В чем смысл жизни
Жила-была одна девочка, которая могла добиться успеха в чем угодно. Все, что ей было для этого нужно — это что-то выбрать, и сконцентрироваться на этом. Однажды она села перед чистым холстом, достала краски и начала рисовать. Каждый новый мазок был четче и идеальнее предыдущего, и они постепенно сливались воедино в шедевр невероятной красоты. И когда через несколько часов она закончила картину, она с гордостью посмотрела на нее и улыбнулась.
Облакам и звездам, всегда присматривавшим за ней, было совершенно очевидно, что в ее руках кроется великий дар. Она была гениальным художником. Да она и сама это знала. Она чувствовала это каждой струной своей души. Но всего насколько мгновений спустя она разнервничалась и вскочила на ноги. Почему? Да потому, что она поняла, что, хотя она была способна добиться всего, чего бы она ни пожелала, она только что потратила часть своего невосполнимого времени, размазывая краску по куску материи.
Она поняла, что в бескрайнем мире, лежащем вокруг, еще столько невиданного и неведомого — столько разных вариантов. И если она рано или поздно решит, что хочет от своей жизни чего-то другого, то все время, которое она провела за картинами, окажется потраченным зря. Она в последний раз взглянула на свой шедевр, открыла дверь, и вышла прямиком в лунный свет. Она шла, куда глаза глядят, и думала, думала, и шла дальше.
И пока она шла, она не замечала даже подававших ей знаки облаков и звезд в небе, потому что ее мысли были заняты самым важным решением в своей жизни, которое ей предстояло совершить. Она должна была выбрать одну-единственную возможность из всех, что были ей доступны. Чем же ей заняться? Может быть, медициной? Или архитектурой? Или и вовсе стать учительницей? Она чувствовала, что у нее кружится голова от бескрайнего поля возможностей, расстилающегося перед ней.
Двадцать пять лет спустя девочка горько заплакала. Она поняла, что все это время лишь шла вперед в поисках идеального занятия, и все эти годы ее настолько завораживало то, чем она могла бы заняться, та бесконечность открывшихся перед ней возможностей, что она не делала вообще ничего. Ничего полезного, ничего осмысленного, ничего интересного. И она, наконец, поняла, что смысл жизни не в возможностях, ведь на самом деле для нас возможно все. Смысл жизни в решении — решении делать то, что вас вдохновляет и наполняет вашу жизнь светом.
А потом девочка, которая уже давно превратилась во взрослую женщину, утерла слезы, отправилась прямиком в магазин товаров для искусства, где купила несколько холстов, набор красок, поехала в парк неподалеку, и начала рисовать. Один мазок безо всяких усилий переходил в другой, точно так же, как тогда, множество лун назад. И она, широко улыбаясь, рисовала, рисовала и рисовала дни и ночи напролет. Потому что она, наконец, сделала выбор. И у нее оставалось достаточно времени на то, чтобы насладиться той магией, которой полным-полно в нашем мире, и в которой и есть смысл нашей жизни.
Вес стакана
Двадцать лет назад, когда мы с Эйнджел еще учились в колледже, наш профессор психологии преподала нам один урок, который мы никогда не забудем. В последний день перед выпуском она вышла к доске, чтобы преподать нам один последний урок, который она назвала «жизненно важным уроком о силе наших мыслей и взгляда на мир». Когда она подняла стакан воды над головой, все ожидали от нее какого-то варианта классической метафоры о наполовину полном или наполовину пустом стакане воды. Вместо этого с улыбкой на лице она спросила нас: «Как вы думаете, сколько весит вот этот вот стакан воды?»
Студенты принялись наперебой выкрикивать варианты — от нескольких грамм до полукилограмма.
Несколько секунд она с благосклонной улыбкой выслушивала ответы и кивала головой, после чего ответила: «С моей точки зрения не так уж важно, сколько этот стакан весит в граммах. Все зависит от того, сколько я буду его держать. Если я буду держать его всего минуту-другую, он покажется мне довольно легким. Если я буду держать его час, моя рука начнет немного болеть, и я почувствую усталость. Если же я попытаюсь продержать его целый день, то, скорее всего через несколько часов моя рука онемеет, отнимется, и я уроню стакан на пол. Во всех этих случаях вес стакана не меняется, но чем дольше я его держу, тем тяжелее он мне кажется».
Когда большинство студентов согласно кивнуло, она продолжила: «Ваши заботы, тревоги, разочарования и неприятные мысли похожи на этот стакан воды». Подумайте о них совсем чуть-чуть, и с вами ничего не случится. Подумайте о них чуть дольше, и вы почувствуете ощутимую боль. Думайте о них весь день напролет, и ваш разум, подобное моей руке, онемеет и впадет в паралич, и вы окажетесь не способны ни на что другое, пока не бросите весь этот хлам».
То, чего мы искали все это время
Почти десяток лет назад, в свой тридцать седьмой день рождения, проведя почти всю свою жизнь в легких, ни к чему не обязывающих отношениях с десятками разных женщин, он решил, что пришла пора остепениться, что он, наконец, к этому готов. Он хотел найти для себя настоящую вторую половинку… любимого человека… спутницу жизни — одним словом, кого-то, кто мог бы показать ему, что такое быть в глубоких, моногамных, доверительных отношениях.
И он начал свои поиски. Он искал всюду, и в своем окружении, и там, где доселе не ступала его нога. Вокруг него было так много свободных женщин — замечательных женщин, способных составить ему отличную пару, но ни в одной из них не сочеталось все то, что он хотел бы видеть в своей спутнице жизни. И когда он уже почти отчаялся и разуверился в поисках, думая о том, что уже никогда не найдет ту самую, единственную, он ее все-таки нашел. И она была идеальна. В ней было все, что он когда-либо хотел видеть в женщине. И он возрадовался, потому что знал, какое редкое сокровище ему досталось. «Мои поиски окончены», – сказал он ей. «Ты — та самая, единственная, и я бесконечно рад тому, что тебя встретил».
Но по мере того, как дни и месяцы совместной жизни превращались в месяцы и годы, он начал понимать, что на самом деле она далеко не идеальна. У нее были проблемы с доверием и уверенностью в себе, она часто отшучивалась, когда он пытался завести с ней серьезных разговор, и она была далеко не такой опрятной, как он. И в его душу заполз червячок сомнений… сомнений в ней, сомнений в себе, сомнений во всем, что касалось их двоих.
И чтобы подтвердить эти сомнения, он подсознательно начал испытывать ее, искать в ней недочеты. Он постоянно рыскал по квартире в поисках непротертой пыли и неубранного мусора, чтобы доказать себе, что она — неряха. Он перестал брать ее на вечеринки со своими холостыми друзьями и начал следить, что и кому она пишет в социальных сетях, чтобы убедить себя в том, что ей нельзя доверять. Он начал постоянно ждать от нее глупых слов и поступков, каждый из которых в его глазах был свидетельством того, что она просто не может быть серьезной. И так далее, и тому подобное.
И по мере того, как его внезапные и коварные испытания продолжались — и по мере того, как она, явно не понимающая, что происходит и выбитая из колеи, проваливала их все чаще и чаще — он все больше и больше убеждался в том, что она была для него явно неподходящим выбором. Более того, в прошлом он встречался с женщинами, которые, хоть и были для него мимолетным увлечением, были более взрослыми, более уверенными в себе, и более готовыми к серьезным разговорам.
Настал момент, когда он обнаружил себя на распутье. Что ему делать? Стоит ли ему продолжать отношения с женщиной, которая, как он когда-то считал, была идеальной, но которой, как он теперь четко видел, недоставало многих качеств, которые в изобилии встречались в тех, что были до нее? Но если нет, то что тогда? Неужели возвращаться к тому, что было до нее — череде одних пустых и недолговечных отношений, сменяющих другие?
После того, как несколько дней назад, отчаянно нуждаясь в ответах на свой вопрос, он записался на наши курсы «Возвращение к счастью», мы с Эйнджел, хорошенько все обдумав, сказали ему следующее:
Одним из величайших уроков, которые нам преподает наша жизнь, является то, что нас очень часто тянет, словно мотыльков, к яркому свету в других людях. Поначалу все, что мы замечаем — этот свет, и неудивительно, ведь он так ярок и прекрасен. Но со временем, по мере того, как наши глаза привыкают к нему, мы замечаем, что этот свет сопровождается тенью… и порою довольно большой.
Когда мы видим эту тень, у нас есть два варианта: мы либо можем осветить ее собственным светом, или сбежать от нее и продолжить поиски света, не отбрасывающего тени.
Но если мы убегаем от тени, то вместе с ней нам приходится убегать и от создавшего ее света. И, поступив так, вскоре мы обнаружим, что единственное, что разгоняет непроницаемую тьму вокруг нас — наш собственный свет. А потом, рано или поздно, приглянувшись к нашему свету, мы замечаем кое-что странное. Оказывается, наш свет тоже отбрасывает тень. И тень эта куда больше и чернее, чем многие из теней, которых мы сторонились в других людях.
Но если, вместо того, чтобы убегать от тени другого человека, мы, напротив, решим к ней приблизиться, мы станем свидетелем настоящего чуда. Мы прольем свет своей души на тень этого человека, а его свет, свет, создавший эту тень, прольется на нашу. И мало-помалу обе тени начнут съеживаться и исчезать. Конечно, они никогда не исчезнут полностью, но те части этих двух теней, к которым прикоснется ваш общий свет, исчезнут, словно их и не было вовсе.
И в итоге с каждым днем мы начнем находить друг в друге все больше и больше прекрасного, яркого света.
Находить именно то, что тщетно искали все это время.
Автор публикации: Александр Фенуров