Исходя из умозаключений, высказанных в предыдущей записи, возникает необходимость по иному обосновывать возникновение различных форм общественного устройства. И конечно здесь возникает вопрос, а возможно ли в рамках предлагаемой концепции выстроить достаточно убедительную теорию, отражающую смысловые закономерности исторического развития Человечества, причем такую, чтобы она содержала все признаки научного подхода.
Тогда, для того чтобы максимально сократить обвинения в спекулятивности или ограниченности моих теоретических изысканий начну с рассмотрения устройства тех первобытных стад человекообразных приматов, которые и считаются предками Человека. Здесь я не буду концентрировать внимание на существующие наименования предполагаемых предков Человека, а сделаю своего рода общение основных характеристик их стадного устройства. Конечно, при этом невозможно обойти вниманием и само психофизическое состояние этих человекообразных приматов.
В предыдущих записях «Феномен Человека», был обоснован вывод, что психический аппарат развитых животных можно представить в виде набора некоторых самостоятельных компонент. Как результат, была предложена следующая структура психического аппарата человекообразного примата: -
Био-Я, Социо-Я, гендерное-Я, Цензор, ОНО, Супер-эго.
Как видно, в этой структуре отсутствуют такие компоненты как Я и Я – идеал. С точки зрения зоопсихологов, это будет означать отсутствие способности к установлению причинно-следственных смысловых связей. А с точки зрения физиологов – это обозначается как отсутствие особого рода системы сигнализации, которую называют «второй сигнальной системой».
Таким образом, обозначенный состав психического аппарата у развитых животных полностью соотносится с достижениями современной зоопсихологии, которая подтверждает, что психическая деятельность животного главным образом отражает запросы его тела (питание, размножение, самосохранение), но в тоже время, также обнаруживает такие качества как альтруизм, иерархию подчиненности, чувство собственности, видовую ксенофобию.
Такие же поведенческие качества должны распространяться и на человекообразных приматов, из которой выделим такую особенность, как реализация принципа самосохранения на основе формы стадного существования.
Также отметим , что указанный выше компонентный состав психического аппарата фиксирует качественное отличие индивидуальной психической обусловленности у человекообразных приматов от человеческой сознательной активности. На такое различие указывают и зоопсихологи, которые проводили исследования психической активности у современных высших животных.
Так, например, согласно работам Н.Н. Ладыгиной-Котс, у шимпанзе отсутствуют способности к установлению причинно-следственных смысловых связей. В тоже время, физиолог И.П.Павлов, попытался обосновать данный факт тем, что у животных отсутствует особого рода система сигнализации, которую он назвал «второй сигнальной системой». Именно с этой системой связывают возможность индивида отвлечься от действительности, обобщить различные виды воздействий и интерполировать их как на своё собственное состояние, так и на возможные изменения параметров внешней среды. Появление этой системы связывается с длительным процессом эволюции «коллективного» животного мира, на определенном этапе которой и произошел этот качественный скачок.
В дальнейшем я выскажу своё предположение о том, как мог произойти этот качественный скачок. Пока же отмечу, что все-таки у первобытных приматов, в их психической структуре, могли быть заложены некоторые начальные основы для последующего формирования полноценной «второй сигнальной системы». Но в том дальнем историческом периоде она находилась в зародышевом, неразвитом состоянии. Тем не менее, это её зародышевое состояние все же проявлялось в некоторых особенностях поведения отдельных представителей первобытных стад. К таким особенностям поведения, прежде всего, следует отнести своеобразное проявление творчества, которое запечатлено на стенах пещер или других предметах обхода. Можно сказать, что тем самым осуществлялась попытка передать смысловое содержание натуралистических наблюдений своим соплеменникам.
В тоже время, антропологические факты, показывающие наличие большого количества травм у детенышей, вполне можно интерпретировать как отсутствие у человекообразных приматов достаточно развитой системы звуковых коммуникаций. Данные факты обсуждались в предыдущих записях "Феномен Человека".Здесь только ещё раз подчеркнем, что на этом основании было сделано предположение, что у первобытных приматов, хотя и существовала в зародышевой форме «вторая сигнальная система», тем не менее, звуковая система общения носила ещё архаичный характер, ограничивалась звуками предупреждения или привлечения внимания.
Конечно нельзя не отметить, что долговременное развитие таких звуковых взаимодействий может положить начало формированию и последующему раскрытию новой компоненты психического аппарата первобытного примата - личностного Я. А пока этого не произошло, вся их активная деятельность сводилась, в основном, к подражанию и копированию.
А копировать можно было многое чего: – это и различные запруды и плотины у бобров, гнезда птиц, норы у животных, паутины у насекомых и употребление животными различных предметов для добывания пищи, например использование камней у осьминогов. Все это вело к попыткам реконструкции таких процессов и использованию новых приобретенных навыков к удовлетворению потребностей своего организма.
Вместе с тем, очевидно, что как физиологическая природа первобытных приматов, так и характер первичной организации «второй сигнальной системы» у отдельных особей не позволяло равнозначно воспроизводить наблюдаемые природные процессы. Соответственно, стала возникать и первичная форма неравенства между отдельными представителями стада. Можно с уверенностью сказать, что такое неравенство неизбежно вело к возникновению конфликтных ситуаций между ними, так как главенствующую роль у них играли чисто животные инстинкты: потребности в питании, размножении, самосохранения и т.д.
В тоже время, такой естественный инстинкт, как чувство самосохранения приводил к образованию стадной формы существования. Как говорят психологи, только «многоклеточный» социальный организм создает дополнительные возможности нейтрализовать внешние разрушительные воздействия и обеспечить лучшие условия для индивидуального самосохранения.
Вместе с этим возникает и понятие о первичной социальной субстанции, где её индивиды связаны между собой определенными типами взаимных контактов. Причем эти взаимоотношения должны формироваться таким образом, чтобы не разрушать стадное образование.
Думаю вполне понятно, что для организации таких взаимоотношений, должен был найтись некоторый внутренний регулятор. А так как в стадном формировании наибольшую роль играла физиологическая развитость, то и претендентом на роль регулятора становился наиболее сильный представитель данного вида. Только он мог, в силу своего физического доминирования, разрешить конфликтные ситуации между членами стада, прежде всего в пользу его целостности. При этом лидер, в силу своей физиологии, не упускал возможности использовать свое положение для наилучшего удовлетворения и своих потребностей.
И вот здесь возникает проблема выбора; что принимать в качестве основы для дальнейшего анализа развития первобытных общественных отношений.
Если взять за основу концепцию теоретиков марксизма, то тогда в основе возникшего первобытного общественного устройства будет лежать полная зависимость его членов от результатов своего труда, от того насколько успешными будут поиски продуктов питания. А лидер данного образования, будучи свободным от такой деятельности, занимаясь исключительно руководством в распределении, необходимых для существования всей общественной группы продуктов, всегда, во имя собственных выгод, не упускает возможности взваливать на «трудящихся» всё большее бремя труда.
Тогда, автоматически придется, в качестве основы дальнейшего развития общества, признать необходимость роста производительных сил, создание избытка продуктов потребления, сокращение рабочего времени и образовании свободного времени, которое, по мнению идеологов марксизма, трудящийся будет использовать в качестве совершенствования общественного устройства.
Такой подход, в итоге, ставит на первое место развитие производства, а человеческой индивидуальности отводит второстепенную роль.
Вот только в том первобытном общественном устройстве, состоящем из человекообразных приматов, на первом месте стоит, как раз, психофизическая конституция организма и естественные инстинкты, обуславливающие тяготение к стадной форме своего существования. Соответственно ни о каком развитии такой первичной формы общественного устройства на основе роста производительных сил не может быть и речи.
(Продолжение следует)