Три года назад отпраздновали Любин юбилей, — тридцатилетие. Широко, в хорошем кафе, все поздравляли, желали счастья, здоровья и, конечно, жениха хорошего. Подвыпившие подружки даже спели в качестве утешения, что ли, дурацкую песенку про то, что «даже если вам немного за тридцать, есть надежда...». И вот, пожалуйста, — уже тридцать три, но ни принца, ни жениха, не то что хорошего, а даже и самого завалящего.
Очередной день рождения справили уже дома, тихо и неохотно. «Тоже мне праздник» — сказала Люба. Не хотелось слышать комплименты и поздравления, знала, что они будут перемежаться вопросами и предположениями о женихах и личной жизни. Но нет, немногочисленные гости как-то обошлись без этого, что было ещё обидней, — что же, её вообще списали со счетов? Все убедились в том, что личная жизнь — это не для Любы, она навсегда останется старой девой и нечего душу травить?
Даже мама, собираясь домой, вздохнула: «Вот, не успела я оглянуться, а моему ребёнку уже четвёртый десяток... Тридцать три, возраст Христа и Ильи Муромца». Спасибо, мама! А то я и забыла... Чудес я, конечно, не творила, но и на печке все эти годы не лежала! Так что ждать каких-то существенных перемен и после этого юбилея не приходится.
Она порой диву давалась, смотря, например, какие-нибудь ток-шоу. Героиня, молодая, неухоженная девка, плачется о своих бедах: «Мне 25, пятеро детей от трёх гражданских браков, жду шестого от четвёртого такого же, муж не работает, пьёт, бьёт, живём в лачуге без окон и дверей...», — да когда они успевают-то?! И, главное, зачем?
Вот Люба, — тридцать три года, высшее образование, хорошая работа, своя квартира, пусть не заработанная, а от бабушки досталась, но ремонт полностью сделала на свои деньги, машина, купленная в кредит, который скоро будет выплачен... И ни одного брака, ни гражданского, ни военного, и, соответственно, ни одного ребёнка. И Люба, смотря такие шоу, порой ловила себя на странной мысли, — она не завидует, конечно, этим многодетным, битым и беременным растрёпам, но думает о том, что поменялась бы с ними жизнями, чтобы этой чужой жизни всё наладить, исправить, и в то же время изменить свою. Вот так бы, как в фантастических фильмах, — поменяться телами с такой мадам!
Просыпаешься такая, — а тебе опять двадцать пять. Рядом храпит, дышит перегаром мерзкий чужой мужик. В животе шевелится новый ребёнок (интересно, каково это?), уже родившиеся пищат, просят есть, с потолка капает, из окон дует, пол проваливается, кругом мусор и мерзость запустения. Кошмар? Не то слово, но Люба бы справилась! Мужика — вон, пинком под зад. Будет упираться, — заявление в полицию. И вообще, не стесняться, а побольше заявлений во все инстанции, она многодетная беременная мать! Не просить, а требовать материальную помощь для ремонта дома, содержания детишек, алиментов добиваться от всех, и прошлых, и теперешних мужиков, если вновь с кем-то сходиться, то только с серьёзным, умеющим и крышу починить, и ремонт дома сделать, и детей чему-то дельному научить. Свой дом, пусть и маленький, да ещё с участком, — чего ещё надо!
Ребятишек — в садик, в санаторий, на всякие развивающие занятия, секции, что там ещё есть! Главное — самой не сидеть, а постоянно что-то делать, чтобы и люди видели, что она горазда не только никчёмных мужиков заводить и ненужных детей плодить. Чтобы в огороде всё росло и зрело, а можно и живность какую-то развести. За собой следить, за детьми, за хозяйством, — такой многодетной и помогать будет приятно! Видно, что помощь не на выпивку и гулянку идёт, а всё на пользу!
Вот так бы жила Люба, если бы или каким-то чудом её переселили в чужое тело... Или сама, с ранних лет пошла бы другим путём. Нет, всё маму слушалась: «Учиться, образование, не гулять, ребёнок в подоле позор, с тем не связывайся, с этим не разговаривай», а теперь «время идёт, надо бы о личной жизни подумать». Вот Люба и думает, пытается в чужую шкуру залезть, потому что своя уже, если честно, надоела до смерти!
Кстати, если уж обмен телами, то значит в Любино тело втиснется та чучундра. Каково ей-то будет, — каждый день ходить на постылую работу, вечера коротать за просмотром сериалов и шоу, выслушивать каждый день мамино нытьё и подколы подруг? И никакого тебе, пусть хоть самого гражданского мужа, потому что с тем стыдно, этот женат, а вон тому сама даром не нужна. И никаких детей, — ни сопливых, ни гиперактивных, никаких! И времени на перемены уже почти не осталось.
«Вот ничего не понимаю, это у меня что, из вариантов были одни крайности? Почему я не представляю себе обычную, нормальную жизнь, такую, как есть, но плюс нормальный, хороший муж, один удачный, красивый ребёнок, плюс скоро будет второй? Я же ни разу не была беременной! Почему? Зачем было предохраняться? Ой, так профукать лучшие годы!».
Главное — не упустить бы последнюю возможность! Время после тридцати полетело, как сумасшедшее, эдак не успеешь оглянуться, — и сороковник. А там что, — завести кошку и жить жизнью независимой, самодостаточной и никому не нужной женщины. Или всё же плюнуть на все советы и увещевания, родить от кого попало ребёночка, а через годик и второго... Потому что это и есть главное чудо, — чувствовать, как в тебе растёт что-то живое! А потом взять своего ребёнка на руки, увидеть, что у него твои глазки, пальчики... И какое тогда дело, что скажут мама и подруги! Они и без того не молчат, хотя Люба всю жизнь пыталась быть идеальной. А надо было становиться счастливой! И когда же ещё пытаться стать таковой, как не сейчас, в возрасте Христа и Ильи Муромца...