«Очередь», состоявшая из старушки – хозяйки кота Марсика и Ильи, вкупе с попугаем, заволновалась.
Старушка прошамкала: «Батюшки – светы», и перекрестилась. Попугай заорал визгливым голосом: «Дур-ра! Дур-ра! Убер-рите»! Илья с попугаями обращаться не умел, поэтому не догадался накинуть на клетку платок, заботливо выданный тетей Тамарой.
Между тем, дверь в кабинет ветеринарного врача оставалась открытой. Присутствующим было все видно и слышно.
Олеся ласково погладила лапку Марсика, в которую была воткнута игла капельницы. Внимательно посмотрела на собаку, затем – на посетительницу.
- А в чем причина, позвольте узнать? Для эвтаназии нужны показания – или неизлечимая болезнь животного, или травма, несовместимая с жизнью. Я ничего этого не наблюдаю.
- Есть травма, есть! У меня. Он погрыз мои туфли! Они стоят столько, сколько вся эта ваша лечебница, вместе с Вами и мебелью! Вот это несовместимо с ЕГО жизнью! За все надо платить – слышали о таком?
Илья и сам был циничным и наглым. Но даже он задохнулся от такой глупости и самомнения. Разве животное может быть виновато? Да и обувь не мешало бы убирать на место. Ну и девица!
- А Вы слышали о законе, который я процитировала? Он запрещает лишать жизни здоровых животных. И я не собираюсь совершать противозаконные действия. Есть же, в конце концов, приюты для собак …
- Вы не поняли! Его вину может искупить только с**рть! А, Вы не первая, кто мне отказал. Я уже все ветеринарные клиники нашего захудалого городишки объехала! Теперь поеду к дядьке троюродному. Он в тюрьме отсидел за убийство. Ему это сделать – как плюнуть. Экспериментировать любит, … может быть, пристрелит. А может быть, повесит на дереве!
- Хорошо. Я выполню Вашу просьбу. Оплата по двойному тарифу. Сами будете утилизировать тело, или нам этим заняться?
Олеся уже набирала смертоносную жидкость в шприц. Ее глаза, ярко синие, вдруг стали холодными. Казалось, в них плавают маленькие кусочки льда. Но она была спокойна. Очень, очень спокойна.
Терьер дрожал. Он понимал, что надвигается нечто ужасное. Олеся подхватила его, поместила на железный стол. Опрокинула на бок, и моментально сделала инъекцию под лопатку.
По телу песика разлилась вялость. Глаза стали мутными, он закрыл их. И затих.
Хозяйка Марсика плакала. Илья просто опешил – он не ожидал, что хрупкая Олеся может быть такой безжалостной. Кеша ухитрился открыть изнутри свою клетку, заорал: «Кар-раул! Тамар-ра! Кар-раул»! вылетел в открытую форточку, и был таков.
Илья схватил клетку, сунул свою шапку в карман и выскочил за дверь, вслед за попугаем. Он обошел дом и двор, звал беглеца, но тщетно.
Отчаявшись, уселся Илья в углу двора на скамеечку. Прямо над которой раскинула свои голые мартовские ветви большая береза. И задумался. Вспоминал невероятную выдержку Олеси, и холодный комок подступал к горлу.
- А ведь не по зубам она мне. Не по Сеньке шапка. Олеся – это не Вероника. И не эта … истеричка гламурная, одни понты от которой. Почему я решил, что сумею ее сломать, подмять под себя? Вон она какая. Сильная, самостоятельная. Такой пощечину не отвесишь. Дома не запрешь. И с лестницы не спустишь. А попробуешь, так … она тебя ночью … это … того… усыпит!
И этот пернатый бестолковый … что я теперь Тамаре скажу? Вот так свозил к ветеринару, благодетель!
Долго сидел Илья, замерз, мысли его путались. Перескакивали с Олеси на попугая и обратно. Собаку ему было жалко. Себя тоже.
Но вдруг, над головой парня, в ветвях березы, кто-то зашуршал, затрещал, закопошился. Миг – и сверху на Илью капнуло … и еще … и погуще …
- Кошмар-р! Тамар-ра! Жр-рать! Кеша хороший, хороший! – надрывался попугай, и старательно гадил Илье на макушку. А тот, не разобравшись, основательно все это растер по щекам и по волосам.
В конце концов Илья приманил Кешу. И тот сам порхнул в клетку – он ведь тоже устал и замерз. Невелика птица, но тропического происхождения.
Унылый, замерзший, обгаженный попугаем, Илья решил, что поедет домой – примет душ, и приведет себя в порядок. А потом свозит попугая в «Айболит», это ближе, и вернет законной хозяйке.
Но вернемся к Олесе, в клинику. В тот момент, когда за дверь выскочил Илья.
- Вот, возьмите, это его приданое! Вместе с ним закопайте или сожгите. Как там у вас принято? – с этими словами хозяйка пшеничного терьера, уже бывшая, швырнула Олесе на стол документы собаки. И ушла восвояси, цокая чудовищными шпильками.
Олеся накрыла терьера простынкой и возникла в дверях. Она кивком пригласила в кабинет плачущую хозяйку Марсика.
- Девонька, не думала я, что ты так можешь, … понимаю, выбора не было … она бы его тюремщику … - старушка буквально захлебывалась в слезах.
И ее можно понять. Коту Марсу было без малого двадцать лет. Женщина голодала, но тратила свою пенсию на витамины и капельницы, чтобы как можно дольше пробыл с нею верный друг. Так боялась его потерять …
Олеся ловко налила в чистый стакан воды, накапала туда вполне человеческой валерьянки, подала женщине:
- Марья Петровна, не волнуйтесь Вы так, милая моя! Конечно, у меня был выбор! Он просто спит, под воздействием снотворного. И проспит еще часа три – четыре. А потом … я думаю, у него будет нормальная семья!
Марья Петровна всхлипнула снова – теперь от радости, и в порыве чувств обняла Олесю.
Две женщины – пожилая и молоденькая – обнялись и затихли, радуясь спасенной жизни. И тогда стало слышно, как сопит под простынкой пшеничный терьер …