Я вспомнил, что утром я видел на шкафу далеко вверху какую-то женскую фотографию в рамочке. Вот она меня и занимала — сидела, как сейчас вижу, на скамейке и красила губы в золотистый цвет.
— Госпожа Мария, — сказал я, – госпожа Мария, вставайте. Смотрите, нас уже заждались.
В это время в комнату вошёл профессор Стайнер и, увидев меня, просто ахнул. Вслух же он спросил:
- Где это вы так долго пропадали?
Я не успел ответить, как раздался истошный вопль. Из открывшейся двери, нагнув голову, вылетела Нинхен, а вслед за ней вылетели две громадных овчарки и, подхватив Тину под мышки, бегом вынесли её в коридор.
- Тина! Тина, голубушка! — заголосил профессор.
Та, увидев Нинхена, кинулась на дверь, забилась в уголок и разрыдалась. В дверях показался хозяин.
— Что случилось, Бонифаций Карлович? Почему вы не дали ей взглянуть на вас?
Бонифацию Карловичу пришлось рассказать хозяину об увиденном, и как я не дал ему договорить, когда он рассказывал об идее, возникшей в его голове по поводу ночёвки.
Нинхен воспользовалась случаем, чтобы вытереть глаза и теперь с упоением вытирала это дело старым полотенцем. Я посмотрел на хозяина. В руках у него была большая щётка для одежды, и я подумал, что он скоро за ней схлопочет.
В это время дверь снова распахнулась и в комнату вбежал какой-то молодой человек, который еле слышно проговорил:
- Профессор! Профессор! Она не умерла!
- Слава Богу! – с этими словами профессор Стайн рывком поднял меня на ноги и одним движением забросил меня на плечо. Я даже ничего не успел сообразить.
Потом я был готов поклясться, что следующим моим ощущением после появления кошки было своё отражение в зеркале. Ну, кто ещё мог быть там, в зеркале, все остальные уже были там, а я как бы со стороны смотрел на то, что было вокруг меня.