Предлагаю вашему вниманию избранные главы повести-мелодрамы «Шестьдесят мгновений фельдшера Веснина». К сожалению, прототип главного героя, является ныне покойным.
Убедительно прошу, уважаемые читатели, не ассоциировать героев моей повести со мной и моей супругой!
Мгновение десятое.
Ночью не спалось. Мысли, мысли, мысли… Встал в шесть утра, усталый и разбитый, как после суточного дежурства… Почитал, телевизор включил… Вдруг внезапно испытал острое желание позвонить Оксане.
- Коль, ты чего в такую-то рань названиваешь? – сонным голосом ответила Оксана.
- Оксан, я и сам не знаю, вот, решил тебе позвонить…
- Ладно, все нормально, давай через часик, хорошо?
- Конечно хорошо, пока!
Звонок с незнакомого номера. Сколько раз я давал себе обещания, не отвечать незнакомцам, но в очередной раз нарушил…
- Ну ты, ..., ты на что нарываешься-то? – Безо всяких прелюдий, пробасил в трубке незнакомый голос. – хочешь, что тебе яйца вырезали?
- Да хочу, можем хоть сейчас встретиться! – стараясь быть максимально спокойным, ответил я.
- А че ты такой борзый-то, а? Ты за ментов, что ли прячешься? Так они тебе не помогут!
- Я ни за кого не прячусь, но сейчас я вычислю твое место нахождения, и над тобой жестоко надругаюсь, козлина! – Проорал я и сразу положил трубку, не забыв занести номер незнакомца в «черный список».
Ну, вот и все… Настроение испорчено… Нет, я не из пугливых, на вызовах всякое бывало: и по физиономии получал, и ножом на меня замахивались, пистолетом угрожали, правда, до сих пор не знаю, что это был за пистолет, может вообще игрушка – полицейские тогда изъяли, а потом я и спрашивать не стал. Но вот бесстрашным я не являюсь. Да и ни один нормальный человек не лишен напрочь чувства страха. И это является нормой. Такое ощущение, что эта мерзкая тягомотина, перешла в хроническую форму. Скорее бы суд… Хотя, что суд? Судья не станет меня охранять круглосуточно и охрану не даст. Ладно, надо переключиться на что-нибудь. Ну что, час прошел, можно и Оксане позвонить.
Привет, Коль! – теперь голос у Оксаны был бодрый и жизнерадостный.
Привет… - в отличие от Оксаны, мой голос особым оптимизмом не отличался.
- Чего случилось-то, Коль, чего ты с утра пораньше не в духе-то
Рассказал я ей обо всем.
- Ну, ты даешь, Веснин, ты прямо, как в боевике или триллере живешь!
- Оксана, я хочу всего лишь покоя…
- В общем так, страдалец! Как раз сегодня мой Мишка будет у бабушки до завтра, а потому, я приглашаю тебя к себе. Но только не сию минуту, а ближе к вечеру, я тебе сама перезвоню, договорились?
- Конечно, Оксаночка, я на все согласен!
- Ну тогда все, до связи!
Попил крепкого чая и вдруг резко захотелось спать. Чудеса, да и только…
Уснул, но не на долго: в дверь кто-то нетерпеливо звонил и стучал. В глазок посмотрел – Анька. Открыл, но через порог не пускаю.
- Чего надо? – Не гостеприимно спросил я.
- Коль, а ты мне не дашь взаймы бутылочку водки, ну, или чего там еще есть? Взмолилась она.
Только сейчас я обратил внимание, что ее куртка стала еще грязнее, верхняя губа была разбита и распухла, на правой скуле не очень заметный кровоподтек, волосы если и причесаны, то в большой спешке.
- Послушай, говорю, где-то час назад, мне звонил кто-то из твоих друзей, собутыльников, и обещал мне яйца вырезать. И как ты думаешь, после этого, я тебе дам хоть чего-нибудь, а?
- Да я не знаю, кто это был, Коль, на тебя никто вроде бочку не катил!
- В общем так, Анюта, слушай сюда. Если здесь у тебя остались какие-то вещи, то забирай, пожалуйста, но только за один раз, вот прямо сейчас, ради этого, я тебе даже такси вызову, за свой счет! Но ходить сюда регулярно, я тебе не позволю! Давай, проходи, не разувайся и вместе будем смотреть, где твои вещи.
- Да при чем здесь мои вещи? Коль, я у тебя прошу в долг бутылку!
- Ну, если так, то здесь у меня не разливочная и не притон! Поить тебя и твоих мужиков, я не намерен!
- Ну налей мне хоть грамм сто, пожалуйста, меня всю трясет!
- Все, Аня, до свидания! – я мягко выпроводил ее через порог.
- Коль, ну ты же сам медик, ты же знаешь, что от похмелья умереть можно!
- Аня, и ты и твоя алкоголическая тусня, меня не заботите и приучать вас ходить ко мне, я не собираюсь. Все, Ань все остальное будем в суде обсуждать! – дверь я захлопнул с громким звуком, хотя я этого не хотел.
У меня было ощущение липкой грязи на теле. Сколько это будет продолжаться? Ну ладно, Аньку я почти отучил приходить ко мне. А остальная шлоебень, например, автор сегодняшних телефонных звонков? Почему я должен бояться войти в свой собственный подъезд или пройти по темной улице? Можно бы, конечно, квартирой поменяться на другой район, и даже можно бы и с доплатой, если менять мою трехкомнатную на двушку, но этого я категорически не хочу, поскольку здесь я вырос и «вышел в люди», здесь присутствует память о дорогих и близких мне людях, которые не дожили до сегодняшнего дня. Да, мне страшно, но ни одна из этих пьяных мразей никакого страха увидеть не должна!
Опять звонок с незнакомого номера. Опять отвечаю. И опять нарываюсь на грубость того же басистого мужского голоса: «Ну чо, п…р, ты не понял, что ли ни х…я?! Тебя грохнуть, что ли?!». Отключился молча и опять - в черный список.
Да, вот это веселуха! Одно радует, причем не просто радует, а окрыляет, что сегодня я буду у Оксаны. Это значит, нужно сбегать в магазинчик…
Надо чем-то заняться… Вот только чем? Телевизор надоел, компьютер… Нет, а вот компьютер не надоел! Надо посмотреть, как там социальные сети живут-поживают! Захожу в любимую «Контакты». Это что за безобразие-то? Вся моя личка буквально завалена нецензурщиной вперемешку с клеветой и проклятиями! Кем только меня не называют: я и «педофил» и «педераст» и просто «п…р», есть даже призыв к правоохранительным органам «посадить» меня за торговлю наркотиками, к которым имею допуск, работая на «Скорой».
Чистить страницу стало лень, а потому я ее просто удалил.
Захожу в «Однокашники» - все тоже самое. И там удалил свою страничку.
Больше ни в одной социальной сети меня нет. А до медицинских форумов, где я не просто зарегистрирован, но и активно участвую в обсуждениях, эта пьяная мразь вряд ли дойдет.
Ладно, сделаю небольшую уборочку.
Около часа дня вечера, позвонила Оксана и велела приходить часикам к пяти.
Я быстро и с радостью засобирался. Сейчас, думаю, сначала цветов куплю, каких-нибудь фруктов и бутылочку хорошего винца. А уж потом к Оксане на такси приеду.
На выходе из подъезда, вдруг почувствовал вспышку света и адскую боль в затылке. Дальше провал. Вот меня задвинули на носилках в «скорую». Женское и мужское лица, чего-то спрашивают, чего-то суетятся. Провал. Палата яркая с аппаратурой, мониторами. Плохо, тошнит, боль в голове просто раздирающая. Провал. Очнулся. Голова побаливает, но не так сильно, нащупал на ней добротную бинтовую повязку.
Осмотрелся вокруг: справа – койка пустая, а слева лежал небритый мужик, без повязки голове, в наушниках. Я дотянулся и потеребил его за руку. Он, нехотя вынул наушник и кивком спросил меня, мол, чего надо. Я пытался сначала привычным голосом и стилем спросить, как я сюда попал, но ничего у меня не получилось, а точнее получился бессмысленно набор громких звуков. Вот это ни хрена себе, разговаривать разучился, что ли? Теперь уже как можно медленнее и понятнее, но все равно заплетающимся языком, спросил:
- Братишк, как я сюда попал-то?
- Говорят избили тебя, ушиб головного мозга, но операцию не делали.
- А вставать мне можно или нет?
- Нет, конечно, сейчас Алексей Валерьевич в обход придет и все скажет. Мы сейчас в ПИТе лежим, тут вообще ничего нельзя, вот когда переведут в обычную палату, тогда все разрешат.
ПИТ - палата интенсивной терапии.
Только сейчас я заметил у себя на груди наклеенные одноразовые электроды монитора пациента. Сам монитор мне не был виден. Да в общем-то и не было особого желания вставать, поскольку даже от незначительных движений головой, появлялась боль и накатывала тошнота.
Подошла медсестра. Молча уколола меня чем-то в катетер.
Вот, наконец-то пришел в обход заочно знакомый мне Алексей Валерьевич с палатной медсестрой.
- Как дела? – спросил меня доктор и я рассказал ему о своих ощущениях.
- Все ясно. – ответил немногословный доктор. – Пока не вставать и спокойно лежать. Встанешь или закуришь – прификсирую к койке. Понял меня?
- Да, понял.
Тут же попало моему соседу в наушниках.
- Еще раз твои наушники замечу – выпишу с нарушением режима!
- Извините, я все понял.
А я вспомнил важнейший для меня вопрос: «Как я здесь очутился»?»
Ответил Алексей Валерьевич сухо:
- Ударили по голове не далеко от дома. Прохожие вызвали «Скорую». У тебя ушиб головного мозга, трещина затылочной кости. Остальные подробности узнаешь у полиции, когда мы их к тебе допустим. А сейчас, поменьше болтай!
Хм, ударили по голове, а где, куда я шел-то? Вот ведь, зараза! В голове заварилась дикая каша, меня стало колотить от тревоги. Я смутно вспоминал, как запирал квартиру… Но не было ли это воспоминанием другого времени?
Б…дь, да будет ли мне где-нибудь спасение? Настроение опустилось ниже плинтуса… Оказывается, дежурную сестру здесь можно вызывать специальной кнопкой. С трудом дотянулся, но нажал. Минут через пять зашла медсестра. И на лице, и в голосе чувствовалось не скрываемое недовольство.
- Ну чееево?! – как-то брезгливо протянула она.
- Сделайте мне, пожалуйста седацию! – еле выговорил я.
- Чееевооо?! Ты откуда таких слов-то нахватался, деятель?
- Я – фельдшер «Скорой». И тыкать мне не надо!
- Ой, да надо же! Мне насрать, какой ты фельдшер!
- Я прямо сейчас позвоню на «Горячую линию» Департамента!
- А с чего звонить-то будешь, чудик? С писюна, что ли?
- Ладно уж, нее боись, сейчас у доктора спрошу. – миролюбиво закончила медсестра наш диалог.
Седация - медикаментозное успокоение
После этого разговора я так выдохся, будто кросс на зачет пробежал.
Та же сестра, принесла что-то набранное в шприце и ввела в катетер. И тут же, приятный, блаженный сон полностью меня охватил. Проснулся я, ну, прям, совсем бодрячком! Вот только не понятно, долго ли я спал. Спросил соседа. Он ответил, что сейчас уже утро следующего дня. Вот это да! И тут же меня охватило беспокойство: а знают ли на работе, что я больнице лежу, у не прогулами занимаюсь. Спросил у медсестры свой смартфон. Оказалось, что ни его, ни денег, ни документов при мне не было. А ключи, ключи-то от квартиры? Говорит, мол не знаю ничего.
Пробовал телефон у соседа спросить, да куда там: все ценности у медсестер хранятся и выдаются только после перевода в общую палату.
Наступил вечер. В ПИТе посещения запрещены. Да если бы и были разрешены, то прийти-то не кому: родителя умерли, а другие родственники живут в других городах. Только я приготовился раскиснуть, как в палату вошла Оксана в белом халате и с пакетом в руке.
- Оксаночка, привет, как ты меня нашла-то?
- Кто ищет, тот всегда найдет! А вообще, Веснин, по головушке-то тебя, видать крепко приложили, раз ты элементарную логику не догоняешь. Слушай сюда: тебя везла наша БИТовская бригада, они прекрасно знали, что ты – это ты, то есть Коля Веснин. Когда вернулись, то доложили старшему врачу обо всем, что с тобой приключилось и куда тебя госпитализировали. Руководство знает, что ты на больничном, никаких претензий к тебе нет.
БИТ - бригада интенсивной терапии
- А ведь, точно, Оксан! Вот только другое меня пугает: у меня ж теперь ни паспорта, ни смартфона, ни ключей от квартиры. Если ключи попали им в руки, то квартире…ц! - Меня аж дрожь заколотила.
- Спокойно, Веснин, не дрожи! Давай память тренировать будем. Ты решил сходить в магазин недалеко от дома. Вот скажи, зачем тебе с собой брать паспорт?
- В магазин сходить? – Недоуменно переспросил я.
- Ну ты мне тогда сам так сказал. Потом вечером я тебя к себе пригласила
- Так я и к тебе собирался?! А зачем тогда в магазин ходить?
- Ну что-то прикупить, наверное, хотел, цветы, к примеру!
- Веришь, нет, Оксан, каша и сумбур в голове!
-…Паспорт…паспорт… Аааа, так он же у меня в запертом шкафу хранится, не потащу же я его с собой в магазин. Фффух! Я-то привык после всех этих событий его с собой таскать, вот и подумал, что я его брал.
- Так, с паспортом разобрались, на месте он.
- Теперь переходим к смартфону. Ты его с утра им пользовался, говорил, что тебе кто-то звонил и угрожал – Продолжила «допрос» Оксана.
- Я не помню.… Аааа, Оксанка, я же сейчас вспоминаю, как похлопал себя по нагрудному карману, а там пусто! Вроде как я дома его забыл. Но слушай, Оксан, вдруг это я все не то вспоминаю, а? Вдруг это ложные воспоминания?
- Но, но, но, но… а вот ключи-то от квартиры я никак забыть не мог. Ведь я же квартиру-то по-любому запирал. А если они завладели ключами, то это будет п…ц всему!
- Веснин, не кисни! Мы с тобой еще куртку не ошманали!
- Ну а где ты ее ошманаешь, если она сейчас со всеми моими шмотками в гардероб сдана. Кто мне ее выдаст?
Спросили у санитарочки. Ты вытаращила на нас глаза, будто мы захотели чего-то непотребного.
- Вы, - говорит, - тут уже с дуба рухнули! Сейчас вот я побегу сюда в ПИТ всякую грязь тащить! Вот переведут тебя в обычную палату, сходишь тогда сам в гардероб и все посмотришь. А сейчас давайте, девушка, уходите уже, вы больного только взбудоражили и все. Вам и так одолжение сделали, как медработнику, а вы пришли и тут беспределить начинаете!
- Все-все, клятвенно заверила Оксана, приложив руки к груди, мы только тихо пошепчемся и я испаряюсь!
- Ну пошепчитесь, только без ора.
- Ну как твои дела-то, расскажи! – Спросил я.
- Да у меня-то не дела, а делишки, по сравнению с тобой! Ты уж давай сам расскажи!
- А чего рассказывать, если не помню ни черта.
- А хоть знаешь ли в какой больнице находишься-то?
- Так, наверное, в областной, в нейрохирургии.
- Ну, молодец, что помнишь. А я уж, грешным делом, думала, что ты дурачком стал!
- Не, мне врач сказал, что все будет нормально. Но ты все равно, постарайся с ним поговорить, ладно?
- Хорошо, сейчас постараюсь поговорить.
- Спасибо, Оксаночка!
- Ой, слушай, я тебе вон много всего принесла, давай питайся как следует, витамины получай!
- Спас…
- Все-все, я к твоему врачу пошла, сейчас, что выясню, приду и тебе все расскажу!
Да, Оксана принесла много всего вкусного, но есть не хотелось совершенно. Через достаточно продолжительное время, она вернулась.
- Ну, что лежать тебе и лежать, про выписку не мечтай. Хотя прогноз хороший, если будешь все рекомендации выполнять, А вот что там с тобой случилось, будет заниматься полиция, врачу тоже мало чего известно.
- Оксаночка тебе спасибо огромное!
- Не за что, Коль, я к тебе еще и послезавтра приду. Не скучай тут. Хотя врач говорит тебе сейчас нельзя ни книги читать, ни телевизор смотреть, ни в компьютере что-то делать.
- Я тебя ждать буду, Оксана!
- Ну ладно, все, пока!
Вечером пришла медсестра, и уколола мне снотворное.
Прошло еще пять дней и меня перевели в обычную палату. Точнее сказать, не перевели, а перевезли в сидячей каталке! А днем пришел немолодой капитан с седыми висками. Судя по тому, что он был в далеко не новой потертой форме и вид имел весьма замученный, я решил, что это участковый. И не ошибся. Сначала он произнес целую речь, насколько нелегка и трудна их служба, сколько много у них всякой дурацкой писанины, из-за которой некогда заниматься реальными раскрытиями и профилактикой. Я-то уже понял к чему он так осторожно клонит, но лежал молча, ждал, когда он перейдет к самому главному.
- Ну что, Николай Дмитрич, может обойдемся без заявления? Вы же сами ничего не помните. Это дело, если и будет возбуждено, то превратится в «темное». Давайте напишем, что мол оступился и упал навзничь с высоты собственного роста. А если злодей найдется, вот тут все и оформим, как положено.
Темное дело (полиц. сленг) - уголовное дело, по которому не установлено лицо, совершившее преступление. В других регионах называют "Глухарь", "Висяк".
- Категорически нет! Заявление я буду писать и не откажусь от него под страхом смерти.
- Ну хорошо, напишете вы заявление и что дальше? - Не сдавался участковый. Вы сами никого не видели, свидетелей нет. Кого мы будем искать?
- А я вам дам адрес где и кого искать. – Я тоже решил не сдаваться. Там в общаге Ремзавода – пьяный притон, а в этом самом притоне, есть такая бабенка по имени Анька Веснина. Чуть надавить на нее и сдаст она всех, как пустую стеклотару. А кроме того, опросите моих соседей, кто-то из них мог что-то видеть. Это ж средь бела дня было-то!
- То есть вы настаиваете на заявлении? – Упав духом, спросил участковый.
- Да, именно настаиваю! А если вы откажете в возбуждении уголовного дела, я напишу кучу жалоб, в том числе в отдел собственной безопасности.
- Ладно, пишите. – Кисло согласился участковый, сунув мне бумажонку. Но, дрожащей рукой я все написал грамотно, с просьбой привлечь неизвестных лиц к уголовной ответственности, не забыв даже приписать в конце, что об уголовной ответственности за заведомо ложный донос я предупрежден, не забыв указать дату и подпись. Нда, участковый такого подвоха не ожидал. - Потом он взял с меня объяснение и вот там я рассказал всю ситуацию с подробностями, проследив, чтобы там не фигурировала фраза «Случайно упал с высоты собственного роста».
- Все, товарищ капитан, идите и регистрируйте, как положено!
- А почему я вас речь такая невнятная? – С подозрением уставился на меня участковый.
- А вот если, не приведи господь, некие злодеи двинут вам по голове, то и у вас такая же будет! Но, если хотите, можем в приемник сходить, в трубу подышать!
Лицо участкового приобрело гримасу, будто он сожрал кусок лимона без сахара и он молча ушел.
На другой день приходила очень симпатичная девушка-следователь. Разговор был примерно таким же, как накануне с участковым. Девушка ушла не удовлетворенной.
Вечером пришел опер. В солидном темно-сером костюме, высокий, вальяжный, безукоризненно причесанный. Опять все тоже самое. Но с легкой, закамуфлированной угрозой.
- Ведь мы же с вами бок о бок работаем! – проникновенно вещал опер. Мы же вам не говорим, что не будем никого искать! Будем, обязательно будем! А как найдем, так сразу и заявление у вас примем. А то сейчас у нас что получается? Заявление написано, возбудим «темное дело», нам всем по шапке достанется? А вам-то от этого ведь ни жарко, ни холодно!
- Так, уважаемый оперуполномоченный! Вашу мысль я понял. И опять, уже в третий раз, отвечаю «Нет»! Называйте меня, как хотите, но отказа в возбуждении дела, я не допущу!
- Ну, а зачем вы отношения с нами портите? Как ни крутите, но прав у нас больше, чем у вас. Мы можем, например, дать информацию наркоконтролю, пусть они совместно с прокуратурой, проверят порядок обращения с наркотиками у вас на «Скорой». И я не думаю, что администрация и коллеги скажут вам за это спасибо.
- Отдел собственной безопасности разберется. – С улыбкой ответил я.
Башка у меня разболелась, такое чувство, что сейчас лопнет, но все же послал я этого опера подальше, но разумеется в вежливой форме.
Подошел на сестринский пост, сказал медсестре о необычно сильной головной боли, а та, позвала врача.
Опять кололи в вену. Стало легко и приятно. Пришел сон….
Оксана приходила почти через день. И в один из этих прекрасных дней, мы вдруг вспомнили про мою куртку, которая сиротливо висела где-то в недрах больничного гардероба. Принесла шоколадку, которая успокаивающе действует даже на самых отвязных гардеробщиц и вахтерш. Долго ли коротко ли, под недовольное сопение толстой бабули-гардеробщицы моя куртка появилась на свет. Я опрометью, вожделенно кинулся ней. К куртке, разумеется, а не к бабуле, и проворно осмотрел все карманы. Пусто. Дааа, вот это ни с чем не сравнимое разочарование, да что там разочарование, это реальная угроза остаться без квартиры. Горе замаячило совсем близко. Я присел на корточки и обхватил голову руками…
- Так, стоп, Веснин, а ну дай мне эту куртку дурацкую! – Скомандовала Оксана.
- Веснин, ты ключи обычно носишь в каком кармане?
- В правом нижнем… - Едва слышно ответил я.
- Так тут у тебя дырень, чуть ли не с кулак! – Сказала Оксана и принялась шариться по изнанке через эту дыру. Ну ты придурок Веснин, какой же ты все-таки придурок они у тебя почти к жопе скатились! – Воскликнула Оксана и с трудом вытащила ключи из-под изнаночной ткани. Оксану я крепко, благодарно поцеловал.
А еще Оксана слышала на работе разговор, что теперь меня обязаны перевести на легкий труд. А какой у нас на «Скорой» может быть легкий труд? Посадить меня в административное здание с документами работать? Так у меня нет таких навыков. Ладно, поживем – увидим.
Все имена, фамилии, отчества, наименования лечебных учреждений, отделов полиции, изменены. Все совпадения случайны.