Михаил Котомин, московский издатель книги «Али и Нино», провел четыре дня в старом и новом Баку в поисках героев романа.
Предыстория
В 1937 году в Вене, в издательстве Таля (E. P. Tal Verlag), вышел роман некоего Курбана Саида «Али и Нино». История любви азербайджанца Али-хана и грузинской княжны Нино Кипиани, разворачивающаяся на фоне быстро растущего Баку времен нефтяного бума и драматических событий Азербайджанской Республики, покорила Австрию, Германию и еще несколько европейских стран. А со Второй мировой войной пришло полное забвение – 20 лет небытия. Но, оказалось, эти годы зарядили загадочный роман (выяснилось, что никакого Курбана Саида не существовало, а кто скрывался под псевдонимом, доподлинно неизвестно) таким магнетизмом, что вторая его история начала развиваться словно вирус. В 1960-е на барахолке в Западном Берлине художница Жени Граммон разыскала потрепанную книгу 37-го года, она же организовала новое немецкое издание – в 1969 году. С тех пор ежегодно появляется по переводу на один из мировых языков. А каждый, кто прикоснется к роману, уже не может вырваться из круга его поклонников. Кого-то привлекает загадка авторства, кого-то – прямое столкновение Востока и Запада, а кого-то – тема смешанных браков. Число инфицированных романом растет.
Лично я заразился болезнью «Али и Нино» еще в 2007 году. И виноват в этом был киевский дизайнер Михаил Сметана, работавший в одном московском глянце и купивший английское издание книги в Стамбуле – городе, который он посещает с завидной регулярностью, не реже раза в месяц. Он-то и рассказал мне о романе и даже дал ссылку в интернете на перевод некоего Мирзы Гусейнзаде. Прочитав роман, я начал выяснять судьбу его авторства. В Тбилиси расспрашивал о книге у ее грузинской издательницы, в Стамбуле искал магазин, в котором, по словам писателя Джонатана Литтела, гонкуровского лауреата и франко-американского поклонника всей этой истории, целая полка посвящена роману и его автору.
В итоге я разыскал переводчика и роман издал, но чары не развеялись. После выхода книги странности только начались. Мне написали письма Нигяр Кочарли, которая, поздравив с выходом книги, рассказала, что выпустила роман в Баку и даже открыла книжный магазин «Али и Нино»; профессор Гасан Гусейнов, который издание осудил, поскольку авторство, по его мнению, указано неправильно; американский журналист Том Рейс, который сообщил, что написал книгу «Ориенталист» о Льве Нуссимбауме, которого считает автором романа, и хотел бы видеть ее на русском; Сабина Улуханова, которая поведала, что, к сожалению, давно не живет в Баку, но до сих пор болеет «Али и Нино» и, дабы излечиться, даже перевела второй роман Курбана Саида «Девушка из Золотого Рога», и так далее, и так далее.
Первый день. Старый город и новый бизнес
В Баку мы прилетели днем (это было задолго до пандемии и локдауна). Было время ознакомиться с городом, а на вечер был запланирован разговор с Нигяр Кочарли, ярой поборницей «дела» «Али и Нино» и владелицей одноименных издательства и сети магазинов. Пока машина везет нас из аэропорта имени Гейдара Алиева, осматриваюсь в поисках известных мне по книге достопримечательностей: Губернаторского сада, дома Ашумова, Девичьей башни, ворот князя Цицианова. Однако узнать что-либо не удается. Весь город строится или ремонтируется. То тут, то там небо подпирают остовы будущих небоскребов – знаки нового нефтяного взлета. Центр старого Баку, застройка времен первого нефтяного бума, прославившая город как маленький восточный Париж, в строительных лесах. Модернистские здания, которые могли бы украсить не только Париж, но и Венецию или Петербург, как мне позже объяснили, чистят от налета и грязи. Древний средневековый город, или Крепость – Ичери Шехер, пока идентифицировать не удается. Меня успокаивают: сейчас поселимся в гостиницу, и все увидишь – Девичья башня почти напротив. Зато замечаю невероятное количество бутиков, многие из них завешаны баннерами «Скоро открытие».
Проезжаем знаменитый бульвар и выруливаем к Каспию. Я наконец вижу башню. После заселения к ней и направляемся, а потом идем пить кофе на крышу отеля, который находится в Крепости. Там нас поджидает Вика, московская подруга нашего фотографа. Она уже вторые сутки в городе и в полном восторге от него: «Старый город – прелесть! Девочкина башня – чудо!» Я спрашиваю: «Почему Девочкина?» – и узнаю, что так произносят все местные. Уже за кофе интересуюсь, читала ли Вика роман. Вместо ответа она достает исчерканную карандашом книгу.
После аперитива с видом на седой Каспий и нагромождение домов Крепости, известных каждому, кто хоть раз видел фильм «Бриллиантовая рука», направляемся к Думской площади – преодолеваем старинный лабиринт улочек, скатываемся по ступенькам через какие-то (кажется, Базарные) ворота и вырываемся на простор европейской части города. Тут все по-другому: скверы и фонтаны, солидные доходные дома и бывшие пассажи. Проходим каким-то проспектом (в городе все еще не ориентируюсь плюс оглушительная жара, вызывающая странное ощущение: как будто тебя окунули в нефть) и оказываемся перед зданием консерватории. С другой стороны – Бакинский джаз-центр. Заказываю себе какой-то коктейль со льдом и под звуки анонимного тапера думаю о том, что Баку сегодня сам как коктейль: три города в одном, древний (восточная Крепость), старый (начала ХХ века) и новейший. Все смешано, но не взболтано.
Направляемся на Торговую улицу, где расположена штаб-квартира Нигяр – недавно открытое кафе «Али и Нино», оформленное как предполагаемый дом героев. Напротив два одноименных книжных магазина, детский и взрослый. Стены кафе украшены портретами важных пышноусых генералов и кокетливых дам в шляпках. В шкафу на входе четыре или пять изданий романа, среди них с гордостью нахожу свое.
Нигяр: «Это был 2000 год, когда я познакомилась с Дагом Францем, шефом стамбульского бюро газеты «Нью-Йорк таймс». Я тогда работала в ООН, и мы с ним пересекались по долгу службы, а потом как-то оказались вместе в одной компании на открытой веранде тбилисского кафе. И я помню его увлекательный рассказ о романе «Али и Нино». Я и раньше слышала об этой книге от многих иностранцев, приезжавших в Баку, а после рассказа Франца просто потеряла покой. Пару лет спустя, когда я занялась книготорговлей, случайно познакомилась с Мирзой Гусейнзаде, одним из лучших азербайджанских литературных переводчиков. Он перевел эту книгу и пытался найти спонсоров, чтобы выпустить ее в свет. Одержимость этого замечательного человека потрясла меня. Мирза-бей дал мне свой перевод, и мне стало ясно, почему книга оказывает такое влияние на людей. Я далеко не сентиментальный человек, но, читая книгу, плакала. Никогда не забуду ощущения от первого прочтения.
Я родом из Шамкира, что под Гянджой. Баку никогда не любила, но роман буквально все перевернул, я стала настоящей бакинкой. Уже после издания романа, в 2003 году, я решила открыть книжный магазин. И долго мучилась с выбором названия. Ведь, как говорил капитан Врунгель, «как корабль назовешь, так он и поплывет». Мне совсем не хотелось, чтобы было скучно: «Дом книги» или что-то вроде того. Я искала яркое и харизматичное название. И тогда вдруг меня осенило! Конечно же, «Али и Нино». Книга, столько всего изменившая в моей жизни».
Мы еще долго говорим о романе, о бизнесе Нигяр, но ночь заставляет нас прерваться. Завтра главный день – нас обещали провести по городу, а с утра показать магазины «Али и Нино». Тут же договариваемся, что в одном из них встретимся с Мирзой Гусейнзаде.
Второй день. Книжные магазины, Мирза-бей, опять авторство
Утром отправляемся на завтрак, фотосессию и продолжение беседы.
Нигяр: «По поводу авторства книги велось и ведется очень много споров начиная с 1930-х годов. В Азербайджане принято считать, что роман написал Мухаммед Асад Бей. Родственники великого азербайджанского писателя Юсифа Везира Чеменземинли утверждают, что это книга их предка. На Западе после долгих исследований наконец поставили точку и закрепили авторство за Львом Нуссимбаумом. Я же считаю, что мы имеем дело с красивой литературной мистификацией и разрушать ее неправильно. А что касается названия – для меня это еще и известный в мире бренд. Очень эффективно. Я же прагматик. Для меня бизнес есть высшая форма влюбленности. Так что «Али и Нино» – это и работа, и любовь на всю жизнь».
Закончив съемку, идем гулять по городу. Заходим в магазин «Али и Нино». У кассы обязательная выкладка романа на английском и русском. Нигяр дарит мне свое на тот момент новое детище – «Баку и окрестности», альманах современных азербайджанских писателей. Говорит, что хочет учредить первую в Азербайджане литпремию и тем самым привлечь внимание общества к писателям: «Ведь надо дать шанс новым авторам написать новую «Али и Нино». На улице Независимости (бывшая Николаевская) пытаемся найти школы, в которых учились главные герои. Фотографируемся в Губернаторском садике, где они встречались. В самое пекло прячемся в Крепости, плутаем по улочкам в поисках подходящей крыши: Али любил лежать на крыше своего дома и смотреть на город, спускающийся амфитеатром к морю. Ближе к вечеру отправляемся в книжное кафе «Али и Нино». Там нас ждет Мирза Гусейнзаде, коренной бакинец, пожилой азербайджанец интеллигентного вида – наверное, таким станет Орхан Памук в старости. Пока «утомленные солнцем» раскладывают фотоаппаратуру, расспрашиваю Мирзу о его отношениях с романом. Мирза говорит на блестящем русском («Я филолог, да и жена у меня русская, Светлана, – смешанный брак, как в романе»).
Мирза: «Был 1990 год. Я тогда работал в Центре переводов. И вот мне принесли первые три номера журнала «Азербайджан», в котором был напечатан роман на азербайджанском. Кто перевел с немецкого, не помню. Я стал читать и вдруг понял, что роман-то очень неплохой. Сел за перевод, работал месяца четыре и с каждым днем все больше в книгу влюблялся. Первую часть моего перевода напечатал журнал «Хазар» – «Каспий» по-русски. И как-то все заглохло. А потом стали происходить смешные вещи. Вдруг мне позвонил главный редактор газеты «Бакинский рабочий» – самая популярная у нас ежедневная газета была – и предложил печатать роман целиком. В газете! Неслыханное дело. Это 1993 год уже был. И начали печатать. Резонанс был огромный. Один раз газета вышла без публикации, так в редакции телефон оборвали. Затем журнал «Литературный Азербайджан» предложил у себя напечатать. Я обычно по редакциям сам бегал, а тут журналы стали звонить. Еще более забавная история произошла с журналом «Стиль», в котором я как-то работал. Я решил отсканировать свой перевод – он же только в машинописи существовал – и зашел в бухгалтерию: у них там сканер был. Оставил рукопись. А бухгалтерша прочла роман и побежала к главному редактору: «Давайте срочно печатать». Мне позвонили. Я говорю: «Так уже три раза печатали в журналах разных, не боитесь?» Нет, отвечают, давайте срочно публиковать. Потом книга вышла на азербайджанском. А году в 1998-м сын Чеменземинли издал роман и имя своего отца на обложку поместил. Для меня проблемы авторства нет. Роман есть – это важнее».
Мирза зовет меня в гости: «Жена арбуз купила. Она из Екатеринбурга родом, ездила домой и там ваше издание романа увидела, сестре купила в подарок. Очень познакомиться хочет».
Отправляюсь к Мирзе. Старая квартира уставлена книгами. Жена Светлана показывает израильское, польское и финское издания, а также программку спектакля «Али и Нино», поставленного несколько лет назад одним из местных театров. Роман изменил и ее жизнь. Теперь она коллекционирует разные издания.
Стремительный Фуад, миф Али и Нино
Едем на Каспий. В море виднеются нефтяные вышки. Вода теплее воздуха. Берег застраивается виллами, и непонятно, где кончается город, а где начинаются дачи. На вечер у нас запланирована экскурсия с Фуадом Ахундовым, краеведом, телеведущим и знатоком Баку. Он местная звезда. Первый придумал экскурсию «Али и Нино». Сегодня Фуад редкий гость в городе – живет в Канаде. Поэтому на его экскурсию собираются все наши хозяева, кроме Мирзы – у него болят ноги.
На встречу прибегает загорелый человек, больше похожий на бывшего спецназовца, чем на экскурсовода. В руках у него гигантский портфель, набитый архивными фотографиями. Мы берем с места в карьер: «Вот первый дом с лифтом, а вот женская гимназия царицы Тамары, теперь это 132-я школа, ее ремонтируют, напротив реальное училище, в романе Первая русская гимназия, а за ней лестница, ведущая в Крепость, Старый город, по ней Али шел домой, мимо развалин Ханского дворца, вот это, я думаю, дом Али-хана: видите, какая крыша? – теперь пройдем через Двойные ворота». И все это сопровождается демонстрацией фотографий, которые он выхватывает из портфеля, и нескончаемыми шутками. Фуад прекрасно знает город, а роман вообще цитирует абзацами. Правда, почему-то упорно ставит ударение в имени Нино на первый слог. В какой-то момент уже не понимаешь, где ты: в старом Баку, новом Баку или на страницах романа. Такого обширного комментария к книге я не слышал со времен Лотмана или Андроникова. Страницы оживают на глазах. Вот во дворике возле стены мальчишки играют в футбол, среди них может быть новый Али или, возможно, он только что припарковался возле банка. А вот будущая Нино пьет холодный кофе на крыше напротив «Девочкиной» башни и разговаривает по мобильному с подругой. Хотя нет, скорее всего, Али-хан занят на одной из новых строек, а Нино собирается открыть бутик на улице Низами. Роман связывает времена в один тугой узел. В конце концов «Али и Нино» – это не только миф, но и блистательный памятник эпохи первого нефтяного бума, создавшего светский город, подарившего нам Нобеля и прекрасную архитектуру, дневники Банин и целое поколение интернациональных утонченных людей, среди которых загадочный автор романа.
Фото: Иван Пустовалов
Журнал "Баку"