Пять часов назад я еще не думал об этом, — сразу признался я. — Но теперь, когда я определил, в чем дело…
— Это кошмар, не так ли? — спросил Харкорт.
Я кивнул.
— Все это мрачное, гнетущее чувство — оно приходит словно из ниоткуда. Я никогда не чувствую его в первый раз. И не могу толком понять, почему я испытываю его.
<…>
— Раз вы оказались под властью этого ощущения, и ради него вы готовы пойти на убийство, почему вы не пытаетесь освободиться от него?
— В этом-то и дело. Вы должны держать свои чувства под контролем, иначе они потеряют власть над вами.
Я чувствовал себя так, будто отдался на милость этому ощущению и с ним навеки связан. <…> Я дал тебе каких-нибудь два-три вопроса? Так вот, теперь у меня еще больше вопросов. Как вы объясните это ощущение?
У меня не было ни малейшего понятия.
Мне вдруг стало ясно:
— Это чувство, ведь так?
После долгого молчания он ответил:
Я не могу объяснить его. Но я знаю, что, если не приду к какому-то выводу, оно исчезнет.
Повернувшись на каблуках, я быстро покинул кабинет.
Харкорт сказал:
— Ну а теперь вы понимаете, почему вам следует вести себя крайне осмотрительно.
Несколько дней назад, я убежден, что обрел бы некое душевное равновесие, если бы сумел выяснить, что именно заставляет меня чувствовать себя так скверно. Но сегодня даже просто глядя на комод, меня охватывает какое-то жуткое отвращение, я чувствую, что в нем таится какая-то опасность, и не могу этого объяснить. Я убежден, это и есть причина того, что я теперь чувствую в себе яростное, разрушительное желание убить вас.