Алиса вырвала весла из воды, и лодка, послушная течению, медленно приблизилась к речным лилиям. И вот уже Алиса наклоняется над бортом лодки. Волосы ее падают и касаются воды. А руки, погруженные по локоть, хватают скользкие стебли и тянут, рвут. И забыта ворчливая Овца с ее бесконечным вязанием. И глаза возбужденно блестят. А руки тянут и тянут речные цветы, захватывают их сразу пучками.
«Только бы лодка не перевернулась, – думала Алиса, пытаясь дотянуться до самых дальних цветов. – Вон ту еще, и ту, и ту, она чудная. Как бы ее достать? Противная! Она нарочно от меня уплывает!»
– Ну почему, почему чем красивее, тем труднее дотянуться? – с досадой воскликнула Алиса, отчаявшись сорвать все-все речные лилии.
Алиса откинулась в лодку. Щеки ее горели от возбуждения. С кончиков волос струилась вода. Она с увлечением перебирала свое хрупкое богатство. Алиса старалась не замечать, как цветы уже в ее руках никнут и бледнеют. Даже настоящие речные лилии, стоит их сорвать, тут же увядают, словно спугнутый сон. А здесь, в Зазеркалье, они таяли мгновенно, будто снежинки на теплой ладони. Но Алисе было не до того. От всяких чудес у нее просто глаза разбегались.
А лодка, проплыв немного вперед, вдруг резко остановилась. Весло прочно увязло в воде. Алиса попыталась вытащить его. Но это противное весло не желало слушаться, как потом рассказывала Алиса. Оно вырвалось из рук и пребольно ударило ее рукояткой прямо в подбородок. И Алиса, заойкав, повалилась навзничь на дно лодки. Но она даже не ушиблась и быстро поднялась. Овца как ни в чем не бывало продолжала вязать.
– Увидела, где раки зимуют? – насмешливо спросила она.
– Где? Я их не разглядела, – наивно сказала Алиса и перегнулась через борт лодки, вглядываясь в темную речную глубину. – Мне бы маленького рачонка, – мечтательно произнесла Алиса. – Я бы его поймала и держала крепко-крепко. И так бы додержала до дому.
Овца в ответ хмыкнула и продолжала свое несносное вязание.
– А много здесь раков? – не отставала Алиса.
– Есть и раки, и другой товар всякий, – вдруг затараторила Овца. – Выбор свободный. Что вам угодно?
Алиса опешила, потом изумилась, а потом даже чуточку испугалась – исчезли весла, лодка, река. Они снова оказались в тесной темной комнатенке, увешанной полками. Овца со своим вязаньем торчала за прилавком.
– Что вам угодно? – повторила она.
– Мне угодно… мне угодно, – раздумывала Алиса. – Могу я купить у вас с десяток яиц? – робко пролепетала она. – Сколько это стоит?
– Одному грош цена. Десяток не стоит ни гроша, – равнодушно ответила Овца.
– Одно яйцо дороже, чем десяток? – удивленно переспросила Алиса, доставая кошелек.
– Но с одним условием. Покупаешь десяток – обязана съесть их тут же на месте! – отрезала Овца.
– Тогда лучше дайте одно, – поспешно сказала Алиса, кидая на прилавок монетку.
«Одно яйцо лучше, чем десяток, – рассудила Алиса, – если оно окажется несвежим, то огорчений будет в десять раз меньше».
Овца ловко смахнула монетку с прилавка в ящик и отчеканила:
– Яйцо твое. Можешь подойти и взять его. Сама. Подавать не полагается.
Сказав это, она отправилась в дальний угол комнаты и поставила проданное яйцо на самую верхнюю полку. Причем яйцо стояло на полке острой головкой вверх и не падало!
«Интересно, почему подавать не полагается? – недоумевала Алиса, направляясь к полкам и натыкаясь в полумраке на стулья и столы. – Что за ерунда? С каждым шагом яйцо удаляется и удаляется от меня! А это что? Кажется, стул! Но почему из него растут ветки? Он ветвится, как дерево. Да тут сплошь деревья!
Ой!..
…ручеек!
Вот так магазин!»
Она шла и ощупывала все вокруг. И это все мгновенно превращалось в деревья. Алиса опасалась, что стоит ей дотронуться до яйца, как оно тоже одеревенеет.
Однако с яйцом случилось другое превращение. Оно росло и росло и становилось похожим на человечка. Когда Алиса наконец сумела подойти к нему совсем близко, она увидела, что у яйца прорезались рот и глазки и округлился нос. И тут Алиса догадалась, что перед ней не кто иной, как сам ЖЕЛТОК-БЕЛТОК.
«Ну конечно, это он! – обрадовалась Алиса. – Он так похож на самого себя, будто имя его написано на лбу!»
На таком обширном лбу, как у Желтка-Белтка, можно было написать его имя хоть сто раз. Желток-Белток, сложив ноги по-турецки, сидел на самом краешке стола. Удивительно, как ему удавалось удержаться и не грохнуться на пол! Но Желток-Белток застыл в неподвижности. Он не мигая смотрел вдаль поверх головы Алисы. Она даже стала сомневаться: не кукольный ли он?
– Как похоже сделан! Вылитое яйцо! – воскликнула Алиса и на всякий случай подставила руки, чтобы поймать падающего кукольного Желтка-Белтка.
– Надоело! – вдруг заговорил Желток-Белток, продолжая глядеть мимо Алисы. – Все меня обзывают яйцом. А теперь еще и вылитое! Ты бы уж добавила – выеденное!
– Я не хотела вас обидеть! – извинилась Алиса. – Вылитое – это значит очень похожее на яйцо. К тому же я люблю яйца. – Ей так хотелось загладить свою неловкость!
– Встречали мы таких умников, – проворчал Желток-Белток, все так же не опуская глаз. – Мозгов у них – сколько у младенца в кулачке.
Алиса растерялась, не получался у них разговор. Да и что может получиться, когда на тебя даже не смотрят? Вот и последние слова он произнес, будто перед ним дерево. Алиса решила помолчать, а чтобы не было скучно, читала про себя стишок: