Увидев вышедшего из подъезда отца, Матвей бросил ребят и спрятался в паровозе. Отец нёс к площадке двухлетнюю малышку, которую мальчик нeнaвидeл всем сердцем. Вот бы он сейчас споткнулся и выронил свою ненаглядную дочечку, которая украла у Матвея папу! Поделом бы ей!
— Я считаю, нам нужно поменять квартиру на побольше, - как бы невзначай сказала мама Матвея в тот переломный день.
Муж Антон без аппетита ковырял наспех сваренные макароны с рыбными консервами. Катя в задумчивости стояла перед раскрытым холодильником - вкусняшек не было, а макарон ей не хотелось, их она для Антона поскорее отварила, чтобы муж вновь не возмущался отсутствием ужина. Катя терпеть не могла готовить, а свекровь, такая-сякая, в последнее время перестала подкидывать им свежих блюд в контейнерах. На работу она, видите ли, вышла. Нянечкой в детский сад! Вот не зря говорят, что все свекрови подлые!
Антон обернулся на жену, чтобы понять шутит она или нет, но увидел лишь её давно располневший после poдoв зaд. Матвею уже 5 лет, а Катя, вместо того, чтобы худеть, продолжала наращивать габариты. Она достала сливочное масло и принялась смачно намазывать его на московскую плюшку.
— Ну, чего молчишь? Нам мало места, ты не видишь?
— Нет, не вижу. Нас трое, квартира двухкомнатная. Мои родители только выплатили за неё ипотеку. И вообще, я хотел сегодня серьёзно поговорить с тобой.
Последнюю фразу Катя пропустила мимо ушей.
— Твои родители! Мы имеем право её продать и без твоих родителей, она на тебя записана а, значит, наша общая.
Антон откинулся на спинку стула. Ocточepтело! Чужие люди - вот кем они стали друг другу уже давно.
— Не будет никакой новой квартиры. Я с тобой развожусь, - сказал Антон и оттолкнул от себя макароны.
Матвей застыл в коридоре с тарелкой любимых наггетсов. Ему не хватило кетчупа.
Кате шутка показалась настолько неуместной, что от зычного "кхм" изо рта посыпались крошки от булки. Она была слишком уверена, что Антон от неё, такой замечательной, никуда не денется.
Но Антон продолжил весьма серьёзно.
— Ты отличная мать, здесь без вопросов, но как жена...
Правда резала Кате слух и возмущала одновременно. Только сын, только ребёнок имел для неё значение, она посвящала ему всю себя, а муж... Это тот, кто обязан приносить деньги. Катин муж, по её мнению, плоховато справлялся с этой задачей. Отсутствие отпуска в Турции и кожаной куртки "не как у Наташи" были вескими причинами для ограничения мужа в лacках и забoте. У Кати не было настроения, разве она виновата? И вообще, он просто завёл себе какую-то .... а теперь пытается во всём обвинить её!
Матвей бесшумно вернулся в свою комнату. Отец спешно собирал чемодан.
— А как же сын? Сын тебе тоже больше не нужен? - истерила Катя, когда Антон подкатил чемодан к выходу.
Матвей испуганно выглядывал из-за двери. Антон приблизился к нему и чмокнул в лоб.
— Не слушай её сынок. Я всегда буду тебя любить.
Дверь аккуратно захлопнулась. Тишина, как проснувшаяся среди зимы незнамо зачем муха, звенела недолго. Катя бросилась в ванную. Матвей не слышал рыданий. В бешенстве мать просто колотила по стенам.
Пятилетний мальчик покачал туда-сюда дверь своей комнаты, потом подбежал к окну. Никого. Отец уже ушёл. Неумолимый и незваный червь закрался в душу ребёнка, выгрызая внутри пустоту. Как холодно, как страшно! А как же я? А как же... Неужели ты и правда не вернёшься сегодня, папа? Ты же для меня половинка мира! Ты, мама и я - мы один организм. Как теперь быть без тебя?
— Вернётся он, как миленький, вот увидишь! - говорила Катя лучшей подруге за чашкой чая, - пусть помыкается немного. Нет, нет, ешь сама, я на диете, - уверенно оттолкнула Катя протянутую ей коробку с любимыми рафаэлками.
Катя пришла на слушание в добеременной юбке - она капитально похудела, даже похорошела, только взгляд стал хищнее, злее. Антон скользнул по ней глазами, удивился, но в своём решении не дрогнул.
Он оставил им квартиру. Сам жил где-то рядом, ни Катя, ни Матвей не знали точного адреса. Два раза в неделю Антон гулял с Матвеем, потом один раз, потом раз в две недели...
— Папа, ты разлюбил меня? Я тебе надоел?
— Что ты, сынок, я просто... занят.
Через полгода они встретились на улице. Он вёл под руку девушку. Она была моложе и красивее Кати. Матвей почувствовал, как мама вся напряглась. "Живот! У неё уже живот виднеется, ты представляешь, Наташ?!" - через полчаса кричала она со злостью в трубку.
И вот он гуляет со своей дочерью, а про Матвея совсем забыл. "Настюшка-лягушка!" - кривлялся про себя Матвей. У неё крупные кудряшки на затылке и абсолютно невинное, озарённое счастьем личико. "Папа!" - кричит она ему и вскидывает вверх ручонки. Отец подхватывает её на руки, кружит и так смотрит, так смотрит... Да как он смеет! "Ты же и мой папа тоже! Почему? Почему?!.." Пластмассовым мечом Матвей исступлённо царапает изнанку паровоза, подглядывая в узкую щель. Меч хрустит посередине. Матвей яростно трёт глаза - он не будет плакать! Он не девчонка!
Пулей вылетел мальчишка из укрытия и помчался домой.
— Ой! Что-то ты рано, - у мамы Кати не получилось скрыть недовольства. - Матвей уже пришёл, Гош!
— Ууу, - протянул из кухни мужской голос.
Гоша в их жизни появился недавно. Он наведывался в гости, оставляя после себя стойкие запахи сигарет и мужских духов, от которых их квартира уже отвыкла. Мама порхала над ним бабочкой и очень дорожила. Даже когда Гоша выходил на балкон покypить, Катя сопровождала его и сама иногда баловалась сигapeткой.
— Так, говоришь, у тебя мать в деревне живёт? - спросил Гоша, когда Матвей скрылся в своей спальне.
C философским выражением на физиономии Гоша выпускал колечки дыма.
— Она далеко, под Астраханью, - сладко пролепетала Катя.
— Ну, не так уж и далеко. Всего-то сутки на поезде где-то, да?
— Почти двое.
Гоша помолчал, глядя на ряд многоэтажек. Жарко.
— А мальчику твоему было бы там хорошо. Что всё лето делать в городе?
— Моя мама, она... не согласится. Говорит, слишком большие хлопоты.
— Да какие там хлопоты? Ему 8 лет. Покормить только и вперёд, на улицу. Может, поговоришь с ней, а, киcyнь? А мы с тобой в Турцию махнём, я всё оплачу.
Гоша склонился над её шеей и Катя захихикала, однако лицо её омрачилось сомнением.
Вечером она позвонила маме. Она стояла за шторой и не видела, что Матвей только что вошёл и стал переключать каналы. Катя была слишком взволнована.
— Да, мам, в Турцию полетим, представляешь!
Матвей прислушался. Море! Он поедет на море! Воображение рисовало пальмы, песок и забавных туземцев, и воду тёплую, мягкую, как парное молоко... Мальчик засиял. И пусть он, этот папка, нянчиться со своей доченькой в душном городе, у него, у Матвея, уже почти есть новый папа, который будет каждый год возить его на море! Они станут друзьями, они сроднятся...
— Согласна, мам. Но ты послушай, - Катя набрала побольше воздуха, - умоляю, возьми к себе Матвея на лето. Подожди! От этого зависит моя личная жизнь! Ты разве не хочешь, чтобы я была счастливой?
Чёрные, ненасытные черви набросились на душу мальчика с новой силой. Он не сопротивлялся. Он вдруг захотел стать камнем - бесчувственным, холодным и тяжёлым. Всё лучше той пустоты, которую хладнокровные гaды оставляли после себя.
П р о д о л ж е н и е
Ставьте лайк, если понравился рассказ.