(Окончание. Начало здесь).
«Дрожь в руках бывает от бездомности души»
Абрамцево – широко известный историко-художественный и литературный музей-заповедник на берегу речки Вори в 60 км к северо-востоку от Москвы. Он был создан на базе имения писателя С.Т. Аксакова, а затем предпринимателя и мецената С.И. Мамонтова. Место, безусловно, знаковое – тут «варился» пресловутый «культурный бульон» русской, а затем и советской цивилизации.
Здесь бывали И.С. Тургенев, Н.В. Гоголь, Ф.И. Тютчев, И.Е. Репин, В.М. Васнецов, В.Д. Поленов, М.А. Врубель, И.И. Левитан, К.А. Коровин, Ф.И. Шаляпин, Кукрыниксы… Со временем имение в Абрамцево было окружено целой сетью дачных поселков советской творческой и технической интеллигенции, где жили такие именитые ученые, как С.И. Вавилов и П.Л. Капица. Венедикт Ерофеев, чья поэма «Москва – Петушки» была опубликована в Израиле в 1973 году, став «живым классиком», логично вписался в местную «дачную тусовку». Он периодически жил в Абрамцеве на протяжении не менее 5 лет.
Веничка успел по-своему «остепениться»: впервые он гостил в Абрамцеве в конце июля – августе 1975 года вместе с Галиной Носовой - сотрудницей Центрального статистического управления и кандидатом экономических наук. (Они заключили брак по расчету в декабре 1975 года и прожили вместе 15 лет). Их пригласил Вадим Делоне - на дачу №41 в академическом поселке, которую арендовал его отец Борис Николаевич, член-корреспондент АН СССР. Вадим осенью того же года эмигрировал во Францию (он был среди тех немногих отчаянных смельчаков, которые в 1968 году вышли на Красную площадь в знак протеста против ввода советских войск в Чехословакию), а Венедикт оставался жить в Абрамцеве с перерывами фактически вплоть до смерти Б.А. Делоне в июле 1980 года и даже позже.
Ранее, когда Капицу выгнали из физтеха, Б.Н. Делоне уволился в знак солидарности. Борис Шевелев вспоминал о Ерофееве: «Он ведь часто бывал в гостях у Петра Капицы, который его обожал». Считается, что именно Капица лично переговорил с председателем КГБ Ю.В. Андроповым о том, что Ерофеев не представляет опасности для властей, а также именно по настоянию Капицы очередной уголовный срок Вадиму Делоне заменили на высылку во Францию.
Б.Н. Делоне так отзывался о Венедикте: «Черт-те что, я сам профессор, дореволюционный причем! Сын профессора. Мама окончила Смольный… И рядом с Ерофеевым, который учился в поселке Чупа и закончил школу в Кировске, я то и дело себя чувствую дикарем с острова Пасхи, настолько он образован!».
Ирина Делоне вспоминала: «Венедикт очень любил Абрамцево, особенно прогулки с Дедом в лесу по 20 километров и походы за грибами. С величайшего позволения Бориса Николаевича, который запрещал любые огородно-цветочные мероприятия на дачной территории леса, для Ерофеева было сделано исключение, и он сажал там укроп, петрушку и какие-то загадочные цветы». (Вокруг дачи действительно имелось два гектара леса).
Андрей Охоцимский вспоминал: «… кружок молодых людей, которых я однажды застал у Вадима, был скорее тусовкой «хиппующих» нигилистов. В комнате было накурено, все пили водку и рассказывали вперемешку политические и прочие анекдоты… Девушки в этой компании были в джинсах и с длинными распущенными волосами – так тогда полагалось – и выражались, или и курили совершенно так же, как парни. Вся эта публика, сама собой, была вполне интеллигентная. Вадим говорил что-то о Ленине в издевательском тоне».
О Ерофееве Андрей Охоцимский писал так: «В отличие от большинства дачной публики, он выглядел как человек, следящий за своей внешностью. У него был умный и ясный, слегка высокомерный взгляд, в котором было нетрудно прочитать осознание своей особенности и какого-то связанного с этим груза. Говорил он совершенно нормально и правильно, никакого мата и вообще языка, который употребляют его персонажи, я от него не слышал. Однако склонность к сюрреализму, парадоксам и эпатажу чувствовалась в его анекдотах и историях, которые в целом принадлежали к обычной диссидентской тематики того времени».
Венедикт действительно любил парадоксы и эпатаж в стиле Маяковского. Так, в 1990 году Леонид Прудовский опубликовал свой разговор с писателем, где в частности говорилось и такое: «- А кого из членов большевистского правительства ты бы не удавил? – Пожалуй, Андропова. – Душителя диссидентов? – Нет, он все-таки был приличный человек. – Не кажется ли тебе странным, что за 70 лет единственный приличный человек - и тот начальник охранного отделения? – Ничего странного. Наоборот. Хороший человек. Я ему даже поверил. Потом, он снизил цены на водяру – 4.70. Подумаешь, там танки в Афганщине… - Ну, танки Брежнев ввел. – Плевать, кто вводил и куда. Народ уже не помнит. Но то, что водка стала дешевле!..». Самих диссидентов Венедикт красноречиво называл «новыми большевиками». По поводу же инертности обычных сограждан, не желающих что-либо менять в обществе, он как-то сказал: «А почему Василиса должна уходить к Иванушке, если ей и с Кащеем хорошо?».
Ерофеев гостил в Абрамцеве летом 1977 года, а также весной и летом 1978 года. В сентябре 1978 года во время лесной прогулки у Б.Н. Делоне случился инфаркт. Ерофеев и Носова сделали ему массаж сердца и вызвали скорую из академической больницы - таким образом они спасли академика. Абрамцево хорошо влияло на Венедикта: здесь он меньше пил и больше читал – в том числе «тамиздат»: Владимира Набокова, Александра Солженицына, Николая Бердяева и др.
После кончины Б.Н. Делоне летом 1980 года, в декабре, а также зимой и весной 1981 года и в последующие годы Венедикт проживал на разных дачах в Абрамцеве. В последние годы жизни он часто оказывался в психиатрической клинической больнице им. Кащенко с тяжелой алкогольной интоксикацией. Так он впал в запой после смерти 17 июля 1980 года Б.Н. Делоне. Также в запои впадала Галина Носова, вместе с которой он провел зиму 1980-81 годов на даче наследников художника И. Грабаря. (Ерофеев безуспешно пытался купить местную дачу у В.А. Исаева).
Сын писателя вспоминал: «В бабах Веничка вообще был разборчив: все, кто его окружал по жизни, - красивые, умные и в разной степени с прибабахом. Нормальная женщина разве станет такого терпеть? Если отдельно взять Галину Носову, то в последние годы со дня на день она ждала Нобелевскую премию». Венедикт иногда сам сдавал ее в Кащенко. Они жили в ее квартире в ведомственном доме МВД на Флотской улице, дом 17, корпус 1 (около парка Дружбы у современной станции метро «Речной вокзал»). В 1988 году Венедикт официально завещал ей все свои посмертные гонорары, но она пережила его всего на три года. (Яна Щедрина, с которой Носова ознакомилась в психбольнице и которая стала музой Венедикта, также позже окончила с собой, бросившись в лестничный пролет).
Став знаменитым и отчасти обеспеченным человеком со знакомствами среди элиты советской интеллигенции, «Веничка» меньше пить не перестал. Александр Кривомазов вспоминал, что во время чтения на магнитофон поэмы «Москва – Петушки» на его квартире Венедикт выпил более семи бутылок вина: «В конце того вечера была сделана последняя фотография: между слушателем и слушательницей с белыми лицами стоит с синим лицом наш замечательный автор».
Лето 1981 года Ерофеев провел в Абрамцеве, где в основном пил имбирную водку. Тогда у его брата Юрия (как и у самого Венедикта в 1985 году) обнаружился рак горла. Он писал: «Хочется во что-нибудь впасть, но непонятно во что - в детство, в грех, в лучезарность или в идиотизм». В январе 1982 года в таком настроении Ерофеев сочинил эссе «Саша Черный и другие».
Зимой-весной 1985 года всего за два месяца Венедикт написал второе свое крупное произведение – драму «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора». Хотя поклонники его творчества надеялись на повтор успеха «Москва – Петушки», а некоторые современники уподобили пьесу знаменитому «Пролетая над гнездом кукушки», она скорее известна специалистам по литературоведению, чем широкому кругу читателей. Трагедия античного толка, основная часть которой происходит в психбольнице, показывает один день из жизни сумасшедшего дома. Главный герой - Лев Исаакович Гуревич. Таким образом, автор поднял сразу две больные советские темы - антисемитизма и психиатрического Гулага.
В бытовых разговорах сам Венедикт называл Троцкого (и не только его) «жи… ярой». Однако также известна его фраза: «Если начнутся еврейские погромы, то в знак протеста переименую себя в Венедикта Моисеевича». Премьера пьесы состоялась в марте 1989 года на сцене Малого драматического театра на Малой Бонной. Но автору не понравилось, что многое сократили, хотя и оставили фразы вроде «Евреи очень любят выпить за спиной у арабских народов».
Конечно, не обошлось и без главной для Ерофеева темы:
О, милая, как ты не понимаешь?!
Рука дожит – и пусть ее дрожит.
Причем же здесь водяра? Дрожь в руках
Бывает от бездомности души.
Свой последний Новый год он встретил в 1990 году на одной из дач в Абрамцеве. А в январе 1993 года Галина Носова выбросилась с балкона своей квартиры на Флотской улице. Она уже давно страдала шизофрений с навязчивым бредом о комете Галлея и конце света.
Абрамцево теоретически могло (а фактически и должно было) стать источником вдохновения для большего числа новых работ Венедикта, но, увы, не стало – и по совершенно понятным причинам. В 1985 году Татьяна Горичева писала: «Русская литература XIX века могла бежать от пустоты и лживости общественной жизни в природу, к «казакам и цыганам», в свои родовые поместья, - советскому же писателю бежать некуда – государство повсюду. Исчез не только прежний безмятежный уклад помещичьей жизни, но и сама возможность жить обособленно, частным образом».
В заметке использованы материалы из книги А.Н. Сенкевича «Венедикт Ерофеев, Человек Нездешний», ЖЗЛ, Москва, «Молодая Гвардия», 2020.
Также на канале:
Музей-усадьба "Абрамцево" и русский модерн
Откуда взялись "каменные бабы" половцев в Подмосковье?
Почему усадьба Абрамцево теперь стала еще доступней
Усадьба Мураново - вотчина Боратынских и Тютчевых
Как и за что у Шаляпина дачу отобрали
Импрессионист из Владимирской губернии
«Что за охота играть в крокет!» (Как российские музеи возрождают старинную игру дачников)
Юмор Чехова: как следаки пересажали людей за "убийство" забухавшего помещика
Чем прославился отец известного физика Капицы?
Борис Пастернак и Борис Пильняк – коллеги, тезки и соседи по даче в Переделкино
Окуджава - Поэт-фронтовик, родителей которого репрессировали и который сравнивал коммунизм с фашизмом
"Утомленные солнцем" Никиты Михалкова: откуда взялась сцена ареста "другом семьи" на даче?