«Настоящий мужчина. Что это? — Написала в блокноте Лена. Задумалась на мгновение, и далее округлым, с небольшим наклоном почерком, вылила на листок, томящиеся несколько последних дней на этот счёт, соображения:
— У него есть машина. Он занят любимым делом. У него есть идеи «куда сходить или съездить», и я с удовольствием откликаюсь на них. С ним я чувствую, что расту над собой, я нужна и вдохновлена. Когда он приходит и что-то рассказывает о своих делах, мне интересно слушать его, как будто являюсь частью его забот, хоть даже если и не вникаю в суть. Его друзья становятся моими друзьями, а моим друзьям нравится он, и поэтому наши отношения обогащают нас, расширяют сознание и всё такое... Он позитивен и доволен собой. У него есть квартира, дом. Он хочет семью, детей... А какой с ним?... — Лена написала слово из четырёх букв, и её длинные ресницы затрепетали, как крылья колибри. Зачеркнула и написала иначе:
— А какая с ним близость? Это, конечно, бабочки в животе. Например, если долго не виделись, и он приезжает, то у меня они обязательно должны быть – потому что рядом с ним ощущаю себя настоящей женщиной. — Лена вздохнула и, перелистнув страницу, написала сверху листа: «Ненастоящий мужчина»
Перед её внутренним взором появился Сергей, а голос Варвары, подруги по институту, зазвучал в голове с интересом и едва осязаемой долей ехидства:
— Ну, как прошли выходные?
— Нормально, — мурлыкнула Лена. Она понимала о чём пытала её подружка. — Сходили в «Токио-сити» после кино. Подарил мне розу...
— Уау-у! — растеклась Варвара в эмоциях. — Что это значит? Серёжа. Розу. И-и-и?
Лена прицелилась ручкой в девственно чистый лист блокнота:
«Не настоящий мужчина ничего не хочет, у него нет цели, сидит перед компом целыми днями и втыкает в танчики. Одевается кое-как и с ним не о чем говорить... Его юмор туп, а круг интересов ограничен тусовками, пивом и с... — Зачеркнула последнее слово. — Это близостью назвать нельзя. Сплошное недоразумение.
— Не будем о грустном, — ответила Лена, поправив прядку русых волос.
Варвара в недоумении распахнула глаза:
— Всё так плохо?
— Раздражает.
Варвара запрокинула голову, и Лена засмеялась вместе с ней.
Поставила точку, нарисовала котёнка в левом нижнем углу листка и задумалась. Вспомнила Диму, который был до Сергея, красивого, подтянутого бодибилдера. Её он раздражал постоянными разговорами о тренажёрах, белках и мышцах. Ещё был Егор – любитель рока; Вадим – читатель фантастики, Коля – озабоченный «Казанова»... Все они постепенно начинали её бесить. Ненастоящие, как оказалось, были мужчины. И теперь Сергей.
Часы показывали половину шестого. В восемь надо идти на свидание. Сергей нравился ей: обходительный, симпатичный, спокойный, и поговорить с ним можно о чём угодно, кажется он не из тех, кто думает только лишь о себе... И даже можно позволить большего с ним, только вот беда – Лена, стоя в ванной комнате в нижнем белье, провела по красной полоске в бедренной складке между ног. Какое-то раздражение появилось совсем недавно по непонятной и неуловимое для неё причине.
Через три недели Варвара вновь, округлив глаза, смотрела на свою подругу:
— Расстались? Что опять?
— Он дурак! — раздражённо скривилась Лена. Её поясница чесалась так, что хотелось выть, но самой красивой девушке института не к лицу орать на весь коридор. Она повернулась и, сославшись на головную боль, ушла. Её ждал Валерий Степанович Ковалёв, ещё не старый, но и уже не молодой, специалист по кожным болезням.
Такое он видел впервые: розовые пузырьки на покрасневшей, местами бледно-зелёной, грубой, как наждачная шкурка, коже.
— Чешется?
— Да. — Лена сглотнула слюну. С ней тоже такое впервые. Бабочки в животе начинали щекотать живот, когда Валерий Степанович смотрел на её обнажённою спину, когда деликатно трогал за плечи, едва касаясь волос, и, казалось, что он целует её, и было жаль, что именно эту дрянь он видит первый раз, а не гладкую, точно шёлк, кожу.
А ещё хорошо, что закончилась сессия. Можно уехать, исчезнуть с глаз одногруппников и подруг. Елена уехала в Геленджик. Солёные воды чудом успокаивали её, кожа почти не чесалась, а в теле появлялась лёгкость и невесомость. Но купаться Елена могла лишь ночью, когда побережье беднело людьми и только луна искрилась бледной дорожкой от берега до горизонта.
Днём она изнывала на «Лисьем носу» в частном доме, а вечером выходила под сень кипарисов, под стрекот цикад, и обходными тропами спускалась к воде. И однажды ей посчастливилось встретить его...
Смирнов, следователь по особо важным, засиделся вновь допоздна над делом, которое день и ночь не выходило из головы. Похоже, в городе появился маньяк. И как ни к стати: в самый разгар бархатного сезона. Восьмой, по счёту, мужчина с обглоданным лицом и признаками утопления найден на берегу. Никаких зацепок, только следы, принадлежащие жертвам, всё. Убийца, как будто нарочно топит людей и оставляет на берегу. Но лица, обезображенные до неузнаваемости, это уже людоед, и это плохо, очень плохо.
Смирнов захлопнул дело. Когда он вышел из здания ГУВД, в лицо пахнуло тёплым приятным южным ветром. Домой не хотелось, и он решил прогуляться. До моря дошёл в раздумьях: первую жертву приняли бы за утопленника, если бы не отсутствие глаз и ушей. Через неделю второй эпизод: обнажённое тело омывали морские волны, обезображенные лицо и крики чаек в лазурном небе...
Смирнов сел на песок, достал сигареты и закурил. Лунной дорожкой сверкало чёрное море. Вздохнул и вместе со вздохом, ему послышался всплеск, как будто рыба ударила плавником. Недалеко от берега, метрах в пятнадцати-двадцати, заметил торчащую из воды голову человека. Появилась и тут же исчезла. «А что если это?... — на половине мысли встряхнул головой, — да нет, не может быть». И тут же вскочил на ноги и крикнул незадачливому ночному купальщику:
— Эй! Выходите на берег! Ночью купаться опасно! Слышите?
Вновь послышался шелест волн. К берегу кто-то плыл. Смирнов нахмурил брови, всматриваясь в темноту, затем посмотрел по сторонам в поисках тапок или одежды пловца. Нигде не увидел, зато до его ушей донеслись странные звуки с моря, звуки, похожие на утробное жабье гудение. Смирнов оглянулся и от неожиданности присел. Из моря к нему поднималась женщина, точно женщина, он мог бы поклясться, только облик её в отдалении напоминал большую жабу: жёлтые выпученные глаза с черными точками зрачков, длинные руки-ласты и большие, выпуклые бородавки, покрывающие всю поверхность тонкого тела. Женщина-жаба открыла рот и послышался пугающий стрекот. Смирнов повалился на спину и, выхватив машинально пистолет, выстрелил всю обойму...
После этого происшествия, убийства на побережье прекратились. Смерти жертв, сказали, случились по неосторожности нахождения на воде, а обезображивание лиц, мол вызвано воздействием солёной воды и морских моллюсков. Лена домой не вернулась, и в институте долго ещё висело её почётное фото: мисс факультета «Елена Прекрасная». Сказали, что она переехала, а что было на самом деле, так никто и не узнал.
Такая вот история, друзья!
Пишите комментарии, ставьте лайки, и прыгайте перед сном в кровать с разбегу, чтобы тот, кто сидит под ней, не схватил вас за голую пятку.
