Средневековому Новгороду и Пскову пришлось испытать немало трудностей торгуя с Северо-Западной Европой. Хоть Новгород и был важным партнером Ганзы, западные коллеги так и норовили обойти коллег отечественных. С одной стороны, неофициально, без договоров, но при этом как нечто само собой разумеющееся, действовали такие правила, играть по которым в наше время откажется даже современный третьеклассник, настолько явно невыгодными они были.
Причем, кабальность торговых сделок со стороны Запада, подавалась с какой-то даже детско-наивной непосредственностью и сейчас этому можно лишь удивляться. А вот Новгороду и Пскову деваться было некогда и на эти условия приходилось вынужденно соглашаться, невзирая на их вопиющую абсурдность.
Иметь дело приходилось в первую очередь с Ливонией – государством-конфедерацией, состоящей из Ливонского Ордена, одного архиепископства, трех епископств, в дальнейшем еще и относительно независимых городов. По существу, Ливония, практически мало что производящая, была лишь посредником между русскими республиками и Северной Европой.
Все банально и просто – официальный обман заключался в махинациях с весом товара, ведь с деньгами, измеряемыми в серебре особо не смошенничаешь. Если товар был для русских республик импортным, его вес занижался, а если экспортным, наоборот - повышался. Этот нехитрый прием позволял уже всем ганзейцам, а не только ливонцам, наживаться на новгородской торговле, при очень низкой торговой наценке на товары. А вот наценки были на данном этапе внутриганзейской средневековой торговли очень небольшими – 20 % уже считалось неприлично высокими. Таков был архаичный признак средневековой торговли – цена должна быть «справедливой», то есть купец должен продавать лишь чуть дороже чем купил, а по старым правилам вообще за ту же цену. При буквальном подходе так торговать (похоже на старый анекдот про мужика, торговавшим вареными яйцами по той же цене, что и свежими – «навар-то мой!») никто бы не согласился. Поэтому по всей Европе, от Арагона до Швеции, вес/объем на месте производства был существенно выше, чем в конечном пункте продажи.
Наиболее явно это можно посмотреть на торговле солью. Для Новгорода и Пскова соль была импортируемым товаром. В город Ревель прибывает корабль с солью. Единица измерения соли – ласт, составляющий 1920 килограммов. Стоит один ласт 8 рижских марок – это не монета, а мера расчета, равная 208 гр. серебра. Это ревельский пока еще ласт распределялся по 15 мешкам, 126-128 кг соли в каждом. И тут же «формировался» уже новый, новгородский ласт из 12 мешков, то есть весил он теперь почти 1520 кг, против прежних 1920. Естественно, делался «наивный» вид что ласт он и Ревеле и в Новгороде вроде как одинаковый. С медом было скромнее, его ласт в Ревеле был 13 бочек, а в Новгороде «по-божески» - 12.
По существу, получалась следующее. Официально Новгород приобрел этот ласт соли, прибывший в Ревель из другого города-поставщика той же Ганзы всего лишь с наценкой, процентов, скажем 7. Все честно, Великий Новгород важный контрагент Ганзы и значит имеет право на такие низкие наценки покупаемого товара. А фактически у Новгорода открыто похищали 400 кг соли с каждого ласта, то есть 1.67 рижской марки серебра. Можно представить в каких объемах (тонны соли и пуды серебра) шли потери новгородцев за все время благотворного сотрудничества.
В обратную сторону работа шла похоже, но с одним «маленьким» отличием. Теперь уже, например, воск шел из Новгорода в Центральную Европу – воск измерялся в шиффунтах, в Новгороде этот шиффунт составлял 480 фунтов, в Ливонии 400, а в конечном пункте продажи, например, Любеке всего 320 фунтов. Таким образом ливонские купцы выигрывали уже в обратную сторону. Но как же так? Получается, что в данном случае «наказан» уже Любек, так же, как и новгородские покупатели соли. Странно, с чего это один из «отцов-основателей» Ганзы –Любек, оказывался в таком же невыгодном положении, что и Великий Новгород, позволяя экономически слабенькой Ливонии на себе наживаться?
Да, где-то позволял, раз уж таковы правила игры. Но Любек, как фактический центр, с лихвой отыгрывался на других товарах уже своего экспорта. А вот Новгород, находящийся за обочиной этой торговой «империи» так отыграться, компенсируя и выравнивая потери, уже не мог. Вот если бы это новгородец, а не ливонец, вез в Любек этот шиффунт воска, и клал себе в карман 160 фунтов с каждой единицы товара, вот это было бы «честно».
А рухнула эта чудесная кабальная система в 1488 году, когда Новгород уже был частью единого Русского государства, при Иване III. Специальным указом теперь все товары из Ганзы (в том числе и из Ливонии) взвешивались и покупались по фактическому весу, а не по установленным мерам. Теперь нельзя было продать бочку сельди, как просто бочку - ранее по одной и той же цене шла и доверху набитая, и на треть пустая, и даже бочка с пятком сельдей, шикарно. Ливония в частности и Ганза вообще даже собирались снарядить посольство с детско-наивной просьбой оставить все как есть, «по старине» - ибо как же в таких условиях работать можно? Не хотят дикари-московиты за десять сельдей на донышке платить так же как за целую бочку, это же прямо варварство неописуемое.
На это из Москвы от Ивана III последовал такой же деланно наивный ответ. Разве кто-то запрещает заморским ганзейским купцам торговать товарами, не взвешивая их? Нет, что вы, пусть торгуют с кем захотят. Это новгородцам, как подданным Великого Княжества запрещено покупать товары без взвешивания. Ну, а если Ганза найдет в Новгороде других желающих торговать таким способом (кроме новгородцев), то ей никто в этом не собирается препятствовать. Таким образом торговля стала более справедливо для России в целом, и для Новгорода в частности. Сам по себе этого Новгород добиться не смог.
