У Энзелей интересное расположение - на узком полуострове, отделяющем от Каспийского моря Энзелийскую лагуну, раскинувшуюся за ним не столько вглубь берега, сколько в ширь. Я был уверен, что эта лагуна - эстуарий Сефидруда, но нет - тут самый краешек непропорционально огромной дельты Белой реки, основное устье которой находится гораздо восточнее. Лагуна раньше подходила совсем близко к Решту, и главным портом Гиляна служила ныне совершенно "слившаяся с фоном" деревенька Пир-Базар.
Но узкий вход в лагуну не мог остаться не у дел: Энзели известны с 1484, и большую часть своей истории служили пограничной заставой. Здесь в 1668 году наместник Будар-хан встретил казаков Стеньки Разина, и после короткого боя, прощупав друг друга на прочность, пригласил их в Решт, надеясь приручить. Петровский полковник Николай Шипов в 1722 году пролетел мимо и высадился сразу в Пир-Базаре, молниеносно заняв Решт, а вот Иринарх Завалишин в 1805-м Энзели таки взял, и в этом может быть была его ошибка - под Рештом русский отряд ждала шахская армия.
Но после Туркманчайского мира шах понял, что величие Персии в прошлом, а чтоб появилось оно и в будущем - с европейцами не надо воевать. Насреддин-шах в 1870-е годы решил заняться модернизацией своей страны, и с этой целью отправился в своё "великое посольство" по Европе. Покидал Иран он через Энзели, по случаю чего здесь появилась шахская резиденция, и примерно тогда же армяне Лианозовы развернули здесь промыслы чёрной икры. Энзелийская лагуна с падением уровня Каспия мелела, тоннаж судов - напротив, рос, как и товарообороты меж подданными царя и шаха. В конце 19 века Энзели сделась современным торговым портом:
Из Решта досюда минут 40 езды на савари (коллективном такси), и уже в середине пути за рисовниками и цветастыми пластиковыми селениями Гиляна вдруг появляются высоченные корпуса "всеиранских здравниц". Гилян можно сравнить советской Прибалтикой, куда персы ездят за прохладой, влагой и свободой, и если так, то нынешние Энзели - это "персидская Юрмала". Курортное хозяйство с тенистыми парками санаториев тянется на 20 километров полосой в один квартал между пляжами и дорогой, и вдоль этой полосы пролегает добрая половина пути к центру Энзелей из Решта.
Порой, впрочем, в курортный пейзаж вклниваются совсем другие, куда более брутальные образы:
А по всему городу тут и там попадаются макеты-памятники кораблям от лодки с коммандос до эсминца. Продолжая параллели, в Энзелях ощущается и некая "севастопольщина", героический военно-морской дух, хотя ни одного успешного для персов морского боя Каспийское море не знало. Отчасти потому, что сильных флотов персы здесь и не держали никогда, и наше время - не исключение. Флот Исламской республики стережёт в основном Персидский залив, однако на этот тыл возложена не менее важная задача: Энзели - важнейший в Иране центр военно-морской подготовки, и шахиды, чьи лица запечатлены на памятнике у Бульвара, скорее всего отбывали на войну с Ираком отсюда.
Белое здание (1931-32) с кадра выше на старых фотографиях подписано как муниципалитет, а на современных - как Дом музыки "Хафизия", и скорее всего было в разные эпохи и тем, и другим. Как бы то ни было, это здание образует фасад Старых Энзелей на Бульваре, как называют здесь набережную. По другую её сторону - мутная вода пролива, соединяющего Энзелийскую лагуну с открытым морем, и порт на том берегу, где привычные гости - суда из России и Казахстана.
Прямо напротив памятника сухогруз "Омский-138", построенный в конце 1980-х в Румынии и ныне приписанный к Таганрогу, отходил от причальной стенки, чтобы направиться в открытое море в сопровождении пары лоцманских катеров. У "нашего" же берега сновали жёлто-синие деревянные лодки, полные семейного вида персов в спасательных жилетах - их за баснословные по местным меркам деньги катаются по плавням Сефидруда:
За набережной - многоэтажная застройка, типичная и для немаленьких Энзелей, и для и любого другого города в Иране:
Нынешняя набережная 700-метровой длины была обустроена в 1928 году, и видимо по аналогии с соседним Баку, называется Бульваром. Здешний бульвар конечно поскромнее, покороче да поуже, и всё-таки по нему приятно погулять. Тем более зелёная аллея тут действительно есть, и закрытым на Рамадан кафешкам по другую её сторону персы предпочитают пикники на траве. На бульваре, над валунной набережной, мирно соседствуют памятники шахидами, киоски с экскурсиями в лагуну и забавные инсталляции - тут, например, можно сфотографировать с крыльями за спиной:
К бульвару и сам Персидский Харбин примыкает вплотную, и на круглой площади в окружении старых домов - конечная для савари и автобусов из Решта:
А при виде дома в конце площади легко забыть о том, что находишься не в России. Типичная контора, или банк, или гостиница, или магазин пузатого купчины где-нибудь в уездном городе от Гапсаля до Владивостока - но здесь этот дом экзотичен! В персидской википедии он упоминается как банк, скорее всего - Ссудно-учётный банк Персии.
Последний основали братья Лазарь и Яков Поляковы из Ростова-на-Дону, потомки евреев из Слонима, сделавшие неплохой бизнес в Новороссии и решившие инвестировать в "страну третьего мира". Их главным интересом было строительство проезжих (а не вьючных, как было тогда) дорог в Тегеран с территории России, и под это дело братья учредили в 1889 году "Товарищество промышленности и торговли Персии и Средней Азии".
Два года спустя оно было реорганизовано в Ссудно-учётный банк Персии, видимо служивший посредником между Поляковыми и местными подрядиками. Дальше проектом заинтересовалось русское правительство, в 1894 году банк сделался государственным, и в начале ХХ века через него проходили все инвестиции России в Иран. Головной офис Ссудно-учётного банка располагался в Тегеране. отделения действовали во многих персидских городах, но хочется думать, что это здание в порту Энзели братья Поляковы построили ещё в 1889-м, в самом начале проекта:
дом - памятник уже другой эпохи, самый роскошный в Энзелях 4-этажный особняк Али Аббаса Рамазани (1925-27). В 1969 году здесь расположился суд, а теперь, судя по лавкам на первом этаже и пустым окнам на последнем, и он переехал куда-то:
Но детали хороши:
Улица, на которой он стоит, выводит к тому самому кораблю-памятнику, причалу экскурсионных лодок и белой "Хафизии" на углу. Вот справа её боковой фасад, а слева старый домик, явно построенный персами в подражание русскому зодчеству:
У дома с другой стороны от "Хафизии" - совершенно отечественного вида деревянная дверь, вполне может быть, что привезённая сюда с той стороны Каспия. Здесь мне хочется предположить контору Лианозовых - на самом деле первых крупных инвесторов царской России в шахский Иран, продвигавших местную чёрную икру на Западе под брендом "русского деликатеса". Почему я "селю" их контору именно в этот дом? Потому что во дворе его стоит армянская церковь Богородицы (1885), для меня впрочем оставшаяся "вещью в себе" - пройти к ней можно только сквозь дом, но все двери его оказались закрыты.
Впрочем, этот район, самый "русский" по своему облику во всём Иране - это дай бог пара кварталов. Дальше в сторону моря улицы выглядят в основном так, и я не мог отделаться от чувства, что оказался в несезон где-нибудь в Коктебеле:
В одном из дворов стоит видимый издалека Энзелийский маяк (28 метров), который в дословном переводе с фарси мог быть и Энзелийским минаретом. Конструкцию минарета в нём действительно сложно не признать, хотя строили маяк в 1815 году скорее всего англичане, в эпоху русско-персидских войн укреплявшие для шаха Прикаспий. Маяк обозначал фарватер к Пир-Базару, и с развитием порта непосредствено в Энзелях потерял актуальность, поэтому в 1889 году место фонаря заняли куранты.
На панораме Бульвара хорошо видна современная диспетчерская вышка из пластика и стекла. А вот, судя по всему, её предшественница 1920-30-х годов:
Отсюда уже виден открытый ветреный прстор Каспийского моря, для персов последнего, как для нас полярные моря:
Нынешние Энзели я не раз называл "главным портом Ирана на Каспийском море", но по объёмам торговли Каспий - вполне себе озеро: иранские Энзели, казахстанский Актау, азербайджанский Алят (куда из Баку перенесли терминалы), туркменский Туркменбаши (бывший Красноводск) и несколько небольших российских портов в совокупности - все они имеют примерно равный грузооборот в 6-7 миллионов тонн при пропускной способности в 15-17 миллионов. Вид энзелийского порта - скорее речной, чем морской:
Но на выходе из пролива - впечатляющая система молов. "Персидский Харбин" был не только торговыми воротами: хотя Каспийская флотилия царской России имела базу на острове Ашур-ада под Астрабадом, хотя бы один корабль постоянно дежурил в Энзелийского порту. Пиком русского военного присутствия стала Конституционная революция, на которой, как и в наши времена, плечом к плечу с прекрасндушным демократом стоял свирепый националист.
Что такое "конституция" и почему это панацея, знала лишь узкая интеллектуальная прослойка из больших городов, а вот идея гнать взашей "ференги" была вполне ясна любой толпе. В итоге местное купечество бойкотировало русские товары, автопоезда с ними на свежепостроенном шоссе в Тегеран атаковали "лесные братья" джангилийцы, а непосредственно в Энзелях никто из русских подданных не мог чувствовать себя в безопасности.
В 1911 году, с вводом войск для подавления революции, в Энзели вошли русские миноносцы. Но ещё раньше была обеспеченность возможность позвать их сюда в любой момент - в 1907 году в "Персидском Харбине" заработала радиостанция, обеспечивавшая связь с Баку, Астраханью и даже Севастополем. И вышка на конце молла... нет, конечно же не радиовышка тех лет, хотя и скреплена заклёпками.
Инфраструктура Энзелей, в том числе все эти молы, приняли свой нынешний вид гораздо позже. Реза-шах Пехлеви, в 1925 году низвергший старую династию Каджаров, возлагал на северный порт большие надежды, и даже переименовал его в свою честь: в 1925-1980 годах, то есть до Исламской революции, город назывался Бендери-Пехлеви (Порт-Пехлеви). Здесь активно шёл грузооборот с Советским Союзом, по-прежнему занимавшим добрую половину внешней торговли Ирана, но концу 1930-х годов снова изменились времена.
Реза-шах заигрывал с новоявленными европейскими "арийцами", и всерьёз готовил Иран к делёжке северного соседа. Несопоставимость своих сил с Красной Армией бывший персидский казак вполне понимал, поэтому в первую очередь его страна должна была послужить для фашистов плацдармом. Видимо, через Энзели предполагалось организовать снабжение группировки вермахта, когда та захватит Баку, но Советы и британцы сыграли на опережение, и вот уже Реза-шах кончил дни в Южной Африке, а из построенного немцами порта потекли в СССР грузы ленд-лиза.
Прямой короткий мол (400м) у выхода из пролива, возможно ещё царской постройки, прикрыт длинным Г-образным молом (1,7км), уже однозначно немецким. В гавани между ними обнаружился белый теплоход - он был построен в 1975 году в Японии, а 20 лет спустя куплен Ираном, пригнан через Волго-Дон и на новом месте наречён "Мирза Кучек-ханом". Ныне это круизный лайнер, курсирующий по Каспийскому морю, а на борту - флаги всех выходящих к его берегам государств.
Внешняя сторона мола облеплена рыбаками:
А дальше на запад уходит в морскую дымку сырой, неуютный, ветреный пляж, по песку которого меланхолично прогуливались персы. Вполне тёплая и ласковая для русской кожи вода им казалась холодной, и лишь самые смелые отваживались зайти в мелкие волны по щиколотку. Ну да впрочем, так ли это важно? Пляжный отдых в Исламской республике всё равно удовольствие так себе - на общедоступных пляжах купаться можно разве что в закрытой одежде, а на раздельные мужские и женские пляжи (где всё равно надо быть в закрытом купальнике!) не походишь семьёй. Поэтому на Каспий персы приезжают то ли подышать морским воздухом, то ли просто вообразить себя жителями не столь консервативных государств:
Если к востоку от центра Энзелей расположены в основном огромные пансионаты, то здесь - цепочка мини-отелей. Через несколько километров она был упёрлась в рыбный рынок, но Рамадан вызывал сомнения в его актуальности.
Поэтому на пол-дороги я свернул в город, и вскоре вышел на его главную улицу Муртазы Мутаххари - как водится, сподвижника имама Хомейни, возглавившего исламское движение во время его эмиграции и убитого в начале революции. Здесь, видимо на старой границе города, улица проходит меж двух кладбищ - ближе к морю мусульманское, а ближе к лагуне христианское.
Последнее состоит из двух секторов - армянского и славянского... только вот не русского, внезапно, а польского! Такие кладбища в иранских городах показывают путь Польской армии на Востоке, в СССР более известной как Армия Андерса. Так называли 75-тысячный корпус под командованием Владислава Андерса, собранный в начале войны в уральском Бузулуке из польских граждан в СССР.
Оказались на просторах Необъятной поляки, конечно же, не по своей воле - в Тоцкие учебные лагеря большинство бойцов Андерса попадали из лагерей совсем другого плана.... Формально это была армия Польского правительства в изгнании, вместе с Советами, англосаксами и французским собратьями по несчастью входившего в Антигитлеровскую коалиацию.
Однако надёжности людей, ещё недавно бывших советскими военнопленными, у руководства СССР были большие сомнения. Так как польское правительство изгналось в Лондон, польскую армию Сталин решил передать англичанам, по первоначальному договору - для охраны их нефтепромыслов на Ближнем Востоке.
В итоге Армия Андерса сражалась с фашизмом в Италии, а путь поляков от Бузулка до Монте-Кассино пролёг осенью 1942 года через Каспийское море, в тогдашний Порт-Пехлеви. Любое войско, конечно же, сопровождают "небоевые потери" от несчастных случаев, болезней или неуставняка: морской переход и акклиматизацию на гилянскому берегу не пережили 639 человек из нескольких десятков тысяч. Теперь они покоятся здесь, за запертыми ажурными воротами, и как и положено польскому кладбищу, вид некрополя в Энзелях безупречен.
Теоретически, где-то в городе есть и русская Никольская церковь (2006), преемница другого православного храма, освящённого в 1913 году. Но я не смог найти никаких даже примерных сведений о её расположении, равно как и о том, сохранился ли старый храм. Рискну предположить, что не сохранился, а новая церковь либо вообще не имеет отдельного здания, либо, как и большинство иранских церквей, скрывается за высоким забором.
От кладбища я долго шёл обратно в центр, по дороге приметив лишь мечеть Ага-Саида Наджафи (1893) с типично гилянским минаретом-"грибом":
Снова оказался на площади у заброшенного старинного банка, а по ней побрёл на Мидстэк. Два его главных моста построили в 1935-37 годах немцы, а позже каждый из них был продублирован современным мостом. Малый мост через протоку (127м) стал односторонним, и по нему машины въезжают на площадь:
Мимо жутковатых заброшенных домов примерно тех же лет:
Вдоль берега тянется Шанбе-базар, и непосредственно под мостом до позднего вечера оставались открытыми лотки с рыбой. Не копчёной, как в Реште, а свежей. Осетрина и икра в Иране ещё более труднодоступный товар, чем у нас, поэтому в основном здесь белая рыба, а самый популярный деликатес - родич карпа кутум, здесь не представленный.
Торговые ряды тянутся прямо по берегу, так что товары в них нетрудно грузить с лодок:
И в целом Энзели, несмотря на всё своё русское прошлое, имеют самый азиатский облик из виденных мной иранских городов. Потому что так представляется совсем чужая Азия, где русский мир - это разве что моряки торгового флота, ясноглазые автостопщики нашего времени да давно отлетавший своё Ли Си Цин:
Ту часть Энзелей, где мы гуляли с начала поста, можно было бы назвать их Новым городом. А настоящие Старые Энзели - это Мидстэк, застава на котором давно уже разрослась в военную базу. Длинные заборы, мощные ворота, угрюмые персы в камуфляже - его улицы совсем не вызывают желания доставать фотоаппарат. Но под защитой военного порта тут с середины 19 века стоял шахский дворец "Хаштария", каспийская резиденция государя:
Башню с кадра выше воздвиг в начале 1970-х Насреддин, и видимо ожидал в ней погрузки на суда в начале своих европейских посольств, да отходил после каспийской качки, вновь ступив на подвластный берег. В основном же старый дворец стоял обветшалым, а задачу регулярно приводить его в порядок местные жители всерьёз выполняли лишь накануне шахских визитов.
Реза Пехлеви был прагматичнее - в 1930-35 годах снёс "Хаштарию" и построил на её месте новый дворец из более долговечных материалов. Дворцовый сад теперь в глубине военно-морской базы, но тонкая ниточка аллеи связует его с проезжими улицами, а у начала этой аллеи встречает касса: с 1978 года дворец занимает музей иранского военно-морского флота.
С другой стороны от Мидстэка - Большой мост (217м), построенный в тех же 1935-37 годах теми же немцами. Конструкции его лучшие всего видны с лодки:
Основное движение теперь по новому мосту, а старый - целиком пешеходный, с одиноким бакеном посередине и лавочками в виде якорей:
Энзелийский центр и военные корабли у Мидстэка. В том числе, крайний слева - "Хамза", старейший боевой корабль Ближнего Востока, построенный в 1936 году как шахская яхта "Шахсевар" и пришедший по Мариинской водной системе и Волге. Переоснащённый в 1960-х годах, он по сей день крупнейший иранский корабль на Каспии. Лишь при взгляде с моста я понял, что забыл сходить к большому воинскому мемориалу на мысу, так похожему на наши мемориалы Великой Отечественной. Даже на верхушке его - мозаика, и совсем не удивлюсь, если горит под ней Вечный огонь:
Общий вид энзелийского порта:
И где-то у этой причальной стенки, скорее всего, разворачивались основные события Энзелийской операции в середине мая 1920 года. С крахом царской монархии англичане, по договорам Больший игры влиятельные на юго-востоке Ирана, подобрали и вторую половину этого "вассала двух господ". Энзели стали тылом английской интервенции в Баку и пристанищем отступающих "белых".
В итоге царский и купеческий флот на Каспии всю Гражданскую войну стягивался в Энзели - одни только деникинцы ушли сюда на 23 кораблях. В целом, к концу Гражданской войны в Энзелийском порту стояло 29 военных кораблей и множество гражданских судов, в первую очередь - критически необходимых советскому правительству танкеров. На переговоры с большевиками британцы не шли, а значит оставалось лишь вернуть своё силой.
Разработкой операции занимался небезызвестный Серго Орджоникидзе и молодой петербургский революционер со звучным именем Фёдор Раскольников, назначенный командовать Волжско-Каспийской флотилией. Последний, в компании своей не менее колоритной жены, "красной валькирии" Ларисы Рейснер, и повёл корабли к Энзелям.
Двум тысячам советских моряков и десантников противстоял примерно такой же по численности английский гарнизон. Но англичане, видать, слишком привыкли воевать с разного рода туземцами, и когда рано утром флотилия Раскольникова начала обстрел Энзелей, просто разбежались, иные - как спали, в пижамах и нижнем белье. Так же точно попрятались по кустам и деникинцы, знавшие, что Гражданская война уже ими проиграна.
Большевики забрали из Энзелей суда, а заодно - огромные арсеналы британской военной базы и сотню пудов золота и серебра, вывезенных из Астрахани белыми. По своей триумфальности Энзелийская операция была вполне достойна боя Разина с персидским флотом (потопленным полностью), англичане же не знали в своей истории других столь же позорных поражений. И пока они приходили в себя, с Талышских гор спустились джангилийцы, захватили Решт и провозгласили там Гилянскую ССР (о ней подробнее - по ссылке в конце поста).
Газиен, заречный район Энзелей, в 1920 году служил английской базой. Я мог бы поискать какие-то следы былого и здесь, но дождь шёл всё сильнее, и вот уже хлынул настоящими тропическим ливнем с огромными каплями, тяжесть которых ощущается при ударе. Поймав такси, я ретировался на площадь, а оттуда - в Решт на первом же савари.
Подробнее о забытой Гилянской ССР.