Продолжаем разговор. Начало здесь. Ссылка на навигатор по всем рассказам из детства в конце статьи.
Из сборника рассказов - повествований "Дом с голубыми наличниками".
Праздник, приехала родня из города. Бабушке подарили большой яркий платок, она накинула его на плечи и любуется: «Экой баской», и щеки ее зарумянились под цвет алых роз, которыми густо было расписано поле платка.
Накрыли стол, много вкуснятины. Копченая скумбрия, бабушка очень любит рыбу, розовые кружки нежной вареной колбаски. Нас уже покормили, да еще мы получили по большой шоколадке «Аленка» с симпатичной мордашкой в платочке на обертке, и теперь не должны надоедать гостям.
Мы с Любашкой возимся на печи, оттуда хорошо просматривается большая комната, там сегодня много народу. Слушаем разговоры, которые ведут взрослые, наблюдаем за ними. Дедушка что-то по-деловому объясняет мужчинам. Мне непонятен разговор, я слезаю с печи и направляюсь в среднюю комнату.
У окошка сидит Тая, перед ней книга, но она не читает, а о чем-то думает. Увидев меня, она подзывает к себе и шепчет на ухо:
- Вер, сходи пожалуйста, возьми со стола колбаски и принеси мне.
- А ты сама почему не сходишь?
- Мне нельзя.
- Да-а, а мне тоже бабушка не разрешала.
- Ну, она тебя не будет ругать, вот увидишь. Только не говори, что это я просила.
Я представила, как я возьму Тае колбасу. И тоже захотела еще кусочек.
Я уже направилась в ту комнату, навстречу бежит Любашка:
- Ты куда?
- Мы с Таей хотим колбасы, - шепотом отвечаю я.
- И я тоже.
- Ну ладно, и тебе возьму.
Я иду к столу. Сразу вижу тарелку с колбасой. Лезу между гостей и тащу три куска. Совсем и не страшно. Никто на меня не обращает внимания: дедушка с дядей Витей что-то обсуждают. Скучные у них разговоры. Тетеньки тоже образовали свой кружок и судачат о своем, бабьем. Я слышу обрывки тети Шуриного рассказа: « …Я уж думала, не разрожусь, Матушки-светы…» И тетеньки сидят, качают головами: «А, батюшки..». Бабушка смотрит на меня и тоже качает головой. Я спешу скрыться от ее глаз. Прибегаю в другую комнату, где меня ждут Тая и Люба, и чувствую теперь себя героем.
Тая счастлива. Она не сразу ест, держит кусочек двумя пальцами, обнюхивает, а потом медленно смакует. И я, глядя на нее, тоже счастлива.
В большой комнате слышится оживление, бойкая тетя Марина кричит: « Ну-ка, хватит тоску то наводить", - и затягивает: «Вот кто-то с горочки спустился, наверно милый мой идет…». Ох, и голосистая эта тетя Марина.
Приезжавшие к нам тетя Марина, т.Клава, Тамара, Татьяна, приходились двоюродными сестрами маме и моим теткам. Моя мама была очень дружна с Клавдией, Лида с Тамарой. Все соответственно возрасту.
Татьяна. Почему так много Татьян? У нас в садике три Тани!
Это имя ассоциировалось с идеалом советской девушки, не какой-нибудь профурсетки, а аккуратной, прилежной ученицы, комсомолки, передовой работницы, и было оно очень распространенным. В каждом классе по нескольку Тань. Героини кино тех лет часто были Татьянами. И женщины, мне думается, так называли своих дочек не в честь Татьяны Лариной, а хотели видеть своих дочерей, похожими на образ, созданный в кино.
Нам с Любашкой перепадало много от щедрот молодых теток: поцарапанные клипсы, красивые лоскуты, оставшиеся после шитья модных платьев, коробочки и флаконы из-под духов и пудры. Все это богатство разнообразило наши игры.
А однажды привезли «ридикюль». Он был в хорошем состоянии, но видимо уже вышедший из моды. Сделан он был из мягкой кожи темно-красного цвета, с не сломанной еще, металлической защелкивающейся застежкой. Застежка была замечательная: блестящая и звонкая. Еще был ремешок, под который просовывалась ладонь, ею подхватывался снизу ридикюль. С ним можно было ходить в театр, клуб, ресторан.
Представьте себе женщину, в черном приталенном платье (оно могло быть с блестками, мог иметь так же место вырез на спине, или наоборот, глухое до основания шеи, но руки обязательно открыты); туфли – лодочки на шпильках, высокая прическа. И этот элегантный аксессуар (сейчас он называется "клатч") в руке. В театр - обязательно вечернее платье, и всегда в гардеробе переобувались туфли.
Ридикюль конечно отдали Любашке. Ну почему такая несправедливость! Она старше меня, но совсем незначительно, а ей все взрослые вещи! Любка приняла это как должное, сразу насовала туда своих штучек, захлопнула застежку, и обхватив его двумя руками, залезла с ногами на кровать подальше к печке, и торжествующе на меня смотрела.
А мне что оставалось? Только завидовать? Ну, нет уж!
Мы разодрались с сестрой. Я вцепилась в ридикюль насмерть. Мы тянули его каждый в свою сторону. Я сопела и молчала, Любка визжала, потом, когда она начала разгибать мои побелевшие пальцы, я укусила ее за руку.
Взрослые стоят в проеме двери, ведущей во вторую половину избы, а мы там красные, растрепанные возимся на полу, ссучив домотканые половики, вцепившись в ридикюль.
- Ну вот как не стыдно!
- Любашк, ну дай и ей поиграть то, она же младше.
- Ай, Верушка! Ты что же это творишь? Разве можно кусаться?
- Бессовестные! Ну, ино тогда, сейчас вообще заберем ридикюль от, и ни одна не получит.
- Верунчик, а гляди-ко, что я тебе дам то?... Ну она поиграет, потом и тебе даст.
Никакие уговоры не действовали. «Знаю я ее! Даст она, как же!»
- Вот всегда у них так: вместе тесно, а порознь скучно.
Все же, этот ридикюль так и остался Любашкиным. Она только иногда давала его мне подержать, пощелкать замочком. И какие бы мне сумочки не предлагали, чтобы меня утешить, я всегда хотела только этот ридикюль. И Любка тем больше к нему привязывалась, была неразлучна, громко щелкала блестящей защелкой, дразнила, чем больше чувствовала мое желание обладать этой вещицей и не соглашалась ни на какой обмен.
Злосчастный ридикюль – объект моей неутомимой зависти, и потом всегда жил в доме тети Зины, потом уж она хранила в нем всякие документы и важные бумажки.
… продолжение следует …
Фото из общедоступных источников.
Все предыдущие повествования можно найти здесь:
Навигатор. Сборник рассказов - повествований "Дом с голубыми наличниками".
Предлагаю так же почитать на моем канале:
Навигатор. Жизнь маленького городка.
