, но мне бы легче стало, потому, как приятно бы мне было, что дочь — взяла и уважила: с матерью родной посоветовалась. Тебе ведь и самой на следующий год тридцаха стукнет, должна же ведь понимать, что мать-то у тебя одна, а ты вишь что творишь.
Но я хоть и осерчала на тебя, но всё же скажу: рожа́й и не раздумывай, свой робёнок завсегда свой — чужим его не заменишь. Э́нто ты и сама поймёшь, как роди́шь. Помню Таньку родила́, всё на неё любовалась, а глаза у неё чёрные до чё были, аж зрачков не видать. Потом ты появилась, хоть Танька-то обличьем и ба́ще**** тебя была, но я на тебя глядела и глаз не могла отве́сть. А про Ирку, так и вовсе молчу, она у меня уж шибко ба́ская***** получилась, не мне тебе говорить, ты э́нто, и сама зна́шь.
По началу вам с Лёвой тяжко будет, а потом втянешься и привыкнешь. Вырастут и не заметите. Розочку видать ты взяла и материнство в тебе Господь развил, отблагодарил он вас с Лёвой за доброту вашу. — она хотела было написать, что Татьяна тоже так же рассуждает, как и она, но вспомнила, что Люба просила не выдавать секрет появления в их семье Розочки и не стала, — На э́нтом всё. Зятю от меня низко кланяйся, Розочку поцелуй в темечко, скажи ей, что ба́ушка Галя её шибко любит. Желаю вам всем доброго здравия, а тебе лёгкой бре́мени. Пиши почаще, не забывай меня. С любовью и уважением твоя мать».
Галина свернула письмо, засунула его в конверт. Языком послюнявила клеевую полоску на клапане конверта и разгладила его рукой, чтобы склеилось крепче. На лбу у неё проступил пот от усердия, она обтёрла его платком, и довольная проделанной работой сказала вслух, глядя на кошку:
— Ну, Муська, письмо я знать-то написала. Управилась как с покосом, завтра на почту схожу пораньше и брошу, чтобы побыстрее дошло, а потом уж ответа дожидаться с тобой буду.
Кошка вытянула спинку, зевнула, а потом запрыгнула на печку и улеглась.
— Вот и всё, — проворчала на кошку Галина, — я с ней как с путной покалякать хотела, а она наелась и спать завалилась. Ей и дела нет до хозяйки, вот те и Муська. Был бы жив Кабысдох, он бы от меня ни на шаг не отошёл, а выслушал до конца. Ни к ночи помянутый…
***
Люба Мадиева с нетерпением ждала письма от матери и мучилась токсикозом. Лев оберегал жену как мог. Всё свободное время проводил с дочкой Розочкой и души в ней не чаял. Первое сказанное слово у дочки было «папа», Любу это огорчило не на шутку.
«Весь день с ней нахожусь, а она нет, чтобы меня мамой вперёд назвать, твердит: «па-па-па», даже слушать-то и то это досадно. Я душу в неё вкладываю, а она Лёву любит больше меня. Вот где справедливость, спрашивается? — переживала она, — А своё дитё появится, будет ли Лёва его любить также крепко, как Розочку? А вдруг да нет. И будет родной ребёнок страдать от этого, при родном отце»
И чем больше она переживала, тем хуже себя чувствовала.
— Любаша, что-то ты какая-то не такая? — спросил Лёва и бережно прикоснулся к её животу, — Береги себя и того, кто там.
— А стоит ли, Лёва? — вдруг спросила она его, и он обомлел и не мог проронить слова. — С Розочкой вон возишься как со своей, а своя появится и любви на двоих детей не хватит.
— Так она же наша, Любаша! Она своя и есть. Будет две — двоих буду любить, сама увидишь, даже не волнуйся, родная моя! — он смотрел на жену с любовью, а она всё ждала от него подвоха и не могла до конца довериться ему.
Розочка стояла в манеже и громко кричала: «Па-па-па! Па-па-а», — пытаясь привлечь внимание отца.
— Слышишь, Любаш, как она чисто папа произносит? Болтушка у нас растёт!
— Слышать-то слышу, а вот когда меня мамой назовёт — непонятно, да и назовёт ли? — посетовала Люба своему мужу. И вдруг Розочка посмотрела на неё и крикнула.
— Ма-а!
Сердце у Любы сжалось, она спросила:
— Ты слышал, Лёва?
— Слышал, ещё как слышал! А ты говорил назовёт ли, а она вон как старается, — любуясь дочкой ответил Лев.
Люба подошла к дочке, прижала её к себе и сказала:
— Да родная ты моя.
— Ма-ма-ма-ма-ма-ма-а… — щебетала Розочка как птенчик.
— На ножках уже крепко стоит, не заметим, как побежит, — улыбнулся Лев, подошёл к дочке, она цепко ухватила его за указательный палец и сказала.
— Ма-па.
— Вот те раз, был папа, а стал мапа! — засмеялся Лев. — Любаша, видишь, как она старается нам угодить, чтобы мы не ссорились с тобой.
— Слышу, родной мой, слышу!
***
… От матери письмо шло больше недели. Люба открыла конверт и села к столу читать письмо. Прочтя первые строчки, лицо у неё нахмурилось и на переносице стали видны морщинки.
— Любаша, что там тёща моя пишет? — спросил Лёва, но она продолжала молча читать. К середине письма, у неё потянуло низ живота. Она прочла письмо до конца и боль её усилилась.
— Ну, мама… — лишь сказала она и схватилась за живот, — Лёва, что-то мне плохо. Вызывай-ка скорую.
... Любу увезли в больницу. Лев остался с дочкой один. Он взял письмо от тёщи и прочёл его, а потом смял в руке. Придя в себя, он написал сам ответное письмо:
«Дорогая тёща, хоть я тебя и уважаю, но пишу прямо, так как есть: уж лучше ты Любаше, совсем не пиши, чем так. Она прочла твоё письмо и её тут же увезли в больницу. Молись, чтобы осталась жива и сохранила ребёнка — это всё, что ты можешь для нас сделать».
***
... Галина прочтя письмо от зятя, долго сокрушалась и жаловалась Татьяне:
— Ну, чё я там особливого написала? Я же мать. Неужто она из-за моего письма могла в больницу угодить? Да не может такого быть... Больно уж нежные дети пошли нынче.
— Не бери в голову, мама, — сказала ей Татьяна, чтобы не расстраивать.
— И я тоже так думаю, Танька. Уж коли суждено робёнку на свет появиться, то он появится, хочешь ты э́нтого, или нет.
— Я тоже так думаю, мама, — ответила ей Татьяна.
— Ну, хоть ты меня, Танька, понима́шь, а то Ирке сказала, она сразу хай подняла. Ты ж знаешь нашу Ирку, как за Юрку замуж вышла, так девку не узнать стало.
Пояснение:
своебы́шные* — своенравные, непослушные
сымя́** — с ними, с ими
побаля́каю*** — поболтаю
ба́ще**** — лучше, краше
шибко ба́ская***** — сильно красивая
© 03.08.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Продолжение 88 Пока ещё твоя тёща, или со мной не пропадёшь
Предыдущая глава 86 Привет с моря
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Молоко