На моей страничке @chitayte_detyam мы с подписчиками часто охаем над ляпами в иллюстрациях и не реже выясняем, что кошка зарыта в переводе. Но вот всегда ли ошибки перевода – это ошибки переводчика? На этот и кучу других моих вопросов ответила Мария Пшеничникова, которая переводит с французского детскую и подростковую литературу.
Мария сотрудничает с “КомпасГидом”, “Поляндрией”, “Ашет”. С 2016 года у нее было издано или находится в процессе издания 12 переводов.
И сразу к земному.
- Сколько платят переводчикам? Реально ли зарабатывать только переводами?
- Платят мало. Я берусь за переводы только потому, что вижу в этом какую-то чудесную миссию (мне везет с литературой, которую я перевожу. Практически не бывает беллетристики или чего-то проходного).
Что касается гонораров, то в среднем это 5000 рублей за авторский лист (это 10-12 печатных страниц, 40 000 знаков с пробелами). Я живу во Франции, и здесь это почти ничего. Надо, наверное, 3-5 книг по 10 а.л. в месяц переводить, чтобы выйти на основательный доход, но это физически невозможно.
У меня был период, когда я параллельно с остальной своей деятельностью (преподавание, диссертация) переводила по книге в месяц. Ничего хорошего: страдает качество, появляются седые волосы. Редактура потом отсматривается по ночам просто. А когда издательства месяцами задерживают гонорары, тут переводи не переводи – есть все равно что-то надо.
Но я люблю переводить, у меня всегда находится время на хорошие проекты, поэтому я держусь за это дело в надежде, что к качественной литературе и доброму отношению с некоторыми издателями когда-нибудь добавятся достойные гонорары.
- А правда, что книжки-картинки стоят дороже, чем крупные формы?
- Да, но как там гонорар считают, для меня до сих загадка – я работала с детскими книжками-картинками. С другой стороны, там, как правило, и переводческий вызов серьезней. Это могут быть стихи, считалочки. И обязательно нужно сделать так, чтобы текст выглядел живым, цеплял детей в зависимости от возраста. Поэтому, наверное, такой подход обоснован.
Переводы часто ругают за ошибки, неточности. На каких этапах они могут возникать?
Ну, во-первых, есть изначальный текст, оригинал. И писатели тоже люди – могут где-нибудь ошибиться.
Иногда диву даешься, как некоторым удается издаваться (это я с позиции рецензента говорю). Вы читаете книгу и натыкаетесь на авторскую неточность. Вот что делать, если телепатия перепутана с телекинезом? Читатель махнет рукой, пойдет дальше. А для переводчика правка такой ошибки в переводе – внедрение в авторский текст, чего лучше не допускать. Обычно такие вещи обговариваются с редакторами и корректорами.
И второй момент – сами редакторы и корректоры. Мне посчастливилось работать с гениальными профессионалами на некоторых проектах. Но и тут та же неуловимая грань: как выправить текст, но не внедряться в работу переводчика?
Есть редакторы, которые мнят себя переводчиками и перекраивают полностью текст, причем с лингвистическими ошибками. Бывают редакторы, которые не уважают твоих решений и обязательно вносят свое, а потом все сделают для того, чтобы литературный редактор его принял.
У меня так было с «Сердцем на Брайле» Паскаля Рютера. Книга потеряла 50% своей трогательности, душевности, потому что в живой текст «напихали» кучу сносок, потому что «персонаж не мог так сказать, а вот он имел в виду именно это». Хотя как знать? Это относится к области отвратительных догадок в духе «а что имел в виду автор произведения».
Само собой, переводчики тоже косячат. У меня так было. Я шла к редактору и обсуждала, как выправить ситуацию. Но знаете, когда книга хорошая, вам понравилась, вы думаете: «Какой замечательный писатель!» А когда впечатление неприятное, люди считают, что решающую роль сыграл плохой перевод.
При этом а) книга могла быть далека от идеала в оригинале и б) перед изданием перевод проходит сотни этапов. Иногда от того, что написал сам переводчик, в тексте не остается ничего. И повлиять на это он никак не может, потому что в договорах, как правило, прописано, что издательства оставляют за собой право на все корректировки и редактуры в обход решения переводчика, вплоть до названия книги.
- Многие считают переводы ремеслом: мол, переводчик не создает смыслы – он просто выполняет механическую работу. Переводчиков забывают указывать в постах. И блогеры, и издательства. Если указывают, то именитых, в качестве бренда. Откуда такое отношение к профессии?
- Я думаю, что это тянется с советских изданий ПСС зарубежных авторов. Недавно моя мама читала Ромена Роллана, издание 1950-х годов. Я ее спрашиваю: «А кто переводчик?» Нигде не указано.
Сегодня, к счастью, ситуация меняется. Не везде, конечно. Но вот по моему опыту: «Поляндрия» очень уважительно относится к своим переводчикам – с момента подписания договора и до выхода книги. Я везде всегда была указана. Это приятно, ведь несмотря на то что мы работаем с «готовыми» текстами, иногда приходится неделями искать решение к какой-нибудь игре слов (французы очень любят ввернуть что-нибудь эдакое).
Сложности с каждой книгой глубоко индивидуальны, но они есть всегда, а решить их надо так, чтобы читатель не заподозрил ничего – посмеялся над игрой слов и пошел дальше. Даже тут мы должны оставаться призраками и никак не выдавать своего присутствия. Потому что как только читатель заподозрит неладное, нездешнее, виноватым окажется переводчик.
Переводчиков надо лелеять за их, по сути, подпольную деятельность, за то, что они не обнаруживают своего присутствия и доносят до вас автора.
- Учитывая, как много переводчик привносит своего в текст, задаешься другим вопросом: а что там остается от автора? Как вы ищете этот баланс?
- Это вопрос целого курса по теории и практике перевода. Во французской переводческой мысли (может, и в русской тоже, просто я во Франции в основном занималась этим вопросом) есть две позиции: источник и цель. То есть ориентировка на сам текст или на читателя.
Я всегда ориентируюсь на эффект: я прочитала фразу, она произвела на меня определенное впечатление. Как сделать так, чтобы она произвела то же впечатление на моего читателя, но уже по-русски? Это вопрос, который я всегда держу в голове при работе над текстом, иначе очень легко «заиграться», уйти в сторону и начать сочинять что-то свое. Но это всегда поиск баланса, равновесия. Хотя во французской теории перевода есть позиция, которая утверждает, что автора в переводном тексте уже не существует, что текст принадлежит другому человеку - переводчику. Но это очень спорно, конечно.
- А почему одни и те же произведения переводят иногда настолько по-разному? Бывает, что издательства требуют 100% оригинальности от нового перевода?
- С этим я не сталкивалась. А переводят по-разному, потому что может быть разный опыт прочтения у самих переводчиков. Элементарно могут быть разные словари, с которыми работаешь. Например, словарь синонимов. Один нашел один синоним, другой – другой. Синтаксис опять же: французские фразы можно развернуть разными способами по-русски. Можно перекроить целый абзац. Это отлично видно на этапе работы с корректировками и редактурой, когда с коллегой думаешь: а вот можно и так повернуть, а можно и так, а как лучше-то?
Я глубоко убеждена, что перевод – это та область, где нет единственно правильных ответов. Этот плюрализм, эта широта интерпретаций и есть то, что составляет и прелести и кошмары нашей профессии.