Казалось бы, источник историй для серии «Отбросы» должен быть неиссякаемым буквально. У меня, я имею в виду. Миллион таких историй знаю я. Очень много вращалась я в таких кругах. Ан нет. Написала пять рассказов, и подзависла. А потом вспомнила. Историю целой семьи. Краткую историю – там особо не о чем рассказывать. Отца семейства звали Саша Васильев, а жену - Наташа Чернакова. Брак их был не зарегистрирован, но крепок на все 40 градусов. Общие интересы объединяют теснее штампов в документах.
Сашку никто не звал иначе как Василём. Был он на определённом уровне достаточно юморным. Выцепил слоганы из рекламы, типа «МММ – нет проблем», «Телемаркет, и всё!», и вставлял их в разговор, как правило к месту. Когда мы в ночи ехали по городу на москвиче Василя – сам он на переднем пассажирском, пьяный за руль ни-ни – периодически останавливались по требованию владельца машины.
- Тпру-у-у! Тормози у колонки. Окультуриться надо.
Василь шёл к колонке, пил холодную воду, умывался. Когда был слишком пьян - засовывал голову под струю. Возвращался в автомобиль с чувством выполненного долга, и мы ехали дальше.
У Наташки от Василя была маленькая Катюша, лет пяти от роду. Не ребёнок – кукла из дорогого бутика. Огромные глаза, кудри, одежда с иголочки.
- Кто одевает Катю? – спросила я у Наташи.
Бесцеремонность – моё какое-то там очередное имя. Я понимала, что вечно пьяные Василь и Наташка не в состоянии так наряжать дочку. Наташка поморщилась, то ли от выпитой рюмки, то ли от моей проницательности, и процедила:
- Свекровь… сука!
- Что так? – усмехнулась я, кладя шпроту на хлеб, чтобы закусить.
К Василям мы с Вадиком всегда ходили со своей выпивкой и закуской. У них никогда ничего не было. Мать Василя привозила Кате вещи и продукты. Пропивать Катино было чревато – свекровь могла забрать внучку. Так и жили Василь и Наташка – тем, что приносили. У них хата, у гостей – выпивка и закуска. Мать Василя Наташку ненавидела и винила в пьянстве сына, но была неправа. Василь был идейным алкоголиком. Я знаю, о чём говорю – сама такая. Идейному алкоголику не нужен плохой пример, повод или подходящие обстоятельства. Рюмка согревает ему сердце. Василь спился бы и без Наташки.
У Валися была только Катюша. Но он воспитывал – условно говоря - Серёжу, сына Наташи от первого брака. Когда мы с Вадиком впервые пришли к ним домой, у нас с Сергеем возникла взаимная симпатия. Пацану было пятнадцать лет, мне – двадцать один. Сейчас, после пары романов с парнями моложе себя на пять тире пятнадцать лет, я понимаю, что разница была ни о чём. Но тогда мне она казалась пропастью. Я видела в Серёжке ребёнка своих знакомых. Но! Красивого ребёнка. Не знаю, откуда у неказистой, не особо привлекательной Наташи появлялись такие красивые дети, но факт остаётся фактом. Про Катюшку я уже сказала, а Серёжа был высоким блондином с правильными чертами лица и пронзительно синими глазами. Не голубыми, а именно синими. Увидев меня, сидящей на подлокотнике кресла в короткой юбке, Сергей уже не сводил с меня глаз. А когда мы собрались уходить, сказал Вадику:
- Ненадолго она с тобой. Скоро вырасту, и отобью.
Все поржали, никто и не подумал воспринимать это всерьёз.
Как-то в субботу Вадик спросил меня:
- Оль, поедем на дачу к друзьям Василя?
- Не. Чет я устала пить уже. Давай не поедем, наверное.
- Что так? Наташка не едет, дома будет, с ребёнком.
- При чём тут Наташка?
- Ну… вы друг друга не очень. В тебя ещё Серёга влюбился. И она недовольна.
Вадик хохотнул, будто и правда сказал что-то смешное.
- Перестань! Чего он там влюбился. Ему пятнадцать лет. – я подумала. – Хочешь – езжай с Василём. Я не поеду.
- Да ну. И я тогда не поеду.
Василь сгорел в той поездке. Пьяный, живьём. Где-то он там уснул, не то в бане, не то в самой дальней комнате, и когда случился пожар – его не спасли.
- Ужас какой! – я прижимала руки к груди, думая о том, что Василь мне был симпатичен, в отличие от его жены.
А ещё, наверное, о том, что мы могли туда поехать. И Бог его знает, как бы оно случилось тогда.
Мы не были на похоронах Василя. Мы совершенно точно были с Василём собутыльниками. Не друзьями. А спустя месяц после я встретила Наташку у магазина пьяную в дупель. Она увидела меня и вцепилась, как клещ. Ей нужно было исполнить арию вдовы. Я тогда ещё не понимала, что это и правда бывает необходимо, но интуитивно не оттолкнула Наташу. Это ведь и правда горе, необратимое и тяжёлое. Неважно, на трезвых плечах ты несёшь его, или на пьяных. Когда плач по Василю подходил к концу, я задала вопрос, который меня действительно интересовал.
- А где Катя?
- Свекровь забрала. – провыла Наташка. – Сука-а-а-а…
Я потом узнала, что мать Василя забрала Катю просто потому, что у неё не осталось никого, а у Наташи ещё был сын. И дать своей внучке она могла неизмеримо больше, чем Наташа. Правда, вместе с Катей свекровь забрала у Наташи квартиру, в которой они с Василём жили. Пришлось им с Серегой возвращаться к Наташиной матери, которая также вечно была пьяна.
Серёжке было шестнадцать, почти семнадцать, а я была уже заметно беременна, когда мы с ним случайно встретились. Жили-то все в одном районе. Он избегал смотреть на мой живот, и смотрел прямо в лицо. Рассматривал.
- Что же ты… не дождалась меня. – сверкнул Серёжа своими васильковыми глазами.
- Прекрати. Как там мать? Как бабка?
- Всё одно. – пожал плечами парень. – Ты такая же красивая. Уйдёшь от Вадика – найди меня.
- Я пойду. Ты тоже красивый. Поищи себе ровесницу.
- Они скучные. Пока.
Потом, когда мы с Вадиком уже вовсю растили своего сына – он как раз учился ходить – муж однажды пришёл расстроенный.
- Что такое? – спросила я.
- Да… там Витьку менты на хвост присели. Хотят статью за наркотики пришить.
Вадик думал о своих интересах, с Витьком у него были какие-то общие дела.
- Он же вроде не торгует. Употребляет только.
Витька жил в одном доме с Наташей Чернаковой. Весь район или пил, или сидел на игле – третьего просто было не дано. Мы, как я уже говорила, пили. Но на время выпали из обоймы - нас отвлекли родительские обязанности.
- Ну, просто он там вмазался вместе с пацаном. А пацан возьми, да и умри в подъезде. Да ты, наверное, помнишь его? Василя пасынок. Серёга.
Мне стало дурно. Я вспомнила безупречную внешность Серёжки. Красивое лицо, яркие глаза.
- Серёжка?! Серёжка наркоман? Серёжка умер??
Хотя, чего я ждала.
- Да в том-то и дело, что нет, не был он наркоманом. Попробовал первый раз с Витьком. Пошёл домой. Как предполагают, уже около входа в квартиру ему стало плохо.
- Но… но передоз, это же громко! Тем более, он молодой парень. Организм-то здоровый ещё совсем. Судороги, хрипы. И что? А мать его с бабкой?
- Да бухие они спали, что ты хочешь-то, Оля!
Ну, конечно. Они спали бухие. Могла бы и сама догадаться. Я бы посочувствовала Наташке – муж сгорел, дочку забрали, сын умер в восемнадцать лет – но мне не было её жаль. Я снова и снова видела картинку, как Серёга, пытаясь ускользнуть от цепких лап смерти, от темноты, хрипит и скребёт ногтями по двери. Почему-то мне это виделось так. Его нашли около самой двери, и это даёт мне право предполагать, что он пытался попасть домой. Пытался получить помощь. Не получил. Не был услышан. Ещё я думала о Витьке. Как он мог отпустить парня домой в таком состоянии? А ещё о том, что красивое в этом мире почему-то не задерживается. Вянет. Умирает. Ускользает.
Прошло много лет. Что-то около двадцати пяти. Будучи в Тюмени, я виделась с Вадиком. Спросила про Наташку – что-то вдруг вспомнилось.
- Ну ты спросила! Померла она давно. Спилась и умерла. Следом за своей мамашей.
- Кто вообще из того дома остался? Витька?
- Да. У него вся семья умерла – родители, сестра. А Витька жив. Ходит по району, пьёт.
Вот она. Справедливость жизни. Эх…
Будут ещё истории. Продолжение следует.
Отбросы. Снежанна.
Навигация канала - много прозы и поэзии на любой вкус
Номер карты 2202 2005 1113 0344 для тех, кто захочет поддержать канал и автора