Славик проводил взглядом медленно плывущего под водой ужа… Подошёл к матери. Галина положила свою ладонь на голову сына. А Даша… торопилась рассказать всё, – торопилась, пока нарастающая ненависть к себе самой… ненависть за своё желание сделать Галине больно… Галине, Аньке, Соболеву, –пока ненависть эта не затопила её всю… Как яростно боролись в Дашином изболевшемся сердце это желание и такое радостное, светлое чувство, что поселилось в сердце, – казалось, навсегда, – когда она шила платьица для Юленьки… когда купала её по вечерам, бережно расчёсывала её тёмные волосики, укладывала в постельку…
- Вот он… какой у тебя!.. Царевич! – Даша просто догадывалась, что сын Галинин – царевич. Её глаза застилал горький туман, и она почти не видела лица мальчишки… Но обратилась к Славику с улыбкой: – Это мы, поселковые, папочку твоего так называем, – царь. Петро Михайлович – он у нас такой!.. Царь.
Славик переводил грустные и немного удивлённые глаза с мамы на эту незнакомую, очень красивую молодую женщину… которая, он чувствовал, почему-то злилась на его маму… Царь?.. Папочка?.. Наверное, эта женщина хотела что-то сказать о его отце… Они с мамой никогда не называли его папочкой… Мама рассказывала, что он – шахтёр, но так получилось, что они не могут вместе жить… а потом, когда Славик подрастёт, он обязательно увидится с отцом…
Даша присела перед мальчишкой, чтобы удобнее было смотреть в его глаза:
- А про Анютку… Про Анну Петровну… Про сестру свою!!! Ты маму расспроси… Пусть она расскажет тебе, как… извести её хотела… как… – Даша задыхалась, но остановиться не могла!!! Ей казалось, – если вот сейчас… прямо сейчас… кому-то станет хоть капельку больно… то ей самой на эту капельку станет легче… – как сделала, чтобы у Анны Петровны твоей… дочка не родилась!!!
Галина что-то быстро говорила, – какие-то обычные… и совсем непонятные слова… Они смешивались с торопливым, злым, отчаянным и беспомощным потоком Дашиных слов… А Ярослав слышал и те, и другие слова… Даша вдруг словно наткнулась на грустное удивление в его глазах… повернулась и быстро пошла, почти побежала по тропинке к посёлку.
Галина бессильно опустилась на траву… перебирала пучки зверобоя, душицы… подносила к лицу нежно-жёлтые, светлые соцветия-свечки льнянки… Славик пошёл вдоль берега, всматривался в воду: уплыл ли тот весёлый уж?..
Уж уплыл… Славик вернулся к матери. Вздохнул:
- Мне уже домой хочется…
Галина удивилась: обычно мальчишка был готов даже ночевать здесь…
В автобусе Ярослав сидел с закрытыми глазами. Но Галина знала, что он не спит. Неясное предчувствие сжимало её сердце… Дома сын тоже молчал. Ни о чём не спрашивал. Сидел в своей комнате за столом, что-то рисовал. Галина немного успокоилась: рисовать Славик любит… И у него хорошо получается.
Уже вечером тихонько зашла в комнату сына, посмотрела через его плечо на рисунок… Снова больно сжалось сердце: с обычного альбомного листочка на неё смотрела… синеглазая дочка Петра… Галина сразу узнала её.Мальчишка нарисовал её такой, какой она была прошлым летом, там, в степи за посёлком. Галина чувствовала, что воздух больно останавливается в груди… и не могла вдохнуть до конца. Ярослав помнил, в каком платье была Анюта… И глаза, – так точно нарисовал её глаза, тёмные цветы – анютины глазки…И лукошко, полное спелой земляники нарисовал… А ещё Славик нарисовал то, чего ещё не было прошлым летом: Анюта держала за руки двоих малышей, – девочку и мальчика…
Ярослав обернулся, поднял глаза:
- Ты правда сделала так… чтобы у неё не родилась дочка?
Галина успела удивиться: выходит, Славика тревожит совсем не то, что его отец… какой-то там царь… что, оказывается, отец живёт в этом степном посёлке…
- Ты сделала так, чтобы у неё не родилась… девочка?
Галина хотела обнять сына… Он шевельнул плечиком, и Галинина ладонь безвольно и обречённо упала… Галина заговорила – поспешно, сбивчиво:
- Знаешь, Славик… сыночек, знаешь… Это давно было… Нет, не было, – мысли безнадёжно путались… Галина не слышала своего голоса… Надменно и торжествующе звучали Дашины слова, словно безжалостно и больно хлестали Галину:
- Ты же… хочешь ребёночка от Пети?.. У нас с тобой получается, знаешь… ты – мне, я – тебе! Я, конечно, не ты… Но вот сделать так, что ты больше не увидишь Петра Михайловича, я смогу!.. Хочешь… ребёночка от Пети?!..
Галинин голос дрожал…и руки тоже… и не находились слова, чтобы объяснить Славику…
- Давно было… Я так хотела, чтобы ты у меня… родился… я так хотела… чтобы у меня был сыночек… такой, как ты…
А Славик смотрел на маму… и вспоминал, какие грустные глаза были у Анны Петровны, когда он спросил, – есть ли у неё мальчик… Ему тогда просто очень хотелось с кем-нибудь поиграть… побегать по степи, – здесь так хорошо бегать! Анна Петровна сказала, что мальчика у неё нет… Славик подумал тогда: ладно, с девчонкой тоже можно побегать здесь… Девчонки… если такие, как Маринка Воробьёва из его класса, тоже ничего бывают… И спросил про девочку. Девочки у Анны Петровны тоже не было… А от грусти в потемневших глазах Анны Петоровны ему тоже стало грусто… и даже плакать хахотелось.
И… чтобы её не было… девочки этой… Чтобы у Анны Петровны не родилась девочка, – это сделала мама?..
- Я так хотела… чтобы ты у меня родился… – Ярослав расслышал мамин шёпот. Посмотрел ей в глаза:
- Лучше бы я не родился.
Сын так спокойно сказал эти слова, что Галина поняла: он правда так считает… Страшно безжалостные удары в сердце… И в висках отдавалась боль:
- Лучше бы я… не… родился!
- Славик!.. Сынок!!! – Галине казалось, что она прокричала эти слова… а Ярослав слышал беспомощный шёпот:
- Ты… не любишь меня?..
Сын снова убрал с плеча её ладонь.
- Наверное, не люблю. – И повторил, – грустно и спокойно: – Не люблю.
Лёг на свой диванчик, отвернулся. Плечики его вздрагивали…
Вот, значит… когда и как пришла… приходит расплата…
- Лучше бы я… не родился… Наверное, не люблю… Не люблю…
… Петро Михайлович вышел после совещания. Сидели около пяти часов. Уже вечерело, и прохлада от фонтанов стала заметнее. Соболев сам не заметил, как пришёл сюда, в сад Первого мая, на берег Луганки… Здесь они с мужиками – тоже после совещания – пили тогда водку… И он вдруг встретился с глазами… с глазами Галины встретился… Она смотрела на него… и жалела… он видел, – жалела за то, что мужики разошлись… а он один остался… Словно понимала, что ему не хочется возвращаться в посёлок… что болит его отцовское сердце… болит и не может простить Анютку, единственную доченьку…
Он тогда поднял на Галину пьяные глаза, усмехнулся:
- Ты… ведьма? – И задохнулся: в её большущих серо-зелёных глазах мелькнули слёзы… – Ты… всё знаешь?.. И… что мне теперь… как… – Обхватил голову руками: – Ушла Анютка… А как мне жить без неё…
Она и правда ведьмой оказалась… Случайно услышал: в перерыве очередного совещания мужики вышли покурить… и кто-то из луганских стал рассказывать, что на Каменном Броде живёт настоящая ведьма… Начало разговора Петро Михайлович пропустил… а потом прислушался, незаметно улыбнулся: речь шла о его новой знакомой, Галине…
Их встречи давали радость… С Анюткиным уходом оказалось, – из их дома безвозвратно ушло всё… И от этой жуткой пустоты ничего не спасло, – ни самогонка… ни то, как Петро крушил свадебные столы… А встречи с Галиной спасали. Ведьма там… или простая женщина, что так полюбила его, – это не имело значения.
Сейчас он медленно шёл по Каменному Броду… О встрече с Галиной не думал, – прошло восемь лет… Мало ли, что могло измениться. Петро Михайлович остановился у знакомой калитки. Окна светились. Он нерешительно толкнул калитку. Галина сидела на крыльце… Она совсем не изменилась. Петро остановился: ему показалось, что он был здесь только вчера. А Галина смотрела на него молча, и в глазах её, больших, очень красивых, столько безотрадного горя… Она подошла к нему… Петро успел её поддержать. Галина плакала у него на плече:
- Петро!.. Он… пропал… Он… ушёл и не вернулся. Его целый день нет!
Соболев осторожно приподнял её лицо:
- Кто… ушёл, Галя?
Галина посмотрела долгим взглядом…
- Сын… Ярослав.
У Петра медленно холодело сердце… Тогда он увёз Галину на шахтёрскую базу отдыха. Увёз с самонадеянной, бесшабашной смелостью: хорошо знал, что их увидят. А ему всё равно было: раз вот так всё рухнуло дома… Все надежды… Теперь-то что может быть хуже… Тося узнает?.. И даже это было безразличным: Тося ничего не исправила, не вернула Анютку… Значит, всё осталось за какой-то гранью.
Ласкал Галину… был счастлив от её покорности. Улыбался:
- Вы, ведьмы… большие умницы, оказывается!.. Вот не знал!
А потом тоска опять заволокла сердце… Петро – не для Галины, для себя, – вспоминал:
- Сына хотел. – Словно оправдывался… утешал себя… отрекался от Анютки своей, дочки любимой… Будто сам себя хотел убедить: был бы сын!.. И ничего бы этого не случилось… как с Анюткой. – Сына хотел назвать… назвал бы сына Ярославом,– по-княжески! Ярослав Петрович, – как звучало бы… а, Галиночка?..
- Ярослав?..
- Вечер уже… а его с утра нет. Я не знаю, где искать его. Петро!..
- Рассказывай, Галя…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Часть 16 Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20
Часть 21 Часть 22 Часть 23 Часть 24 Часть 26
Навигация по каналу «Полевые цветы»