- Я хочу чтобы ты уважала меня, ценила, заботилась обо мне. Мне ничего от тебя не нужно. Ничего мне не привози, только звони мне, каждый день, разговаривай со мной, приезжай, помогай мне. Если я слягу, я буду знать, что ты приедешь и будешь меня выхаживать меня, как я когда-то выхаживала свою мать. Я приходила к ней и мыла окна, ты же помнишь это? Я столько всего для тебя сделала! Я к подружкам не ходила, только ты! Папа тебя в 17 лет устроил в свою контору, кладовщиком, контора при ВУЗе тогда была, можно было отучиться на вечернем, ты работай теперь всю жизнь на этом заводе, мы столько тебе всего дали! Помни - мать это святое! Телефоном я не пользуюсь, я не понимаю как, телевизор только могу включить, а там ты знаешь, кого я видела? Я видела соседку Леночку, твою ровесницу, помнишь, она уже второй вуз закончила, училась и днями и ночами, не гуляла, домашнее делала до часу ночи, теперь вот финансами занимается, своё ИП оформила, много миллионов наверное в месяц зарабатывает, статьи пишет, по телевизору мы её смотрим. А муж мне твой не нравится, не хочу о нём говорить. Звони мне каждый день, внука привози летом. Да ему конечно скучно, в деревне-то жителей не осталось. Ну ничего, будет с нами везде.
Этот поток сознания в голове у Аглаи Львовны крутится каждую секунду, наверное. И она с удовольствием выливает его на свою тридцати-восьмилетнюю дочь Женю. Женечка звонит мне и рассказывает:
- Тридцать восемь лет мне, представляешь! Я работаю на этом заводе почти двадцать лет, коллектив у нас в основном мужской, я пять дней в неделю каждый день слушаю, как мужики матерятся. Они обсуждают всё и всех, никакой интеллигентности у когда-то инженеров нет. Закончилась. Они сплетничают, про каждого говорят гадости, и всё матом. А у меня двое детей, их учить надо, я не могу уйти на другую работу, боюсь, что мой отец отвернётся от меня и скажет, что я не оправдала его надежд! Вернее отец мне ничего не говорит, мне мать всё высказывает вот тем самым текстом. Мне надо старшего в школе гонять по всем предметам, до пятёрок его дотягивать, у младшего кажется гиперактивность и им надо заниматься, а квартира наша, а животные, а дача? Я так хочу вздохнуть свободно, я так хочу заниматься чем-то другим, но кому я нужна с двумя детьми и с маленьким болеющим ребёнком? У меня с первым мужем не сложились отношения он пил, и однажды поднял руку на меня при ребёнке. Я поняла, что это надо остановить. Родители меня не поддержали, для них - брак - это на всю жизнь. Как хорошо, что я встретила второго своего мужа. Он старше меня, но он так о детях хорошо заботится. Да, зарабатывает не очень, но руками старается всё делать, на даче мне помогает. Я очень благодарна своим родителям за всё, что они мне дали. Они действительно много для меня сделали и я не могу, чтобы они на меня обижались, я всё стараюсь сделать, чтобы как-то помириться или сгладить ситуацию. Я места себе не нахожу, как это - мама обиделась? Не разговаривать с ней? Нет, для нас это не приемлемо совершенно. Я должна ей каждый день звонить: "тебе что, бытовые дела дороже разговора с матерью?" - говорит мне она.
Но положа руку на сердце, у Жени действительно бытовые дела бывают важнее вообще каких-либо пустых разговоров. Аглая Львовна лет тринадцать назад настояла на том, чтоб Женя сделала аборт. Женя помнит, что была матерью до 12 декабря 2007 года. Мать - это святое!