Талантливый импрессионист никогда не пишет реальность. Даже если — подобно герою нашей сегодняшней статьи — работает исключительно на пленэрах. Точно так же, как классики мировой художественной литературы никогда не писали реалистичных диалогов. Но при этом создавали объёмные, целостные, «дышащие» образы своих персонажей, раскрывая их характеры через прямую речь.
И это логично. Ведь в реальной жизни человеческое общение изобилует тысячами нюансов. Междометиями, вздохами и паузами, сменой темпа и ритма речи. Дополняется мимикой и жестами. Попробуйте воспроизвести всё это на страницах книги — и у Вас получится не литературное произведение, а какая-то стенограмма пополам с пантомимой. Точная по содержанию, но занудная по сути. Портящая динамику и разрушительная для атмосферы в целом. Поэтому авторы и вкладывают в уста своих персонажей куда более короткие, но и куда более насыщенные и хара́ктерные речи, чем те, что случаются в действительности.
Но почему же тогда мы с Вами соглашаемся на самообман и верим написанному Достоевским и Толстым, Твеном и Кингом? Да потому, что во время диалогов герои их книг общаются не только между собою, но и стараниями писателей учитывают наше с Вами желание понимать все оттенки настроений и смыслов. Все значения сказанного ими. Нашу потребность быть в курсе событий.
С живописной импрессией всё обстоит ровно так же. Работа живописца обязана стать более насыщенной, более выразительной и разносторонней, чем послуживший её прототипом момент действительности. Ибо мастер кисти точно так же не в силах констатировать все нюансы бытия, как и мастер пера. Обращаясь всего лишь к одному из шести человеческих чувств — зрению, он всегда стремится восполнить этот «врождённый недостаток» изобразительного искусства множеством тонких и умных приёмов. Стремится быть абсолютно достоверным, при этом постоянно выходя за границы повседневной реальности. Как и писатель, он должен заслужить наше доверие, настроив воображение аудитории на некритичное восприятие того, что мы чувствуем и осознаём при созерцании его картины. Иначе магия искусства не сработает.
Первым рисунком маленького Анатолия Лукаша было изображение жар- птицы. Что крайне символично в свете сказанного выше. В самом деле: кто из нас не представляет себе, как выглядит жар-птица? И в то же самое время, кто из нас с Вами не в курсе, что она — фольклорный персонаж, никогда не существовавший в реальности? Где она, эта граница между фениксом и павлином? У каждого — свой ответ на этот вопрос. И каждый из этих ответов — верный...
Сегодня картины Лукаша украшают собою престижнейшие частные коллекции России и Франции, Китая и Нидерландов, США и Японии. Сегодня наш герой — член Союза художников России, признанный мастер пейзажа и просто «тот самый Лукаш», о котором известно необычайно мало, но картины которого оставляют невероятно много тёплых отзывов и восхищённых комментариев.
Кажется, он и вправду «поймал свою жар-птицу». Стал одним из самых замечательных современных художников России. Раскрыл секрет свободных ракурсов, волшебных контрастов, той особенной работы со светом (и его отражениями), которая превращает его полотна в настоящий праздник для глаз и отдых для души. Ну или — в повод для тихой, но светлой печали. Что, справедливости ради, при знакомстве с его картинами случается намного реже, ибо наш герой не так уж часто пишет нечто «минорное».
И всё же главный секрет успеха Лукаша — даже не в его блестящем умении сочетать продуманную детализацию со стремительностью свободного мазка. И даже не в том, как ритмичность геометрических доминант деликатно, но решительно упорядочивает всю эту весёлую «пляску» тонов и контрастов. Как вводит «опорные точки» композиции, задавая темп живописному повествованию в целом, но при этом не мешая отдельным участкам полотна с различными преобладающими оттенками «жить» независимо друг-от-друга. Сам художник называет это явление «живописной мелодией, возникающей из цвета».
Всё это безусловно прекрасно. Но главная тайна мастера — в том, как его глубокие и многоцветные пейзажи «ухитряются» быть одновременно и очень достоверными, и неимоверно эстетичными. Рассказывать простые и неспешные истории, при этом в избытке донося до зрителя клокочущую энергетику света, движения, радости бытия. В их «умении» преподнести наши традиционно раздумчивые среднерусские просторы, отходя от классической русской традиции «нисходящего тона» живописного повествования.
Всё дело в том, что Анатолий Иванович не пишет реальность. Хоть и работает почти исключительно на пленэрах. Его цель — позволить зрителю самому додумать, прочувствовать и интерпретировать то, о чём именно повествует та или иная картина. Подчеркнём ещё раз: не о том, с каким настроением она это делает, а о том, какова её главная идея.
Помните, дорогой читатель, в начале этой статьи мы говорили, что целью хорошего писателя является незримое присутствие читателя при диалоге его героев? Ну так вот: художник Лукаш точно так же зовёт свою аудиторию быть свидетелями «диалогов» цвета и формы, текстур и отражений, природы и архитектуры, личностей и контекстов. Да, в основе его работ — совершенно конкретные пейзажи, но в их фабуле — не менее конкретные эмоции. Те, которые в отличии от ландшафта нельзя увидеть. Облака и листва, купола и крыши, речная волна и изгиб дороги лишены самосознания. Чувствами, значениями и ассоциациями их наделяем мы сами.
Нельзя понять эмоции природы. Можно лишь «принести их с собою» и одарить ими окружающую реальность. Став с нею одним целым. В точности так, как писатель одаривает характером, темпераментом и мотивацией своего персонажа. Так, как это проделывает со своими полотнами замечательный художник Анатолий Иванович Лукаш.
🎯 Автор: Лёля Городная.
Поставьте «палец вверх» и подписывайтесь на канал. Спасибо!