Мои родители были комсомольцами. Романтиками. Стройка века- БАМ закружила их в сибирских лесах. Маленькая я практически всё своё дошкольное детство провела в вагончике. В зелёном.
Не многие знают, что такое жилой вагончик в строительно -монтажном поезде. Это экстрим. Это привозная вода. Отопление и освещение от дизеля поезда. Туалет- ведро, и на улицу. Соседи сидят с твоими детьми, а ты с соседскими, потому что детский сад ещё строят. Строят там....где то там, куда мы ещё едем, ехали мы около года. Адрес на конвертах к бабушке не большую землю был СМП.
Вагончики сняли на землю и получилась целая улица. Затем какое-то время был верхний этаж общежития пождепо. В помещении, где предположительно могла быть ванна жили папины голуби, а он строил временную голубятню на крыше, воды и ванны в общежитии не было в принципе, пожарные машины заправлялись из гидранта, оттуда же и мы брали воду для бытовых нужд. А нужды были. К примеру была необходимость мыться.
Мыться в те времена приходилось, где придётся. Чаще меня мыли в пластиковой ванне на столе , на столе, потому что на полу холодно. Но ванны не растут вместе с детьми и однажды я перестала в неё помещаться и мы стали ходить "мыться". То самое "мыться" совершалось в невообразимых для меня местах: в рабочей душевой-бойлерной при леспромхозе, в прачечной построенного уже детского сада, в банях военной части дислоцирующейся неподалёку, вскоре появилась общественная баня.
Все перечисленные места в моих детских ощущениях были холодными, грязными, в раздевалках стоял невыносимый запах грязного белья, пота, плесени, на полу чужие волосы, чёрные следы...всё было склизким и кошмарным. Но возможность постоять под струями горячей воды или вылить на себя тазик с волшебно пахнущей пеной шампуня "Кря-кря" того стоила. После всех минут блаженства, чистенькой и отмытой мне приходилось возвращаться в этот ужасно холодный и грязный мир раздевалки. В суровую реальность мама несла меня на руках, но я не боялась, ведь прежде чем поставить меня на пол, или на скамейку, мама всегда бросала мне под ноги свой халат, тот самый который сняла с себя, несколько минут назад. Халат пах нашим домом, пирогами с черникой, жареной картошкой, надёжностью. Он создавал вокруг маленькой меня ауру уверенности в том, что ни одна капелька грязи не коснётся моих розовых ног. Мне было спокойно и не страшно....
Я росла и было много всякого. Друзья появлялись и уходили. Уходили по разному. Кто-то в одиночестве, кто-то забирая с собой других. Какие -то попытки уйти мы в юности пытались остановить, разыскивая по "гостинкам"-притонам сорвавшуюся в очередной раз неразумную дочь, вытаскивая невменяемое тело из-под других таких же чёрных тел. Вытаскивали и уходили, уходили не оглядываясь, с телом на плече. Было больно. Больно видеть глаза родителей "неразумной дочери" в который раз увозящих её в частную клинику. Но разве в юности остановишь кого? Вытаскивала вместе с собой на надёжный мамин халат, цепляясь за него. За его запах, за детские ощущения уверенности, что грязь только вокруг, а ты на халате, на пушистом фланелевом халате в цветочек.
Мне приходилось много переезжать. Причины разные. В основном личные. Иркутская область, Красноярск, Владимирская область, Тверь.
Импульсивна. Необдуманные поступки совершала. Несдержанна. Да и как тут сдержаться, если тот кому доверяешь больше всего, обманывает тебя цинично и нагло. Как же можно не уехать, куда глаза глядят, за 6000 км собрав сына, кошку и чемодан, если в твоём доме, в твой кровати была грязь. Бороться с грязью бессмысленно, она всегда есть в нашей жизни. Только запачкаешься. Надо уйти. Фланелевые цветочки даже не потускнели.
Почти никто не верит, что в некоторых городах нашей страны 90-е, те самые которые "лихие" задержались, аж до самых до двухтысячных. Потом верили. Когда репортажи о задержании местных авторитетов по центральным каналам показывали. Маленький город из Владимирской области прославился на всю страну. Небольшой бизнес закончился большим разочарованием. Нет, не в бизнесе. Бизнес, он и есть бизнес, ничего личного. В людях. Время наедине с собой дало мне возможность научиться принимать решения, научиться не видеть вокруг чужих следов, чужой грязи, строить свой мир. Мир тёплых халатов и надёжности.
Опять грязь. Чужая, не моя. Безумные глаза. Все наркологи - мои знакомые. Мы часто сидим по ночам на кухне, а за стеной капает капельница. Капает надежда. Утекает мой ручеёк надежды на возвращение того кто тебе дорог, холодная грязь поглощает его разум и тело. Бесконечные упрёки, долги и опять капельницы-наркологи, деньги....Наступать на грабли моё жизненное кредо. Нет, не вытащить никого насильно из грязи, пора понять, большая уже ведь. А грустно ... казалось мамин халат может спасти весь мир, всех-всех-всех и мишку, и безухого зайца, и того чья зависимость победила.
Не зарекаться. Ни от сумы, ни от тюрьмы. Иногда по краю. Осторожно. Выползала из полного де@ьма. Всегда-всегда в моей жизни был под ногами мамин халат, даже когда казалось, что совсем всё, что конец и хуже не бывает. Запах дома, чувство уверенности в том, что вся грязь только вокруг, а я чистая, намытая, с розовыми пятками из детства всегда наступлю только на тёплую фланелевую мягкость.
Год назад моя старшая дочь ушла из дома. Ушла в отношения. Во взрослый мир. В тот самый мир полный грязи, холода и человеческого равнодушия. Все дороги открыты, когда тебе без пяти минут восемнадцать, твои волосы цвета борща, на ногах берцы, на плечах кожаный плащ, а за спиной гитара и наверное крылья.
У всех моих детей свой путь и свои дороги, но я знаю, что у них под ногами всегда будет, тот самый мамин халат, даже если они не знают об этом.
