Всем привет, это Игорь Рабинер.
Два дня назад у вас была возможность прочитать текстовую версию первой части интервью с легендой советского футбола, лучшим снайпером в истории «Спартака», олимпийским чемпионом Мельбурна-56 Никитой Павловичем Симоняном для программы «На троих с Рабинером». Сегодня публикую вторую часть, пропитанную невероятными историческими фактами и событиями. 94-летний футбольный классик ответил нам:
- Что он помнит о временах Великой Отечественной, которую встретил 14-летним подростком;
- Измельчали ли с тех пор люди и интересно ли ему жить с нашими современниками;
- Как вместо "Торпедо" он пошёл в "Спартак" и как ругался по этому поводу директор завода имени Лихачёва;
- Каким был настоящий Стрельцов и чем он отличался от того, каким предстал в фильмах;
- Правда ли, что Анастас Микоян лоббировал Симоняна, чтобы он, а не Стрельцов сыграл в финале Олимпиады в Мельбурне;
- С какими чувствами он смотрит репортажи из Токио о гимнастике Лидии Ивановой, тоже чемпионки Мельбурна и вдовы Валентина Иванова.
«Иди в свой «Спартак». А в «Торпедо» тебе не вернуться, даже если у тебя на заднице вырастут пять звезд»
- Никита Павлович, продолжим тему ЧМ- 1958, первого чемпионата с участием сборной СССР. По телевизору тот чемпионат еще не показывали, только Вадим Синявский вел радиотрансляции. Как думаете, сочинял он много?
- Конечно, ему приходилось что-то сочинять, иначе он бы не был комментатором. Но нет сомнений, что он заложил основу для последующих телетрансляций. Николай Озеров считал Синявского своим учителем.
- Синявский много общался с футболистами, узнавал какие-то детали? Он был в контакте с командой?
- Он был с нами в постоянном контакте, и это делает ему честь. Хотя мы немного подтрунивали над ним по поводу его репортажа из Англии в 1945 году. Он говорил во время радиотрансляции, что туман и ему ничего не видно, а через секунду мяч попадает в штангу. Как он мог ее увидеть? Он отвечал, что приходилось немного фантазировать.
- Тогда ведь очень многие влюбились в футбол и за «Динамо» стали болеть.
- Конечно, это так.
- А как Вы стали игроком «Спартака»?
- Нужно объяснить, как я оказался в Москве. В Сухуми, где я рос, приезжали команды мастеров: и «Динамо», и ЦДКА, и профсоюзы, и ленинградское «Динамо». В 1945-м приехали «Крылья Советов», причем и команда мастеров, и юноши. Мы с ними встречались, мне пришлось выступать и за взрослую, и за юношескую команды. Оттуда меня забрали в Москву, и три следующих сезона я отыграл за «Крылья Советов».
Затем команду расформировали, и всех игроков начали передавать по профсоюзным клубам. Меня должны были отправить в «Торпедо». Но тренер Владимир Горохов был инициатором того, что меня привезли из Сухуми в Москву, я три года спал на сундуке в его темном чулане. И он перешел вторым тренером в «Спартак». Естественно, и я написал туда заявление – Владимиру Ивановичу был обязан всем. Там тоже была целая история. Меня привезли к директору ЗИЛа Ивану Алексеевичу Лихачеву.
- Он же сказал Вам какую-то культовую фразу. Как она точно звучала?
- Лихачев долго-долго меня уговаривал и спросил мое окончательное решение. Я ответил, что решил перейти в «Спартак». На что он ответил: «Иди играй за свой «Спартак» и запомни, что обратно в «Торпедо» тебе никогда не вернуться, даже если у тебя на заднице вырастут пять звезд»! Ну, я смягчил, там задница на букву «Ж» начиналась (смеется).
- Все же вышло к лучшему?
- Да. Потом была еще история в 1951 году, вы наверняка ее слышали. Меня звали в ВВС к Василию Сталину, даже привозили к нему. Но я уже настолько влился в «Спартак», что не представлял, как можно его покинуть.
Помню налеты нацистской авиации на Сухуми. В одном из них тяжело ранили моего отца
- Вы столько всего видели, общались с сыном Сталина, через столько этапов нашей отечественной истории прошли. Насколько Вам интересно жить в сегодняшней стране, обществе?
- В прошлом были и приятные, и неприятные моменты, от этого никуда не денешься. Многие слушают меня с большим интересом. Жизнь движется вперед. Главное – не задирать нос, не говорить: ох, как мы играли, а вот эти.... То было свое время, сейчас - иное, нужно жить им и продолжать работать. И пытаться прогрессировать, если это удается.
- Не считаете, что люди со времен вашей молодости измельчали?
- Не хочу обидеть нынешнее поколение. Каждому свое. Во всяком случае, для меня очень умилительно и приятно, когда я прихожу не только на игры «Спартака», и ко мне сразу бегут и дети, и взрослые, просят автограф и сфотографироваться. Даже дети, у которых даже отцы не могли видеть меня на поле. Никому из детей и взрослых я никогда не отказывал и отказывать не буду.
- Что Вы помните о временах Великой Отечественной (она началась, когда Симоняну было 14, - Прим. И.Р.)?
- Хоть Сухуми и приморский город, мы все равно почувствовали пламя войны. Во-первых, мой отец работал кассиром в Управлении черноморской железной дороги, а находилось это Управление рядом со сквером, в котором был установлен монумент Сталина. Была объявлена воздушная тревога, и все почему-то ринулись в сквер прятаться под деревьями. Бомба от немецкой авиации разорвалась метрах в тридцати, отец был очень тяжело ранен. Около года потом он лежал неподвижно, лечился.
Во-вторых, было тяжеленное чувство, когда из Новороссийска прибыл пароход с беженцами, стариками, женщинами и детьми. Там было не очень глубоко, новый налет немцев, и все три бомбы летят прямо в этот пароход! Естественно, в живых никто из них не остался.
Последнее – немецкая подводная лодка атаковала танкер, который шел к пристани, выпустила три торпеды. Одна торпеда угодила в носовую часть, семь матросов было убито, а две торпеды не взорвались и с разницей в два километра выскочили на берег. На одну из торпед мы ходили смотреть, шпана чуть ли не хотела садиться на нее. Метров пять-шесть она в длину, потом ее разминировали. Вот эти налеты немецкой авиации на Сухуми остались в памяти.
- Когда росли в Сухуми, за кого там болели?
- Не сказал бы, что за кого-то болел. Особенно звенели в те годы имена Григория Федотова, Боброва, Николаева, Демина, Никонорова. Тем более, они и приезжали в 1944 году в Сухуми – ЦДКА, московское и ленинградское «Динамо».
Когда Горохов пригласил меня в гостиничный номер и предложил перейти в «Крылья Советов», Всеволод Бобров в том сезоне забил 24 гола. Он сказал: хотим пригласить тебя в Москву, в «Крылья Советов», сделаем из тебя второго Боброва. После турне по Великобритании его имя звенело на каждом шагу. И, конечно, поверить в такое было сложно.
Мы видели все эти команды, очень внимательно следили, как они обращаются с мячом и особенно, как они бьют по воротам. Конечно, Григорий Иванович Федотов отличался от остальных. Старались перенять от них все хорошее из увиденного у этих выдающихся игроков.
На чемпионате мира мы только знали, что Стрельцов арестован. Нас успокаивали, что во всем разберутся
- Возвращаемся вновь в Швецию на чемпионат мира 1958 года. Находясь там, играя и тренируясь, думали, что там в Москве со Стрельцовым творится? Качалин или кто-то другой из руководства держал в курсе?
- Честно говоря, мы ничего не знали. Не было и связи с Москвой. Господин Хрущев, не разобравшись, решил наказать его по всей строгости закона. Было ли изнасилование, никто не знает. Говорили, что сам Эдик из тюрьмы писал матери, что он не виновен. А уж Татушин и Огоньков просто ни в чем не виноваты. Два выходных дня, они с девушками, обе не имеют никаких претензий. Тем не менее, хлопнули - и все, еще и Нетто был травмирован. Минус четыре игрока основного состава, а нам дважды играть с теми же англичанами.
- Ветераны команды, тот же Нетто, вы, не спрашивали у руководства, как там Эдик? Или тема была под запретом?
- Конечно, мы интересовались. Знали только то, что он арестован. Нас успокаивали, что во всем разберутся, но так и не разобрались.
- Как Вам два фильма, которые вышли о Стрельцове в последнее время? Один фильм с Петровым в главной роли, а второй – сериал.
- Смотрел. Ко мне в кабинет приходил режиссер Учитель и дал сценарий. Я ознакомился сам и дал его всем, кто лично знал Стрельцова, - Вадиму Никонову, Михаилу Гершковичу, Борису Игнатьеву, Александру Мирзояну. Все забраковали, но фильм все равно вышел.
Пока достойного фильма о спорте я не видел. В сериале говорится о двух выдающихся игроках, тандеме Иванов – Стрельцов, равных которым я по сей день не могу назвать. Причем, ведущим в этой двойке был не Эдик Стрельцов, а Валентин Иванов. Но в этом фильме Иванова почти нет!
Вся эта история с остановкой в Подмосковье поезда в Лейпциг на стыковой матч за выход на ЧМ-58 с поляками, куда Эдик с Валей опоздали. Я тогда в Германию не ехал, так как был травмирован. Опять-таки Иванов был ведущим. Фильм есть фильм, также говорят о хоккейном и баскетбольном фильмах. Люди ими восхищаются, а сами хоккеисты и баскетболисты возмущены. Делают такие фильмы, да и Бог с ними.
- Многие считают, что, будь Стрельцов в команде на ЧМ-58, сборная могла бы если не выиграть тот чемпионат, то точно дойти до финала с бразильцами. А вы как думаете?
- Думаю, да, смогли бы дойти до финала. Думаю, что с ним шведов в четвертьфинале мы бы могли обыграть. Эдуард был выдающимся игроком, что тут говорить. И Татушин с Огоньковым были бы в помощь. Ничего нельзя было поделать только с травмой Игоря Нетто.
Яшин перебил руководителя: «Мы здесь играем не за деньги, а за честь страны!»
- А правда, что перед Швецией главному тренеру Гавриилу Качалину не хватило решительности внести изменения в очень уставший после переигровки с Англией состав?
- Да. По прошествии времени я тоже думаю, что Гавриилу Дмитриевичу надо было нас поменять, потому что за десять дней мы сыграли четыре матча и были измотаны. Качалин объяснил свою ставку на опытных игроков тем, что молодежь, узнав, что будут играть со шведами, якобы вся побелела. На совещание пригласили Игоря Нетто, Льва Яшина, Валентина Иванова и меня, самых опытных игроков. Качалин сказал, что он обратился к резервистам, а они дрогнули. Поэтому он и решил сделать ставку на нас, опытных игроков.
Качалин просил обыграть шведов. Пусть с минимальным счетом, но обыграть. Руководителем делегации был Валентин Антипенок, и он вмешался в разговор: мол, Швецию надо разгромить: «Чтобы шведы сгорели как под Полтавой!». И пообещал премии. Его перебил Лев Яшин: «Мы тут вообще-то не за деньги играем, а за честь страны».
- Как вас встречали после прилета в Москве? Как достойно отыгравших или как неудачников?
- Нас всех раскритиковали. Хотя первый виновник, что мы не сыграли успешнее, - это, конечно, Хрущев. В ситуации со Стрельцовым нужно было досконально разобраться. И Татушин с Огоньковым имели право на два выходных дня.
- Стрельцову разрешили снова играть только потому, что Хрущева заменили на Брежнева. Много раз доводилось слышать и читать такую версию.
- Наверняка так оно и было. Эдик вышел из тюрьмы и еще два года ему не давали играть, а потом он два сезона подряд признавался лучшим футболистом СССР. Уникум! Такие, как Эдуард, рождаются раз в столетие.
- Перенесемся в наше время. Сейчас идет Олимпиада в Токио, следите за нашими спортсменами, смотрите? И какому виду спорта отдаете предпочтение?
- Да, конечно, слежу за всеми видами. Сегодня вон выиграли десятое золото, а сколько серебряных и бронзовых медалей. Просто низкий поклон всем нашим олимпийцам в такое сложное время. Мы игровики и больше симпатий испытываем к игровым видам спорта. Но я болею абсолютно за всех.
- С какими чувствами смотрите репортажи о спортивной гимнастике, которые ведет Лидия Гавриловна Иванова, вдова Валентина Козьмича, олимпийская чемпионка все того же Мельбурна, как и Вы? Это закалка Вашего поколения – прилично за 80 выдерживать такие долгие репортажи.
- Она, конечно, большой профессионал и блестяще ведет эфиры. Лидия Гавриловна - сама олимпийская чемпионка. Иногда мы собираемся – с ней, Валентиной Яшиной, Еленой Бобровой, Станиславом Петуховым, с которым Лена вместе уже много лет. Нас осталось мало, из футболистов моего поколения я вообще один пока торчу на этом свете.
- Лидия Гавриловна с Валентином Козьмичом влюбились друг в друга во время трехнедельного путешествия на теплоходе «Грузия» из Австралии во Владивосток после Олимпиады в Мельбурне. Как это было?
- Как-никак, 20 суток, было время пообщаться. Плюс еще восемь суток от Владивостока до Москвы на поезде. Что говорить, это была золотая олимпийская пара. Валя Иванов был умница, техничный, великий игрок.
«Дважды пытался отдать Стрельцову золотую медаль Олимпиады. Он не взял»
- Какая история из той фантастической поездки на теплоходе «Грузия» стала для Вас самой запоминающейся? Я поразился, узнав как раз от Лидии Гавриловны, что футболисты чемпионы ехали в трюме. Как такое возможно? Выиграли золото, а вас в трюм.
- Нет-нет, у нас были каюты. У большинства - точно. По сей день помню праздник Нептуна – либо сам ныряй в бассейн, либо тебя туда бросят. А свита была загримирована, это были борцы и штангисты.
- И Синявский, говорят, все это вживую комментировал?
- По-моему, да. Двое футболистов заперлись в каюте - Сергей Сальников и Игорь Нетто. К ним стали стучаться, хотели обоих тоже бросить в бассейн. Тут вступил гениальный Сергей Сергеевич Сальников: «Имейте в виду, если вы сейчас силой откроете дверь в каюту, я разобью зеркало. А разбитое зеркало – дурной признак». Так и не открыли в итоге.
Запомнилось, что теплоход «Грузия» входил в бухту Находка. Там стояло очень много кораблей, и когда «Грузия» вошла, раздались приветственные сирены. Почти у всех нас были слезы. И восемь суток двумя железнодорожными составами ехали домой. На каждой станции, Омск, Новосибирск, Красноярск, сбегались люди. Спрашивали, в каком вагоне футболисты и мчали к нам. Неудобно говорить, но люди прибегали к нам и давали ведро спирта. Приходилось немного нарушать режим, но сезон-то закончился.
- Где брали столько воды, чтобы разбавить целое ведро спирта?
- У нас были связи с буфетчицами (смеется)
- Это как раз на теплоходе «Грузия» вы хотели отдать Стрельцову золотую медаль?
- Сначала это было сразу после окончания финального матча, в олимпийской деревне. Я к нему подошел – так и так, ты сыграл больше игр, поэтому золотую медаль ты заслуживаешь, прошу ее принять. Мне уже было 30 тогда, и он обращался ко мне по отчеству: «Ладно, Палыч, брось ты». Я стоял на своем.
Уже на теплоходе я снова к нему подошел, мы были вдвоем. «Эдик, ты понимаешь, меня гложет совесть». Он ответил: «Да брось ты, Палыч, тебе уже 30, а мне еще 20 нет. Я еще не одну выиграю, а у тебя она точно последняя». На этом и закончили разговор.
Может и следовало бы обойти эту тему, но, я скажу. Есть коллектив, добрые отношения, этим и славилось общество «Спартак». Но, к сожалению, в конце своего жизненного пути мой партнер по команде господин Парамонов в газете «Спорт-Экспресс» заявил, почему я, видите ли, стал играть в финале. Слышали?
- Да, читал это интервью - якобы партийный начальник Анастас Микоян с такой просьбой звонил.
- Вот-вот. Якобы Микоян позвонил Косыгину, Косыгин позвонил Романову (министру спорта СССР, - Прим. И.Р.) в Австралию, а тот дал указание Гавриилу Дмитриевичу поставить меня на финал. Просто чушь собачья!
- Как все было на самом деле? Как вы узнали, что будете играть?
- На самом деле этот состав, который сыграл четыре игры, вышел бы и на пятую, финальную. Но в полуфинале получил травму Валентин Иванов, тандем волей-неволей распался. Тогда Гавриил Дмитриевич решил поставить спартаковскую пятерку, которая до этого уже играла за сборную. Пятерка была сыгранна, а другие игроки подустали.
- Кого лично вы считаете автором золотого гола на Олимпиаде 1956 года - Ильина или Исаева? По видеозаписи, которую я видел, полное ощущение, что Ильин коснулся мяча уже за линией ворот.
- Это удивительная история. На протяжении стольких лет, сколько мы ни собирались, говорили Ильину: «Анатолий Михайлович, ты все-таки скажи, пересек тогда мяч линию до тебя или нет? Мы вас обоих считаем авторами победного гола, но ты хоть раз ответь». Нет, так ничего и не сказал. Хотя согласен, что мяч линию ворот пересекал. Но то, что он добивал, - делал абсолютно правильно! И то, что они оба авторы этого гола – это тоже, считаю, абсолютно правильно.
- Когда там дошло до финала с Югославией, вы все наверняка прекрасно помнили, как на Олимпиаде-52 в Хельсинки после поражения именно от югославов разогнали сборную и ЦДКА. В 56-м при Хрущеве отношения с Югославией и Тито уже были лучше? На вас не давили политически, не обещали разогнать всех в случае поражения?
- Нет, политически не давили, но в то время на первый план венгерские события. Югославские отошли в сторону. С ребятами из сборной Югославии мы общались, у нас были нормальные отношения. В частности, в выдающимся игроком, очень техничным и сильным индивидуально - Шекуларацем. Он говорил, что два лучших правых крайних в мире – это Стэнли Мэтьюз и Шекуларац.
- А венгры в итоге отказались играть на той Олимпиаде, вообще четыре команды отказались играть в 1/8.
- Да, конечно, все из-за тех самых венгерских событий 1956 года.
Видеоверсия второй части — в Youtube-канале «РабиНерв».
ОКОНЧАНИЕ – В БЛИЖАЙШИЕ ДНИ!