— Вы мещанка!
Гневно кричал Михаил Зощенко за свою жену, для него была недопустимой её любовь к роскоши, отголоскам дореволюционной России. Но дворянские корни Веры Кербиц напоминали о себе, ей нравилось покупать вышитые кошельки, редкие статуэтки, красивые абажуры.
Вера Кербиц была красавицей: тоненькая, нежная, с каштановыми кудряшками. В 1916 году она окончила Петровскую гимназию и Педагогические курсы. Образованная, с хорошими манерами, прелестная и воздушная.
В такую милейшую особу влюбился Михаил Зощенко: «я влюблен в солнечный зайчик и в Вас».
Но довольно быстро очарование сменилось часто звучащей в их доме фразой:
— Из пальца любовь не высосешь!
Эти слова очень задевали Веру Кербиц, она молча терпела такое отношение.
Когда Вере было 29 лет, Зощенко назвал её старухой, хотя она была его ровесницей.
— Ты старая баба, иди к черту, ты мне надоела!
Дело в том, что сам писатель очень боялся стареть. Страх увядания, потери здоровья (а значит, смерти) довёл его до хронической депрессии.
Женщина терпела его спесивый характер, угрюмость, хандру и постоянные измены.
Писатель своими «офицерскими» романами на стороне восполнял нехватку дофамина, гормона счастья. Зощенко всегда окружали женщины: он был красив, статен, талантлив, ещё и с легкой меланхолией в глазах. Женщин любят таких приласкать, надеясь спасти от грусти.
Вера Кербиц была не менее красивой, но почему-то продолжала терпеть выходки своего известного мужа. Ида Слонимская описывала жену писателя так:
«Жена его оказалась худенькой, очень подвижной с пышными волосами цвета меда и очень разговорчивой. Кажется, она в то время работала воспитательницей в детском саду. И, очевидно, училась в университете, потому что в двадцать четвертом году во время так называемой “чистки” ее “вычистили” из университета из-за социального происхождения — она была дочерью какого-то офицерского чина царской армии».
5 мая 1921 года у них родился сын Валерий. Казалось бы, ребёнок в доме — счастье в семье. Но Михаила Зощенко очень раздражал детский плач, что он временно переехал в общежитие писателей в Доме Искусств.
В это время Вера Кербиц с сыном жила на даче в Шувалово, супруги общались только по почте и редко виделись. В письмах уже давно не было любви: обсуждали лишь финансовые проблемы и необходимые покупки.
Михаил Зощенко как-то писал, что любви не существует, это лишь предлог для мужчин, чтобы проложить путь к телу женщины.
Для него человеческие чувства были уязвимостью, потерей безопасности. Писатель подавлял всё тёплое в себе, оставляя право только на мимолётную страсть.
Зощенко был очень закрытым и угрюмым человеком, хотя по его фотографиям и произведениям сложно в это поверить.
Жизнь писателя была непростой — он участвовал в Первой мировой войне, во время газовой атаки сильно отравился, на фоне чего у него развился порок сердца.
До своей литературной профессии ему пришлось сменить много других: был милиционером, счетоводом, сапожником, инструктором по птицеводству, телефонистом пограничной охраны, агентом уголовного розыска, секретарём суда, делопроизводителем.
В 1941 году Зощенко ощутил сильнейшее желание пойти на фронт. При депрессии это можно расценивать как удобный вариант для ухода из жизни. Но его не взяли в Красную армию, признали негодным по здоровью.
Писателю было тяжело принимать факт своей уходящей молодости и здоровья, он стал чувствовать себя ещё более никчемным.
Но представьте, каково было Вере Кербиц в постоянном мире уныния и бесчувственности:
«Михаил занят своей работой и своим здоровьем, да и вообще он по натуре человек замкнутый, холодный... Если и любит — не скажет, не приласкает».
Чем дальше шли годы, тем сильнее Михаила Зощенко сводила с ума депрессия. Он мог целыми днями не есть, агрессивно реагировать на всё: даже на капающий кран.
Нормальной психотерапевтической помощи в советские времена не было. Тогда Зощенко решил лечиться сам по работам психоаналитика З. Фрейда и нейрофизиолога И. П. Павлова. История излечения писателя от меланхолии вылилась в повесть «Перед восходом солнца», сильно отличающуюся от сатирических произведений писателя.
В 1943 году в журнале «Октябрь» были опубликованы первые главы автобиографической повести «Перед восходом солнца». В те времена психоанализ был под запретом, начались гонения на Зощенко.
Советское правительство негативно воспринимало любую психологическую литературу. Потому что в СССР не было никакой депрессии, рабочие люди не страдали такими мещанскими «недугами»!
Зощенко назвали пропагандистом «гнилой безыдейности, пошлости и аполитичности с целью дезориентировать молодёжь» и выгнали из Союза писателей. Это привело к запрету издания его книг, бедности и всеобщего осуждения.
Многие друзья-писатели отвернулись от него. Лишь некоторые оставшиеся приятели тайно подкладывали в почтовый ящик деньги, зная тяжёлое положение семьи. Зощенко вновь оказался в депрессии.
Литераторы, которые его увидели весной 1958 года, писали, что он «словно труп, заколоченный в гроб», «седенький с жидкими волосами, виски вдавлены внутрь, полупустой взгляд». Корней Чуковский говорил, что это «задушенный, убитый талант».
Ещё одна грустная история о травле писателя в СССР...
Вера Кербиц до последнего была рядом с мужем. Перед смертью писатель нежно положил голову на плечо жене и сказал: «Как странно, Верочка, как странно... Как же нелепо я жил...».
«И прожили мы с ним целую жизнь, 41 год. А была ли это любовь? Не знаю», — писала в своих дневниках Вера Кербиц- Кербицкой.