Я ушел домой, надеясь на еду. Вряд ли удастся достать что-то в переполненном магазине, тем более когда рядом проходит в три часа ночи уличная толпа, но надежда умирает последней…
«Где бы и что бы я ни был, как бы я не устал, я должен продолжать борьбу за собственную жизнь».
Однако, бросив попытки уснуть, я поднялся и вышел на улицу, сделав ей знак следовать за мной. Уже рассветало, когда мы наконец оказались на маленькой площади. Там было полно людей, они двигались в разные стороны, несколько человек толклись перед одним из входов в развалины.
Миновав площадь, мы оказались на площади еще меньшей и, как и в прошлый раз, в пяти шагах перед нами открылся тот самый тоннель, из которого раздавались крики и стоны. И тут мы увидели: он был пуст, ни единой души.
2
А вот мои ноги стали будто чужими, чужими настолько, что мне казалось, будто они уменьшились вдвое, а то и втрое. И я уже готов был отказаться от попыток догнать женщину, как вдруг меня осенило. Ведь это она – моя цель, моя первая цель в жизни, мое основное задание. Я знал, что должен следовать за ней, бежать так быстро, чтобы она не смогла меня догнать.
А что если она обманула меня?
Я вгляделся в ту сторону, куда она направлялась.
Темно-зеленая сова летела по широким полям, пересекла гору и скрылась за крутыми скалами. Но я увидел это слишком поздно.
Еще вчера я, прочитав в газете очередную ужасную новость, в ярости готов был разорвать ее на мелкие кусочки. Но сегодня я позволил себе лишь холодно заявить в лицо своему редактору, что такие сенсации должны служить пищей для газеты, а не мозолить мне глаза, стоять на страницах, лишь напоминая о том, что в мире происходит мерзость, отвратительные вещи. Я возмущался, но он даже слушать не стал. Только замахал на меня руками и заявил, что я – журналист и должен уметь промолчать, если меня что-либо не устраивает.
Я попытался сложить воедино все факты и цинично заключил, что если человек, утверждая, что он видел летучую мышь, не сумел рассказать ничего путного, а затем еще и обманул меня и устроил этот спектакль, то, наверное, и мышь не в состоянии что-нибудь рассказать мне о том событии.