Светская красавица Екатерина Мусина-Пушкина оказалась в центре конфуза. Трудно было не увидеть, что платье для девушки стало тесным. Особенно спереди. Ответственность возложили на князя Трубецкого. И в декабре 1837 года, по велению императора Николая I, молодые обменялись брачными клятвами. Даже представители двух знатных фамилий ничего не могли сделать против общественного мнения: «Что скажет Марья Алексеевна».
Влиятельные и богатые, с родословной в пятнадцать «колен», в XVIII и в XIX веке были по-своему несвободны. Имя значило много. Доброе имя – ещё больше. Светское общество было готово закрыть глаза на разные вещи, но при этом следовало соблюдать его условия.
Прежде всего, каждый знал своё место в «табели о рангах». Как и к кому следовало обращаться, кто занимал какое место за столом, при ком разрешалось говорить, а при ком молчать, и даже очередность приезда на бал – такие вещи заучивали с пелёнок. Поэтому, когда в 1852 году Анна Тютчева присела на один диванчик рядом с цесаревной, не будучи ей даже представленной, на неё зашикали: как можно не узнать будущую императрицу? Но Мария Александровна была доброй молодой женщиной, и эту оплошность даже не заметила, а годом позже взяла Тютчеву к себе во фрейлины.
Высказывали за дерзость и Михаилу Юрьевичу Лермонтову. На маскараде в Дворянском собрании он неотступно следовал за великой княжной Марией Николаевной. А ведь беседовать с особами императорской фамилии позволяли только с их разрешения. Обратиться с вопросом было немыслимо – следовало подождать, пока более высокопоставленная персона сама что-то скажет. Таким был этикет.
Были правила официальные, а были и негласные. Каждый понимал, что в высшем свете союзы редко случаются по любви, и куда чаще – по сговору двух семейств. Ожидать, что посторонние люди вдруг проникнутся друг к другу высоким чувством, было бы странно, но от них ожидали соблюдения приличий. Муж и жена могли симпатизировать другим, главное, чтобы это не бросалось в глаза. Поэтому-то отношения, как у Анны Карениной с Вронским, обществом не поощрялись. Бетси Тверская, другая героиня романа Льва Толстого, приближала к себе Тушкевича, но при этом вела себя ровно так, как требовалось. И никто не возражал:
«Почему для других, для Бетси, например, - размышляла Анна в романе, - все это было так легко, а для нее так мучительно?»
Об этом обычае – всегда опираться на общественное мнение – с иронией писал в комедии «Горе от ума» Александр Сергеевич Грибоедов:
«Ах боже мой! Что станет говорить
Княгиня Марья Алексеевна!»
Взрослые и самостоятельные люди девятнадцатого века всегда жили с оглядкой на то, что скажут другие. Из-за «неправильного» поведения общество могло закрыть все двери перед человеком, он мог разом лишиться огромного круга общения, продвижения по службе, а значит и доходов. Княгиня Екатерина Дашкова добилась этого для своего сына, который женился на девушке, не подходящей ему по статусу. Правда, позже князь всё-таки сумел построить карьеру, заново начал общаться с матерью, а вот жил отдельно от жены.
В 1829 году Ольга Строганова из завидной невесты превратилась в отверженную – потому что убежала и тайно вышла замуж за Павла Ферзена. «Княгиня Марья Алексеевна» была неумолима: в лучшие гостиные путь заказан. Подруги сетовали, что Ольга никогда больше не поедет ко Двору. Только стараниями матери девушки удалось добиться, чтобы молодожёнов - спустя несколько лет - начали приглашать на балы и приёмы.
Отказывались принимать в хороших домах и графиню Екатерину Петровну Строганову. В 1779 году она переехала в Москву к генерал-адъютанту Римскому-Корсакову. Оставила мужа и детей. Графиню отговаривали от этого шага, но она не отступила. Светская жизнь отныне была недоступна Строгановой, она провела последующие тридцать лет в тиши загородного поместья.
В повести «Фрегат «Надежда» Бестужев-Марлинский написал: «Никто не заботится о том, что подумают о нас добрые люди. У них… то на уме, что станет говорить княгиня Марья Алексеевна». Да, посудачить о знакомых в XIX веке очень любили.
А Екатерина Мусина-Пушкина, вскоре после замужества с Трубецким, разъехалась с ним. В 1838 году у неё родилась дочь Софья, которой дали отчество «Сергеевна». Однако в Петербурге многие были уверены, что правильнее было бы – Николаевна. Поскольку император, вполне возможно, и наградил Екатерину этим ребёнком. А внешне все выглядело очень правильно: брак, дитя, фамилия. Как и хотела бы Марья Алексеевна.
#наука #история россии #семейные отношения #xix век #свадьба
Подписывайтесь на мой канал Ника Марш!
Лайки помогают развитию канала!
