-И посолил крем! – рассмеялся Владимир, потерев глаза о мамино плечо.
-Ага! И он всё равно был самый шикарный!
Он так давно не вспоминал всё это… У него было классное детство и он ни за что не променял бы его на перечень благ, имеющихся у Мишки. А потом… у сына не было такой мамы! Яна никогда и не скрывала, что мать из неё никакая. Она так и говорила, что попробовала и поняла, что материнство - это не её стихия. Так-то оно так, только куда деваться ребёнку в таких случаях, а? Настроение стремительно испортилось.
-Хочешь сказать, что я плохой отец? Да? Ну, не мог я ему дать большего! Я работал, уставал! – буркнул Владимир и вдруг задумался, а его-то мама могла? Ну, она же тоже работала, уставала, только вот общалась с ним, разговаривала, вникала во все его дела. – Мам – я не ты! – тут же открестился Владимир. – Я так не могу.
-Ну, что ж делать, не можешь, так не можешь, - легко согласилась она. В самом-то деле, какой смысл настаивать, когда человек не настроен на разговор и можно только разозлить его.
-Ладно, милый, ты отдыхай. С остальным потом разберёмся. Хорошо?
Он обрадовался, что мама не давит и не нагнетает. Не рассказывает о его долге, семье, о тяжкой Мишкиной доле.
-Да ладно! Некоторые и вовсе детей поотправляли в школы за границей и всё, и не парятся! – ворчал он, прогревая машину в воскресенье. Пятницу и выходные он провёл у мамы на даче, отдохнул, набрался сил и был готов вернуться к себе. В свою жизнь, в работу, в грядущий развод и мстительные идеи про испанский дом.
Он поцеловал мать, махнул рукой Мишке, с самым независимым видом сидящим на перилах веранды, покосился на Фёдора.
-Всем пока!
-Счастливого пути! – улыбнулась Людмила, Мишка буркнул что-то, а кот и вовсе посмотрел с таким видом, словно он котоимператор, которому какой-то чистильщик сапог что-то посмел сказать.
-Вот, ёлки-палки, животины! Подзаборная кошатина, а как глянешь, чувствуешь себя последним нищим! – фыркнул Владимир выруливая к дороге. Краем глаза он увидел давешних белых бультерьеров, которые несмотря на омерзительную репутацию, закрепившуюся за этой породой, оказались славными и смешными. – Правда, они владеют приёмом «смертельный зализ физиономии», - усмехнулся он. – А! Вот и крутой щен Фунтик! – в зеркале заднего вида был отлично виден смешной поросёнок, волокущий какую-то палочку в сторону маленького белоснежного мехового существа, разразившегося радостным лаем. – Чудики какие!
Владимир выехал на шоссе и думать забыл о собаках, сыне, собственном детстве. Думал только о возвращении в пустой дом с мраморными полами и разорёнными шкафами.
-Надо нанять уборщиц и чтоб духу её там не оставили! - шипел он.
Охрана в коттеджном посёлке работала на славу.
Открытый настежь дом так и стоял нетронутым. Правда, за тяжёлыми воротами и не видно было, что входная дверь распахнута.
Владимир прошел по комнатам, удивляясь вывернутым ящикам, выдранным и откинутым в сторону вешалкам, грудам менее ценных шмоток, презрительно откинутых Никой в сторону. Кладовая, где хранились чемоданы, выглядела так, словно там что-то взорвалось.
-Торопилась, бедолага… Боялась, что не успеет увезти самое ценное! – он зло пнул ближайшую кучу тряпок. Оттуда вылетела красная туфля с дурацким каблуком. Он вспомнил эти туфли. Ещё бы! Ника совсем недавно крутила перед его носом этой обувкой, словно она из золота сделана.
-Пустая картонка за спиной. У меня была просто пустая ненасытная картонка!
Стало душно. Он выскочил из дома, машинально шагнул к ёлкам у забора, пощупал сизую, как крыло голубя, хвою. А потом, внезапно вспомнив слова матери о том, что у Мишки за гаражом было убежище, раздвинул еловые лапы и шагнул к гаражу.
В щель между стенкой гаража и забором он протискивался с каким-то ожесточением. Сам на себя злился – в самом деле, что ему тут могло понадобиться?
-Застряну, как Винни в норе у зайца. Не, погоди, это же был кролик. Точно! Кролик! – бормотал он себе под нос, а протиснувшись, неожиданно удивился.
Небольшое пространство было странно уютным. Ясень клонился к крыше гаража, несколько кустов смородины, невесть как тут оказавшихся, наполняли воздух тёплым летним запахом каникул, смородинового варенья, беззаботности, давней памятью царапнувшей его сознание. Под кустами стояли три блюдца, полные дождевой воды.
-Кота кормил… - сообразил Владимир. – А вон и укрытие!
Он разглядывал навес, сооруженный Мишкой ради бездомного, прибитого камнем чужого кота, который теперь стал частью жизни его сына и его матери.
-А ведь силён у меня Мишка! – невольно хмыкнул Владимир. – Ни я, ни Ника ничего и не заметили. Ничего не поняли! Партизан!
Он уселся на тёплую землю и сообразил, что почему-то уже не злится и не думает о Нике.
-Убежище! Ну, да. Если честно, то невесело ему было, - гораздо проще признаваться в этом тогда, когда не надо отбиваться, оправдываться, сердясь на собеседника и на самого себя. – Мне-то всегда можно было к маме прийти. А Мишке только в убежище! Пожалуй, сейчас я бы и сам не отказался от него. Правда, протискиваться не по размерчику… Тесновато, однако.
Из-за забора послышались гневные вопли соседки о том, что зять взял и приказал уничтожить её альпийскую горку, которую она столько пестовала, а потом и ответ зятя о том, что он тут хочет поставить беседку с барбекю и тандыром, а любые горки драгоценная тёща может делать у себя в деревне! – Хоть Уральские, только не у меня на участке! – рычал зять. – Я вам сразу сказал, что здесь нельзя! А вы ещё мне чуть машину камнем не разбили, даже вмятина осталась! В каких котов? У вас что, галлюцинации или вы меня котом сочли? Так мы с джипом как-то крупноваты… Вот в своей деревне и швыряйтесь камнями хоть в самолёты! У вас там как раз аэродром рядом – атмосфера как раз для вас подходящая! Мамо, на выход!
Владимир поморщился. Вопли тётки звучали так, словно она гомонила прямо из ближайшего куста смородины.
-Бедный мой Мишка, - неожиданно подумалось ему. - Он же тоже всё это слышал! Видать, это было самым тихим и надёжным местом в доме, раз он считал это убежищем. Он-то всего лишь мальчишка, а всё равно нашел в себе силы и самому выкарабкиваться и друга себе найти и спасать его. Убежище сделал! – он с невольным уважением и неожиданной теплотой подумал о сыне. - А у меня? У меня где оно?
Он торопливо выбрался из закутка, вывалился из еловых зарослей, поспешил в дом. Обошел все комнаты, включая свет в каждой и озираясь.
-Ну, да… денег вбухано немеряно, всё супер-пупер, и нигде не хочется просто посидеть!
Он закрыл комнаты, разорённые женой, долго смотрел в холодильник, пока тот не начал возмущенно пищать, ничего симпатичного и приятного для себя не нашел, сердито его захлопнул и ушел спать в комнату, которую называл своим кабинетом.
Промаялся полночи, хотел выпить снотворное, а потом его осенило – он ни разу не вспоминал про бессонницу у мамы. Да, именно в том старом доме, где поскрипывают полы, на кухне важно стоит резной буфет, его Ника и коснуться бы побрезговала, это же «не антик, а просто старьё», где на кроватях металлические шары, а на окнах наивные белые занавески. Где высокомерно косится на него кот Фёдор, хмуро хмыкает Мишка, собравшийся продавать велосипед, чтобы деньги отдать бабушке, где поёт кошка Маура. Там, где его ждут и любят.
-Убежище? Это что? Там моё убежище? – спросил он вслух. – Там-то точно не пустота!
У каждого должно быть убежище. Такое тайное место, куда можно спрятаться, когда совсем-совсем невмоготу. Где никто не найдёт, не ударит, не кинет камнем. Где можно быть собой! Отдышаться, зализать раны, одеться в новую броню, взамен содранной, а потом, сожалея о том, что в убежище нельзя просидеть всю жизнь, выйти, крадучись, осторожно озираясь, чтобы не выдать своё сокровище, свой клад - своё тайное место!
А, может и не так! Может, убежище – это место, где тебя просто ждут? Любого. Куда так хорошо возвращаться, днём или ночью. Куда хочется тащить свою добычу, что бы это не было – от мамонта до отличной оценки в дневнике. Куда можно прийти со щенком, раненым котом или подобранной птицей и вас не прогонят и не отправят назад «относить ЭТО туда, где взял». Место, где всё твоё! Любимое, важное, нужное. И это вовсе не вещи. А что? Любовь? Да, ведь без неё вся жизнь становится пустой картонной коробкой. Ненадёжной ловушкой.
Не у всех это место есть. Не всем повезло его иметь. Но ведь можно же попробовать, ну хотя бы попытаться его создать?
Владимиру повезло -у него такое место было! И он решил попытаться стать там своим.
-Мам! Вы сильно заняты? – неожиданный звонок сына Людмилу удивил.
-Завтракаем. А что?
-А можно, я с вами? Я как раз подъезжаю. Решил, что могу себе позволить небольшой отпуск. Да и с сыном пообщаться нужно. А то, что-то мне кажется, я с ним забыл познакомиться. Примешь?
Людмила отчётливо всхлипнула, а потом специальным «деловым маминым тоном» уточнила:
-Тебе яичницу, омлет или яйцо всмятку?
-Всего и хлеба можно не давать! И сгущенки с мёдом сверху, пожалуйста! – в тон ей ответил Владимир, выходя из машины и ловко уворачиваясь от Крока и Дила, которые вдвоём несли очередную бревнообразную палочку метра полтора длиной. – И скажи Мишке, что я его люблю, а то он мне пока не поверит!
Конец книги.
Продолжение следует. ВНИМАНИЕ! Вторая книга НАЧАЛАСЬ! ССЫЛКА ТУТ
Мои любимые, уважаемые и драгоценные читатели! Книга «Убежище» закончилась.
После вопроса, который я вам задала о продолжении и ваших ответов, могу с чистой совестью написать "Продолжение следует".
Вот! Уже написала))). На днях эти герои вернутся к вам с новыми историями.
Хочу вас поблагодарить за помощь и содействие каналу и мне лично. Большое спасибо, что просматриваете рекламные объявления! Вы мне очень помогаете.
Уважаемые читатели! Напоминаю ссылку на тему с книгами автора -
Буду рада, если они вам понравятся!
Все картинки, использованные в статье, взяты из сети интернет для иллюстрации.